Tina Rayder - Замуж за монстра [СИ]

Девица мерзко улыбается.

Я вздыхаю.

— Что ж ты блаженная то такая? — ласково и грустно спрашиваю у нее. — Тебя родители в детстве не любили?

Медленно, плавно, подхожу к ней вплотную. Обхожу вокруг. Девица больше не улыбается. Потому что улыбаюсь я. Ласково. Страшно. Так улыбается убийца своей жертве. Почти любя.

— Милая, — почти шепчу ей. — Не подходи больше ко мне, не стоит. Держись подальше. Иначе… — провожу пальцем по ее шее, от венки до впадинки между ключицами. — До своей свадьбы ты не доживешь. — шепотом в ушко, и уже громче. — Поняла?

И отхожу, проведя пальцами по ее руке.

Девушка дрожит. Она кажется еще бледнее, чем была до этого. От надменности и насмешки не осталось и следа. Лишь ужас. А потом она переводит взгляд на свою руку, и уши закладывает визг.

Ну я же не виновата, что она прервала меня как раз в момент росписи полевых маков! Так что руки у меня были все в ярко-алой краске.

Соответственно следы на ее коже — тоже.

Девица убегает, а на остальную публику мне плевать. Поэтому я просто возвращаюсь к своим макам. Краску только жаль. Хотя…

Кажется, пришло время познакомить песчанников с такими видами искусства, как абстракция и сюрреализм!

Проснулись мы рано. В предрассветных сумерках. Попрощались с Главой, не став будить всех остальных деревенских. Все же, вчера до глубокой ночи гуляли. Они, конечно, рано встают. Но сегодня — выходной. Лично провозглашенный и одобренный Тихомиром.

Подозреваю, потому, что он и сам хотел выспаться в кои то веки.

Ну а мы отчалили. В прямом смысле. Я тоже была еще сонная и Ной, посмотрев на мои глаза-щелочки, усмехнулся, приобнял немного и повел рукой.

Лодочка была небольшой, из плотной воды, полупрозрачной и невероятно удобной. Я уже садилась, когда раздались вдруг крики.

— Ася! Ася! Подожди!

С разных концов деревушки бежали дети. С разбега, не останавливаясь, они врезались в меня, обнимая за что под руки попадет.

Я стояла ошарашенная и облепленная детворой. Тихомир рядом негромко посмеивался.

Я посмотрела на этих маленьких хулиганчиков и просто обняла их в ответ. Всех разом, не разбирая чьи там руки, головы, косички.

— Навещай нас почаще, Хозяюшка. — послышался тихий голосок Вели.

Остальные подозрительно молча хлюпали носами.

Я выпрямилась.

— Обязательно, ребята. Обязательно.

И крепко пожала Прошке его маленькую загорелую ладошку.

И пока мы уплывали по реке, я еще долго видела их маленькие силуэты. А потом просто нагло устроила голову у мужа на коленях и любовалась.

«Небом?» — уловил отголоски мыслей Ной.

«И небом тоже» — игриво ответила я.

Муж. Мой муж.

Люблю его!

Ной молчал. А потом просто стал тихонько гладить меня по голове. Осторожно, едва касаясь. Но в этих прикосновениях было столько чувств, что щемило сердце от нежности.

Легонько коснулась его щеки.

— Я люблю тебя, ты знаешь об этом? — прошептала я, глядя в глаза цвета грозы.

— Спи, милая. — негромко ответил он.

И легонько поцеловал.

И я, умиротворенная, укуталась в наши эмоции и заснула.

А когда проснулась, мы уже подплывали к горам.

— Это… невероятно…

У меня перехватило дыхание. Мы поднимались вверх по реке, по предгорьям. Вокруг были еще только холмы, но такие живописные, что хотелось смотреть и смотреть! Расцвеченные зеленью и полевыми цветами, или наоборот — скалистые, усыпанные камнями разных оттенков. Но река впереди становилась более бурлящей, из воды выглядывали камни.

— А мы сможем проплыть через пороги? — встревожилась я.

— Не переживай. Я за нами волну гоню. — ответил Ной.

Я оглянулась.

— Ну ничего себе!

Позади нас действительно шла волна. Пласт воды, ровнехонько, не покидая берегов речки, следовал за нашей лодочкой.

— Ася, — послышался напряженный голос мужа.

— Да? — встревожилась и я, поворачиваясь к нему.

— Что-то не так.

Ной подобрался, точно хищник перед прыжком. Это было почти незаметно, но для меня ощутимо. Его глаза потемнели, становясь опасно стальными.

— Что именно не так? — негромко спросила я, вглядываясь вперед и уже видя причину. — Это туда мы плыли?

— Да.

Впереди виднелись домики. На этот раз не дерево, камень. Но в воздухе отчетливо запахло золой. Пепелищем. А поселение выглядело опустевшим. И когда мы подплыли, стали видны разбитые окна с пятнами сажи.

Встречать нас никто не вышел.

— Ной?

— Останься пока возле реки. — бросил мне муж и взвился вверх, осматривая все с высоты.

Через несколько минут он спустился.

— Никого нет. — выдохнул Ной. — Вообще. То есть, трупов тоже. Скорее всего, жители ушли в горы. Но что тут произошло узнать надо. Не похоже на место боя. Мы поднимемся к устью реки. Если и уходить, то только туда. А пока…

Он вновь взлетел, а от воды вдруг отделился поток и хлынул, вгрызаясь струей в землю и скалы, холодной змеей оборачиваясь вокруг деревни и замыкая петлю.

— Вода расскажет, если тут кто появится. — негромко бросил он.

Я не боялась мужа, но вот сейчас не хотела бы оказаться его врагом. Я не могла до конца понять его чувства, но даже у меня в душе поднималась ярость, стоило мне подумать о людях, что тут когда-то жили. О женщинах, стариках, детях!

Осталось лишь пепелище и обугленные камни.

А мы отправились дальше. Выше. Холмы сменялись скалами и лесами. Речушка становилась все уже и уже. И, наконец, дальше плыть было уже просто неудобно. И мы с Ноем взмыли высь.

В горах становилось холоднее. И ветер — безжалостнее.

— Там! — я заметила тонкую струйку дыма среди деревьев. — И река как раз с той стороны.

— Да, возможно.

Дымок был настолько жалким, что сердце сжималось. А когда мы подлетели ближе…

Шалаши. Землянки. Что-то, смутно напоминающее палатки. И люди. Грязные, голодные, печальные.

Мы приземлились прямо посреди лагеря.

— Хозяин? — стали оборачиваться люди.

— Что случилось? — спросил муж у них.

— Мы и сами толком ничего не можем сказать, Хозяин. — ответил кто-то из толпы. — Проснулись среди ночи. Огонь. Дым. Крики. Схватили, что первое под руку попалось. Вот. — парнишка, почти подросток, обвел рукой вокруг. — Что осталось от нас.

— Кто-то погиб?

— В пожаре? Нет.

— А здесь? — вырвалось у меня. — Кто-то болеет? Несчастные случаи есть?

— Пока все живы. Только голодно нам. И холодно. Здесь зима скоро. Высоко в гору мы поднялись, но очень уж боялись погони. Детям тут плохо.

— Ной. — растерянно коснулась я его руки. — Женщины, дети. Что можно сделать?

Он молчал, хмуро что-то обдумывая.

— Слушайте! — заговорил он, обращаясь к народу. — Первое. Если хоть кто-то что-то видел в том пожаре, подойдите и расскажите все. Даже домыслы. Даже если только тень и заметили. Второе. Я договорюсь с горцами. Они примут вас к себе до весны…