Карина Хелле - На крыльях демона

— Ребекка! — зарычала я, злость разожгла мое лицо. — Мне плевать! Я знаю, что Декс все еще твой друг, это хорошо, но все кончено. Шоу. Все между нами. И между тобой и мной. У меня теперь новая жизнь. У меня новая работа и новые друзья, новые мечты. Ты сказала, что переживала за меня. Я в порядке. До этого не была в порядке, но теперь все хорошо. Все кончено. Ладно?

Она опустила взгляд на ухоженные ногти. Я тяжело дышала, тело слабело. Мне было плохо из-за того, что я накричала на нее, но она должна была понимать, на что идет, когда ехала сюда.

— Ладно, — сказала она и вздохнула. Ребекка оглядела комнату, избегая моего взгляда. — Я пойду.

Она встала и направилась к двери. Частичка меня хотела, чтобы она осталась, рассказала мне, как плохо Дексу, как далеко он пал. Но эта частичка меня все еще плакала от песен о любви, исполненных пианистом, и я хорошо умела подавлять ее.

Она открыла дверь и хотела выйти, но я ее окликнула. Кое-что беспокоило меня эти месяцы, и я не могла сама узнать ответ.

Она замерла с ладонью на двери и посмотрела на меня с надеждой блестящими глазами.

— Что?

— Декс ничего не говорил про записи ФЭГ?

— Записи ФЭГ? — она покачала головой, волосы подпрыгнули. — Нет. Что это?

Я разочарованно вздохнула.

— Мы записывали звуки во время съемок. Я… слышала одну из записей, и там было кое-что важное. Но Декс не услышал этого, до того как я… ушла.

— О. Прости. Декс об этом мне не говорил.

Я прикусила губу, обдумывая все.

— Ты знаешь, кто такой Деклан О’Ши?

— Нет. Это Декс?

— Не уверена, — честно сказала я. На записи Жуткая клоунесса (или Пиппа, как она себя назвала) говорила спросить родителей о Деклане О’Ши. Я сделала это через неделю после прибытия домой, когда успокоилась достаточно, чтобы говорить без слез и желания что-нибудь ударить. Я спросила отца, ведь его память была лучше, и он был умнее мамы. Он был удивлен вопросом, но сказал, что понятия не имеет.

И он, конечно, захотел знать, почему я спросила. Я не могла ему сказать: «Ну, есть старушка, похожая на клоуна. Думаю, она мертва. И она сказала, что ты знаешь». Так что я сказала, что где-то слышала это имя, но не была уверена, друг семьи это или нет.

В общем, Деклан О’Ши точно не был другом семьи.

— Я могу спросить Декса, если хочешь, — тихо сказала она.

От этой мысли мое сердце заколотилось, странный жар пополз по шее сзади.

— Нет, все хорошо. Уверена, это не важно. Ты знаешь, какие призраки.

— Ага… — неуверенно сказала она. А потом улыбнулась. — Я рада, что тебе лучше, Перри. Правда. Надеюсь, мы еще встретимся.

Я рассеянно кивнула, она помахала мне и покинула мою комнату. Я слышала, как она спускается, как закрылась за ней дверь. Потом шумно завелась машина, через пару секунд Ребекка уехала из моей жизни. Наверное, навеки.

Я опустилась на колени, уголки глаз покалывало от слез.

Я не знала, что чувствовала, но мне точно было… одиноко.

— Тебе нужен друг? — спросила Ада. Я подняла голову. Она стояла на пороге и с жалостью смотрела на меня. — Искренний, конечно.

Я благодарно улыбнулась, а Ада опустилась на пол рядом со мной и обняла меня, в чем я и нуждалась.

— Смерть! Смерть! Все ради нее! Сатана рвет мою кожу изнутри! — вопил вокалист группы «Съешь козла» или что-то вроде этого.

Я стояла в дальнем конце забитого клуба с Эшем и смотрела на выступление группы. Это было первое выступление, и если тут и был талант, я выпила для этого слишком мало пива. Я была на первом стакане, и это не делало их лучше.

— Можно? — Эш протянул руку к моему напитку. Хотя он был красивым и высоким, вел себя по-взрослому, ему все же было 20, ему нельзя было покупать алкоголь. И он просил у меня. Я не была против. Он ведь хорошо помогал мне все это время.

— Конечно, — сказала я и вручила ему свой стакан, огляделась, чтобы понять, что никто не смотрит. Я увидела лишь лысых мужчин в джинсовых жилетах и штанах.

Эш сделал большой глоток и улыбнулся. Пиво в пластиковом стакане было вкуснее, когда ты пил его до разрешенного возраста.

Он вернул мне пиво, которого стало значительно меньше, и сказал:

— Я думал, с названием «Съешь козла» они будут адски крутыми. А они какие-то грубые.

— Это в хорошем смысле?

— Это ужасно. Прости, что притащил тебя сюда.

Я пожала плечами.

— Не переживай. Спасибо за приглашение. Хотя я думала, что придут и другие ребята.

Вокалист пронзительно взвыл, не хуже Джима Джиллетта. Я зажала свободной рукой ухо.

— Микеала работает вечером, — перекрикивал шум, становящийся все громче, Эш, — и всем остальным хватило разума не идти. Из моих друзей только тебе нравится такая музыка!

Я фыркнула.

— Такое мне не нравится. Я люблю хорошую музыку.

Мы повернулись к сцене, гитарист ударился в соло.

— Что ты сегодня делала? — спросил он, жадно глядя на мое пиво. Я сделала глоток и отдала стаканчик ему.

— Пустяки. Бегала. А потом столкнулась с тем, кого не хотела видеть.

— О-о-о-о, — сказал он, вскинув брови.

— Это девушка.

— О-о-о-о-о-о.

— Нет, у нее есть девушка.

— Тройное о-о-о-о!

Я рассмеялась и стукнула Эша по руке, от этого пролилось пиво в стороны и на его обувь. Он посмотрел вниз с недовольством, но из-за потерянного пива, а не обуви.

— Думаю, пора взять еще одно, — сказала я и повернулась к бару.

Он просиял.

— Два!

— Ладно, ладно, — я махнула ему и пошла к барной стойке. С бетонным полом, раскладными столами и напитками из сумок-холодильников этот клуб напоминал вечеринку в подвале дома родителей.

Конечно, плохая музыка заставляла людей пить. Передо мной было пять человек, очередь двигалась медленно. Я нетерпеливо постукивала ботинками, поправляла рубашку, когда жуткого вида девушка передо мной обернулась и окинула меня взглядом.

— Хорошая рубашка, — сказала она. Я не понимала, сарказм это или нет. Ее голос был очень низким, почти мужским. Ее глаза были красными.

Не от слез. Радужки были красными.

Она была в ярко-красных линзах с золотыми полосками. Они были красивыми, но выглядели мертво, от этого я поежилась.

— Спасибо, — сказала я, мой голос подрагивал. Мне вдруг стало очень страшно, и я не знала, почему. Это же были линзы?

Она улыбнулась, медленно растянув красные губы, пока я не увидела все ее зубы.

Странные, острые, как кинжалы, зубы.

Если убрать помаду, ее улыбка была как у акулы.

Мои глаза расширились. Желудок словно пронзали.

Она продолжала улыбаться. Ее окружил отголосок гнилого запаха из туалета кафе, и волна тошноты накрыла мое тело.

А потом она отвела взгляд, посмотрела поверх моего плеча и улыбнулась снова. Высокий крупный мужчина с длинными волосами и футболкой с пентаграммой подошел к ней и обвил рукой плечи.