Юлия Шкутова - Песнь любви (СИ)

Так же, спустя неделю после появления юной сирианы во дворце, гарем был полностью распущен и все девушки разъехались по домам, увозя с собой щедрые дары. Вернее почти все. Начальник дворцовой стражи всё же осмелился попросить руки Мирины. Правда Ариан сначала не одобрил его порыва, и только после заступничества своей невесты, сказавшей, что она будет совсем не против ещё одной подруги, дал своё разрешение на брак.

В остальном же жизнь, протекающая в древнем Иридане, совсем не изменилась. Слуги всё так же деловито сновали по коридорам, не желая быть обвинёнными в лени строгим надзирателем. Знатные шайхары то прибывали, то отбывали из дворца, наконец, решив уделить внимание и своим оазисам. Министры старательно заваливали песчаного владыку бумажной работой, по старой привычке стараясь таким образом оградить мужчину от необдуманных поступков. Но, в то же время, везде царило заметное оживление, ведь вскоре должен был состояться день бракосочетания повелителя бескрайней Сархейм и прекрасной сирианы, которую когда-то преподнёс ему в дар старый проныра Узамат.

И когда, наконец, этот день настал, во всём мире не было никого счастливее, чем эта влюблённая пара. Казалось, они вообще не замечают никого вокруг, не имея сил оторваться друг от друга. И гости не настаивали, по-доброму посмеиваясь над ними. Тем более им было чем себя занять. Верный Тахин расстарался на славу, больше всех переживая, чтобы всё прошло хорошо. Его старые глаза то и дело наполнялись слезами умиления, стоило только увидеть счастливые улыбки, полные любви глаза владыки и его избранницы.

Это уже потом, значительно позже, начальник дворцовой стражи доложит владыке о всех тех подозрительных личностях, которых довелось выловить в пустыне его людям. А также в красках расскажет о произошедшем недалеко от дворца бое, в котором принял участие и отец невесты. Очень многим захотелось испытать судьбу, попробовав выкрасть юную сириану, пока та ещё не успела познать мужчину. И Ариан смутно припомнил о разноцветных всполохах, которые он принял за праздничный салют. В тот момент ему было совсем не до того. В его покоях, на широком ложе, застеленном шёлковыми простынями, владыку дожидалась молодая жена. Что могло быть важнее этого?

И вот теперь, рано утром, когда солнце ещё только-только появилось из-за горизонта, прекрасная сириана взлетела над белокаменным дворцом, поддерживаемая потоками пустынных ветров. Несколько мгновений серебристые глаза осматривали окрестности, а затем Айлани запела…

Её голос сначала звучал очень тихо, с каждой секундой набирая силу, и вскоре прекрасная мелодия звучала в самых отдалённых уголках великой Сархейм, разносимая игривыми ветрами. И древняя сущность, являющаяся душой пустыни, начала медленно просыпаться от тысячелетнего сна, с любопытством вслушиваясь в воззвание одной из любимиц богов.

А юная сириана пела, вкладывая в своё послание всю ту любовь и нежность, что испытывала к доброму и сильному мужчине, сейчас с лёгким беспокойством наблюдавшим за ней из сада. Айлани «рассказывала» при помощи своей песни о гордом и смелом народе пустыни. О том, как они каждый день живут в суровых условиях, но даже не думают покидать свой не всегда гостеприимный дом. А ещё она пела о песчаных владыках, которые на протяжении тысячелетий платят великой Сархейм страшную дань магией и своей жизненной силой за возможность кочевников жить среди песков.

«Да, когда-то давно они пришли сюда, спасаясь от страшной напасти, что им грозила на бывшей родине, — пела Айлани, чувствуя благосклонный отклик древней сущности на её слова. — Но с тех незапамятных времён прошли многие века, а кочевой народ так и не покинул твоих владений, полюбив эти места и глубоко пустив корни в горячие пески. Так неужели владыки не сполна заплатили тебе цену за спасение? Неужели ты не пожалеешь своих детей, продолжив взимать страшную плату?»

В это время Ариан, пристально наблюдавший за своей молодой женой, испытывал сильнейшее беспокойство. Он не знал, о чём пела Айлани, но те магические потоки, которые ощущал мужчина, заставляли его опасаться за жизнь своей возлюбленной. Слишком древние и могущественные силы отзывались на свадебную песнь.

«О чём же ты просишь, любовь моя? — нахмурившись, подумал Ариан. — И что за могучая сила прислушивается к тебе?»

Неожиданно песчаный владыка пошатнулся, почувствовав небывалую лёгкость, которую никогда не испытывал раньше. Словно до этого момента он держал на плечах непомерный груз, который кто-то лёгким движением руки смахнул с него. Душу Ариана наполнил какой-то детский восторг, и повелитель тряхнул головой, стараясь хоть немного прийти в себя.

— Как ты себя чувствуешь, муж мой? — поинтересовалась Айлани, успевшая спуститься в сад.

— Довольно странно, — честно признался Ариан, обнимая возлюбленную. — Но не скажу, что мне плохо. Наоборот, почему-то стало очень легко и хорошо. Что ты сделала?

— Спела свою песнь любви, — улыбнулась сириана, поцеловав возлюбленного.

Она не собиралась говорить, о чём пела, муж сам всё поймёт, спустя долгие годы. А может быть и раньше, когда заметит, что прекратил стареть. Но сириана была довольна. Древняя сущность вняла её просьбе, признав в пустынниках своих детей. И пусть владыка всё так же будет подпитывать пустыню своей магией, зато платы жизненной силой теперь не будет. А значит, они проживут долгую и, Айлани искренне верила, счастливую жизнь.

Ариан же сейчас вообще ни о чём не думал, счастливый уже от того, что прекрасная дева, когда-то с первого взгляда покорившая его сердце, теперь всегда будет с ним. И прижимая к себе стройное тело жены, пустынный владыка поклялся, что обязательно сделает её самой счастливой.

А древняя сущность, ещё немного понаблюдав за влюбленными, вновь уснула, предварительно оставив несколько наблюдателей, которые обязательно доложат ей, если с жителями пустыни случится беда. Как и всякая мать, она не собиралась бросать своих детей на произвол судьбы.