Елена Кароль - Аромат страсти

А затем смешно повел носом и заглянул мне за плечо.

— Доктор О’Нелл, как там наш обед?

В то же мгновение тихо тренькнул таймер на мультиварке, оповещая о полной готовности, и по кухне поплыли ароматы мясного рагу.

Обед прошел в молчании. Я до сих пор не могла избавиться от чувства, что хайд что-то затеял, и именно поэтому такой покладистый, а Эдриш бессовестно наслаждался едой. Хотя, на мой вкус, специи бы не помешали.

— И все-таки есть в тебе что-то зловещее… — вдруг расстроенно выдохнул шеф, абсолютно не по этикету облизывая ложку и возвращая уже идеально чистый столовый прибор в пустую тарелку.

— А это-то вы с чего взяли? — растерялась я не столько от слов, сколько от тона, каким они были произнесены.

— Ну, вот сама посуди: готовить умеешь, в запросах неприхотлива, массаж опять же, — начал задумчиво перечислять шеф, при этом глядя на меня так пронзительно, что хотелось отодвинуться подальше. И вообще — исчезнуть. — По мелочам не придираешься, заявку на оборудование и медикаменты грамотно составила, пахнешь вкусно, фигура и личико — просто загляденье. А о позапрошлой ночи и говорить нечего — до сих пор вспоминаю, и заметь, лишь приятное.

Я уже решила было смутиться, но его последние слова перечеркнули все предыдущее.

— Признавайся, тебя мать наняла?

— Кто? — Мое озадаченное моргание ему не понравилось. Как и закономерный вопрос. — Зачем?

— Значит, не она? — напряженно прищурился Эдриш и вновь принюхался, пуская во взгляд изголодавшегося по шпионским играм зверя. — Тогда кто? Конкуренты компании? Признайтесь лучше сами, доктор О’Нелл, я ведь все равно выясню всю правду. И тогда…

Последнее он произнес с откровенной угрозой и даже рычанием.

Этого я уже вытерпеть не смогла. Вскочила, горя праведным гневом, и выпалила:

— Ну вы даете! Да у вас не только позвоночник не в порядке, вы еще и с головой не дружите! Еще межгалактический заговор эльфов сюда приплетите! Не знаю я ни вашу мать, ни каких-то там конкурентов! Саллина своего спросите, он сам меня нашел! И вообще! Уйду я от вас! Вот!

И повыше задрав подбородок, чтобы он только не увидел подступающих к глазам слез от незаслуженной обиды, выскочила с кухни, а затем и из его апартаментов прочь. Как он мог такое только подумать? Как он посмел только такое сказать?! Чтобы я! Отдала ему частичку себя по чьей-то указке?!

Мерзавец!

Первое время шла, не особо разбирая дороги. Куда-то вперед, затем налево, направо, вниз… В груди клокотала обида, несколько слезинок все-таки скатились по щекам, а я все не могла взять себя в руки. А ведь казалось: такой умный, такой сообразительный. Пухленький, сладенький…

Тьфу!

Параноик, на всю голову двинутый!

С последним выводом я неожиданно обнаружила себя на границе фри-зоны. Зловеще прищурилась, осмотрелась и уверенно направилась в сторону ближайших бутиков с одеждой. Где там мои честно заработанные пять тысяч моральноущербных кредитов? Как раз повод спустить их все!

Но то ли звезды сегодня не в том спектре сияли, то ли настрой был не самым верным, все пять тысяч я так и не потратила. Даже половины не фукнула. От силы пятую часть.

А все бабуля и ее мудрые наставления, то и дело всплывающие в памяти.

«Не пори горячку, когда не знаешь подоплеки», — говорила она.

«Всегда думай головой, даже если не хочется, — то и дело повторяла она. — А если не можется, то трахни этого козла, а затем все-таки подумай на досуге».

И виртуозно выпускала кольца ароматного вишневого дыма из своей любимой бриаровой трубки.

Думать я пока не хотела. Остальное — тем более. Но вот незадача: к покупкам тоже душа не лежала. Так что, разжившись несколькими строгими, но светлыми и элегантными блузками и юбками, приложила к ним два комплекта белья и завершила прогулку приобретением медицинского халата моей любимой длины (до середины бедра) с легкомысленным кружевом в отделке карманов и воротничка. Последнее нашла с трудом и абсолютно случайно, видимо, товар не пользовался спросом и плавно переехал в бутик «18+». Там я несколько минут поизучала скудный ассортимент фаллосов, скептично хмыкнула над шикарным разнообразием товаров для мужчин, перекинулась парой вежливых фраз с симпатичным продавцом и отправилась на очередные поиски, но уже кафе.

Горе требовалось заесть чем-нибудь вкусным.

И плевать, что в разгаре рабочий день! Вот как оборудуют рабочее место, так и будем говорить о прогулах! А пока я… Пациентов изучаю, вот! Осматриваю, ставлю предварительные диагнозы, а если кое-кто будет возражать, то и до ручной диагностики дойду!

До полной потери контроля злилась я редко, от рождения обладая типично взрывным, но отходчивым и веселым суккубьим характером, но сейчас все никак не могла отойти от беспочвенных обвинений шефа. Как у него только язык повернулся, а? Я ж к нему всей душой!

И не только!

А он?

Третья порция суфле потихоньку подходила к концу, когда уровень моей обиды и кровожадности постепенно начал снижаться, и к работе мозга подключился разум. Бабуля всегда говорила, что умом и рассудительностью я пошла в нее, и не упускала случая похвалить, когда я проявляла это на всевозможных школьных мероприятиях, да и просто в жизни. Она вообще предпочитала разностороннее развитие, никогда не зацикливаясь на чем-то одном, и в детстве поддерживала меня практически во всех начинаниях, приговаривая, что поиск себя — дело долгое, хлопотное, но необходимое, а во взрослой жизни и вовсе ключевое. И я искала. Театральный кружок, кулинарные курсы, швейные… Даже на шахматы ходила и в клуб любителей метательного оружия!

Эх, славное было время…

Я никогда ни о чем не жалела, а если такое случалось, то на помощь всегда приходила мудрая бабуля. Иногда сочувствовала, позволяя выплакаться на своей груди, иногда отчитывала, не щадя моих и без того потрепанных чувств, но неизменно помогала разобрать ошибки и извлечь из произошедшего урок. Два года назад бабули не стало, но она, как чувствовала, подготовила меня к этому печальному событию. И в люди вывела, и завещание составила, и даже беседы по этому поводу не раз затевала, прямо запрещая горевать и плакать на ее похоронах.

«Выпей текилы и трахни горячего парня за меня, детка, — слово в слово значилось в завещании. — Я прожила славную жизнь, не порти ее послевкусие горечью слез».

И я не портила. Если уж вспоминала, то всегда с теплом и благодарностью. Вот и сейчас, думая об Эдрише и о том, какую бестактность он выдал, я припоминала жизненные бабулины наставления и на ощупь подбиралась к первоистокам данного поведения хайда. На ощупь — мой конек! Не зря нарабатывала тысячи часов практики еще во время обучения — в этом я стала отменным специалистом.