Юлия Риа - Проданная чернокнижнику [СИ]

— Ага, — тяжело выдохнула моя соседка, продолжая обмахиваться платком, — вот прямо сейчас и начнет. Делать ему больше нечего.

— А вы вообще не влезайте! — возмутился сидящий сбоку от нее молодой человек.

— Лучше платком поменьше машите, чай не мух гоняете.

— Тебя спросить забыла, — огрызнулась она.

— Да-давайте успокоимся.

— Не лезь, малахольная, — отбрила девочку женщина в платье с маками.

— Что ты сказала? — взвизгнула дама.

— Что слышала!

— Да заткнулись обе! — выкрикнул мужичок.

В этот момент дилижанс тряхнуло на очередной ухабине. Несколько яблок, подпрыгнув, вывались из корзины и раскатились по полу. Мальчишка, соскочив с лавки, схватил одно из них и впился зубами. Моя соседка тут же заверещала, ругаясь. За сына вступилась мать. На нее закричала дама, грозно размахивая кулаком. Мужичок принялся орать на них и тут же получил в лоб прицельно пущенным яблоком. К моему ужасу, проверяющий даже не пытался успокоить присутствующих — он сам драл глотку, срываясь поочередно то на даме, то на мужичке, то на юноше.

Когда дилижанс тряхнуло еще раз, мальчик, не удержавшись на ногах, упал и громко заплакал. Его плачь стал последней каплей — сорвались все. Не только мать ребенка, но и дама, и моя соседка, и старик, придержавший меня, и даже девочка. Я не поняла, кто кого ударил первым — только услышала глухой звук, чей- то вскрик и последовавший за этим хруст. Кто-то наступил на яблоко. Сбоку зарычала соседка. Худенькая девочка вдруг вскочила с криком вцепилась в волосы строгой дамы. Мужичок схлестнулся со стариком. Проверяющий с размаху ударил юношу. Тот закричал, схватился за нос, но уже через секунду отнял руки и, не обращая внимания на кровь, кинулся на обидчика.

Я вскочила на лавку, сгибаясь под низким потолком дилижанса, и не веря собственным глазам смотрела на происходящее.

Безумие! Это какое-то безумие!

Кто-то толкнул мальчика, и он закричал еще громче. Мать, еще недавно защищавшая его, даже не обернулась. Она сцепилась со строгой дамой. Та вдруг заорала — это девочка впилась зубами ей в руку.

Я вжималась в деревянные стенки и медленно, по шажку, пробиралась к мальчику. Взвизгнула, когда совсем рядом с моей головой разбилось пущенное кем-то яблоко, но не отступила. Добралась до мальчика, взяла его на руки, прижимая так, чтобы он не видел происходящего, и забилась в угол.

Люди рычали, орали, били и кусали друг друга. Драли волосы, пинались. Мелькнуло чье-то лицо, перемазанное в крови. Кто-то снова закричал. Детские пальцы стискивали мою блузу все сильнее. Маленько тело било дрожью.

Внезапно мелькнуло лезвие. Раздался рёв, за ним низкий, почти животный рык. Мы с мальчиком сжались.

— Помогите… помогите нам. Кто-нибудь, помогите!.. С-самаэль! — закричала я в отчаянии.

Почти в тот же миг дилижанс объяла тьма. Густая, плотная, холодная… знакомая. Я снова ощутила запах жженого дерева и серы. А еще через мгновение в обрушившейся тишине прозвучал знакомый голос:

— Что, Эвелин, прогулка пришлась тебе не по нраву?

Я вскинула голову и посмотрела на Самаэля. В окружающей темноте невозможно разглядеть даже собственные пальцы, но откуда-то я точно знала, где он. Чувствовала его. И злилась.

— А вам бы только потешаться? Тьма не снаружи, она, как вы и говорили, внутри. В вашем холодном жестоком сердце!

Я вскрикнула — больше от неожиданности, чем боли, — когда мой подбородок сжали чужие пальцы.

— Отпусти мальчика, Эвелин, и выходи. Тогда и поговорим о моем сердце.

— Нет! Я не оставлю его, позволю вам… ай! — на этот раз я вскрикнула от боли.

— Я сказал: «выходи». Немедленно! — с холодной яростью потребовал Самаэль. Однако я и не подумала подчиниться, только крепче сжала мальчика.

— Что вы с ним сделали? Со всеми ними. Они в порядке?

— Пока да. И если желаешь, чтобы так оно было и дальше, то прекрати перечить!

Мой подборок отпустили. Самаэль отступил на шаг, явно давая возможность выполнить приказ. Но только я не спешила. Напряженно вглядывалась в темноту и все пыталась понять, что за игру он затеял.

— Эвелин!

Шумно выдохнув сквозь сцепленные зубы, я все же решила послушаться. Удерживая мальчика одной рукой, второй нащупала лавку, привстала и бережно уложила на нее ребенка. Погладила по голове и на секунду задержалась ладонью на груди, чувствуя, как она мерно вздымается и опускается.

— Что с ним?

— Спит. Как и все вокруг. Хватит разговоров, выходи.

Короткие слова срывались с губ чернокнижника и падали в наведенной тьме, словно тяжелые капли с пещерных сталактитов. Казалось, я даже могла услышать приглушенное эхо, с которым они разбивались под нашими ногами.

Придержав юбку, я попробовала сделать первый шаг, однако стоило мне отвести ногу, как мысок туфли во что-то уперся. Точнее, в кого-то — в одного из уснувших на полу попутчиков. Я остановилась. Нельзя идти, не видя дороги. Пожалуй, стоит пробраться к другой стене и вылезти из дилижанса по лавке.

Видимо, я слишком долго размышляла, а может, терпению Самаэля пришел конец — я не знаю. Однако стоило мне шагнуть в нужную сторону, как опора под ногами исчезла. Я испуганно дернулась и, не думая, вцепилась пальцами в… во что? В плечи Самаэля?!

Удерживая меня на руках, он двинулся к выходу. Двигался при этом уверенно, твердо, будто видел сквозь тьму и легко переступал спящие тела. И так же твердо он приземлился на дорогу, спрыгнув со ступеньки. Потом зашагал дальше.

— Мы выбрались. Теперь я могу пойти са…

— Молчи, Эвелин. И сиди смирно.

Его голос вибрировал, словно готовый скатиться в рычание. Недовольство, раздражение, злость — сейчас в нем слышалось слишком много эмоций, чтобы выделить одну. Но только и во мне спокойствия не было.

— Люди не игрушки, Самаэль! Их нельзя купить, если захочется, сломать, когда надоест, и развлекаться, если стало скучно. Зачем вы заставили их озвереть? Считаете, это весело? А тот мальчик? Вы подумали, как это выглядело для него? Неужели, вам совсем плевать на остальных? Неужели вы действительно такой жестокий и черствый, как о вас говорят?

— Эвелин, я же приказал молчать! — рявкнул Самаэль, скидывая меня с рук.

К собственной радости, я не упала. Выпрямилась, точно пружина, и вперила в него негодующий взгляд. Все во мне горело праведным гневом. И я хотела, чтобы Самаэль увидел это пламя.

— Очередной приказ, пояснять который вы даже не подумаете? Потому что вам так хочется? Потому что не любите делиться планами? Да будь они прокляты ваши планы, если все, что они несут — зло!

Напряжение бессонной ночи, погоня Товера, ужас пережитого в дилижансе — эмоции переполняли меня. Их было слишком много, чтобы суметь удержать под контролем. Но по правде сказать, я и не желала их сдерживать.