Регина Грез - Волк

— Уже все хорошо, дочка, сама не пойму, что это было со мной. Вроде сердце никогда не болело, а тут даже «Скорую» пришлось вызывать. Не волнуйся, Николай Иванович сразу же приехал, уж не знаю, кто ему сообщил.

— Ты же сама, Верочка, позвонить не догадалась, — с непривычной мягкостью в голосе начал увещевать ее муж.

Катя внимательно посмотрела на отца. Они не виделись почти полгода. Николай Иванович похудел, постарел и как-то даже стал меньше ростом, когда ссутулившись, сидел на хлипком стульчике у окна палаты. Девушке показалось, что одежда на отце несвежая, на манжетах рубашки виднелись пятна, ворот засалился. А ведь папа всегда был такой щеголь! Неудивительно, ведь каждая вещь его солидного гардероба проходила через заботливые руки жены. А Вера Анатольевна уже месяц как живет отдельно. Катя начала кое-что понимать…

— Коля, может, ты уже домой съездишь, отдохнешь, со мной Катя побудет.

— Да… и порядок надо бы навести дома, — не замедлила добавить девушка, — и продуктов купить, в холодильнике мышь повесилась.

— Девочки, я все сделаю, — пообещал Пермяков. — Дочка, ты же у меня… то есть, у нас на Широтной остановилась?

— Да, папа. Я, кстати, насовсем приехала в Тюмень. Уже с работой все решила, мне вышлют трудовую книжку по почте, у нас замечательный директор.

— Катенька, а как же Антон? — тихо спросила мама.

— Мы решили расстаться, то есть, это я так решила, а он не был против. Я теперь свободна, как маленькая птичка и начинаю новую жизнь. Можете меня поздравить!

Говорила Катя преувеличенно весело, но родители смотрели на нее настороженно.

— Мама, только не переживай! Не о чем грустить. Я просто поняла, что не люблю этого человека. Ты была права тогда, мы поторопились с замужеством. Но, теперь я по-настоящему взрослая, умная, самостоятельная женщина и впереди меня ожидают только хорошие встречи. Да будет так!

— Но как же это… — пригладил длинноватые волосы Николай Иванович, — ведь Антон показался мне вполне приличным мужчиной, интеллигентным…

«Эх, знал бы ты, что себе этот интеллигент позволяет!»

— Я на Север точно больше не вернусь, попробую все документы здесь оформить, должна быть такая возможность, по почте отправлю, пусть пришлют сертификат о разводе или как эта бумага правильно называется, вы не в курсе?

Катя испытующе посмотрела на родителей.

— А у нас, доченька, все наладилось, — бодро ответил Николай Иванович. — Мы с мамой не будем расходиться, особенно сейчас, когда Верочке забота нужна и внимание. Мало ли чего в семье не бывает, милые бранятся, только тешатся. «Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстояньи… — эти слова я только под старость по-настоящему осознал», — во взгляде, который Николай Иванович бросил на жену, теплилась небывалая доселе нежность. Мужчина пересел на кровать и поцеловал маленькую сухую ручку Веры Анатольевны.

— Я перед тобой, Верочка, очень виноват, но, я все искуплю…

Катя быстро-быстро заморгала удивленными глазами, глядя на спокойное, умиротворенное лицо матери.

— Раньше бы все эти слова, Коля… А теперь уж ни к чему, наверное.

— Не пущу! — вдруг сердито воскликнул мужчина, — даже не вздумай к нему собираться, а если сбежишь, следом поеду и вот этими руками задушу лично твоего… ухажера старого.

— Господи! Ну, чего ты привязался, никуда я не собираюсь, — тихо засмеялась Вера Анатольевна, — только, и к тебе не вернусь, у меня своя квартирка имеется, слава Богу, заслужила покой за тридцать лет.

— Верочка, прости, душа с телом расстается, когда подумаю, что ты меня бросишь.

Катя с полным недоумением уставилась на отца, который вдруг переместился на колени возле кровати и, прижавшись лицом к ладошке жены весь затрясся от бурных рыданий. Это уж совсем было не похоже на поведение вальяжного светского льва, каким знала девушка Николая Иваныча.

— Да, что у вас такое здесь творится? Может, доктора вызвать?

Вера Николаевна улыбалась, прикрыв глаза, и поглаживая свободной рукой седую шевелюру мужа.

— Тихо, тихо… Хватит уже, Коля, драму разыгрывать. Поезжай домой, выспись, меня завтра выпишут, дома и поговорим.

— Дома — это на Широтной? — с надеждой вдруг спросил Николай Иваныч.

— Там такой бардак! — вставила Катя с недовольством.

— Я поеду, приберусь, только Верочка, вернись завтра ко мне, я так соскучился. Мне без тебя очень плохо. Помру без тебя, один…

— Не выдумывай, Коля. Да, ты всех нас переживешь и жену молодую себе еще сыщешь!

— Не нужна мне молодая! Ты у меня одна, Верочка. Я сейчас это понял, какой я был дурак, что тебя не ценил. Какое счастье со мной рядом было, рука об руку мы шли, все напасти вместе. И всегда ты меня поддерживала, никогда не упрекала ни в чем. Даже когда я… чудил малость, все мне прощала.

Вера Анатольевна только тяжело вздохнула.

— Коля, поезжай домой, выспись…

Когда женщины остались в палате одни, и Катя пересела поближе к матери, то смогла, наконец, узнать причину столь необычного поведения отца.

— Так все странно получилось. Вася мне письмо прислал. Из Читы. Мы ведь сто лет не виделись, не общались, я даже не вспоминала почти о нем. Знала, что женился, дети пошли… А тут вдруг письмо! Кто-то из тюменских знакомых ему адрес наш новый дал. А я-то уже переехала как две недели, вот письмо к Николаю Ивановичу и попало. Вскрыл он его, подлец эдакий! Уж не знаю, что там было написано, так и не показал мне он это письмо, но передал, что Вася теперь вдовец и вроде как… ох, меня к себе приглашает. Коля разозлился страшно, сначала по телефону мне гадостей наговорил…

В голосе матери Катя расслышала закипающие слезы.

— Я трубку бросила, сказала, что теперь свободна. Захочу, и на край света поеду. Хоть годик пожить как человек, а не как ломовая лошадь, которой даже спасибо не скажут за все труды. Только одни обиды да попреки и видела с твоим отцом за все эти годы. То выгляжу не так, то ступить не умею, то суп несолен, то бисер мелкий… И недоволен вечно… Ничем-то ему не угодишь!

— Мамочка, успокойся, не плачь! Я всегда на твоей стороне!

Катя прижалась к матери, сама едва сдерживая слезы.

— Так, ведь просто ему сказала, сгоряча… Никуда не поеду, зачем? Здесь ты у меня есть, одна мне радость осталась, думала, хоть на внуков погляжу скоро, понянчусь с детками твоими. А, у тебя видишь, как выходит все… Катенька, за что тебе-то такое, ты ли чем не хороша у нас, уж вроде растили мы тебя с папой в любви, уж как бы ни ладили меж собой, ты всегда для нас на первом месте. Может, ради тебя-то я все и терпела от него, а иначе давно бы уж… Ох, Катя, таблетки подай, тут, на тумбочке, на бумажке… и водичка рядом.

— Мама! Не переживай за меня. У меня все только начинается, я тебе обещаю, и будут у тебя внуки. Где же мне еще такую золотую бабушку для них найти? Ты ведь сокровище мое, я тебя очень люблю, мамочка. Только живи долго и спокойно, а мы будем тебя радовать. Я постараюсь для этого все сделать, слышишь, родная, только не хворай!