Анастасия Лик - Я хочу парить!

— Прости, — тихо произнёс Граф.

— За что? — ответила Юна.

Граф сжал губы. Действительно, слишком много неприятностей он принёс этой девушке, чтобы отделаться одни лишь словом.

— Ты права, ваши отношения с Эдгаром — не моё дело. Но то, когда ты была у меня в последний раз, это не было просто сексом, та ночь была замечательной.

Юна грустно улыбнулась и подавила подступившие слёзы.

— И прости за то, что бросил тебя. Звёздочка… — Граф приблизился к ней, опустился на колени и коснулся губами её живота. Обнял.

— Доктор сказал, что ребёнок бы всё равно не выжил, — сквозь ком в горле произнесла Юна и погладила мужчину по чёрным волосам. — Я толком не поняла, какой-то вирус или болезнь…

Руки Графа напряглись.

— Как это произошло?

— После тренировки с группой у меня открылось кровотечение, Кати вызвала врача, я плохо помню, — ответила Юна тихо. — Граф, я больше не хочу вспоминать, пожалуйста. Мне было очень плохо тогда, но я справилась, не хочу возвращаться.

Проклятье, она потеряла их малыша и пережила эту утрату одна, без него.

Граф обнял бёдра девушки, запуска руки под её майку, и поднял наверх. Коснулся губами обнажённого живота и зажмурил глаза, когда те защипало.

— Я… я не могу иметь детей, — прошептал он. — Каждый проклятый врач, к которому я обращался, говорил, что я никогда не стану отцом. Вирус Ихе, бич нашего мира. Потому я и не поверил тебе, возможность, что твой ребёнок был от меня — ничтожно мала, а послания о моём якобы отцовстве, приходят каждый день. Я не оправдываю себя, — добавил Граф, так и не оторвавшись от живота Юны, — и я до конце дней буду помнить тот проклятый день, когда выкинул твою записку, но сейчас… я не знаю что делать.

— Ну, для начала поднимись на ноги, — ответила Юна. Граф поднял голову и, улыбнувшись, снова поцеловал девушку в живот.

— Не уверен, что хочу это, отсюда открывается умопомрачительный вид.

— Не надо, Граф, пожалуйста, — тихо попросила Юна и убрала руки за спину, замечая, что продолжает гладить мужчину по голове и наслаждаться мягкостью его волос.

Граф тут же поднялся на ноги и отвернулся к столу, посмотрел на уже остывший ужин, понял, что хотя и не ел давно, но ужинать не хотелось. Пошёл к мини бару, достал оттуда бутылку.

— Вино? — запоздало предложил он Юне.

— Нет. Виски, — ответила она.

Граф удивлённо посмотрел на девушку, достал второй стакан, лёд и поставил на стол.

— Ты его любишь? — спросил Граф.

— Виски?

— Нет! Эдгара. Ты любишь его?

— Конечно, — пожала плечами Юна.

— В газетах писали, что вы вместе пришли в школу. Ты ведь не родилась в горах на парящем острове?

— Почему ты спрашиваешь? — поинтересовалась Юна, взяла в руки стакан и с ногами залезла в кресло, стоявшее рядом со столом. Погладила Бу, прыгнувшего к ней на колени.

— Просто поддерживаю разговор. Могу поинтересоваться погодой, если это тебе ближе, — пробубнил Граф и залпом осушил свой стакан.

— Любишь пустую болтовню? — Юна тоже отпила из своего бокала.

Граф усмехнулся и покачал головой.

— А ты, любишь Милу?

— Люблю?… — потянул Граф. — Нет. Она добрая, нежная, из хорошей семьи и с прекрасными манерами, да и выглядит превосходно, Мила будет прекрасной женой и хозяйкой в доме. Наверно, её было бы легко полюбить, но я не могу.

Образовалась неловкая тишина. К ужину никто так и не притронулся. Граф сделал ещё один глоток виски, чувствуя, как жидкость обожгла горло и живот следом за ним. Он продолжал проигрывать в воображении как Юна плачет об их потере, снова и снова, и ему определённо было сейчас плевать на ту, кого назвал своей невестой.

— Я у тебя сегодня останусь, можно? — тихо спросила Юна, когда молчание начало уже оглушать.

Граф поднял глаза.

— Эдгар обещал дать мне группу, завтра первое занятие, и мне рано вставать, — добавила она совсем тихо.

— Конечно. Можешь занять гостевой дом или комнату тут, — с готовностью ответил Граф.

— Лучше тут. — Оставаться в том доме и спать в кровати, где они были вместе, нет, Юна определённо этого не хотела. — Проводишь меня?

Граф протянул руку, предлагая помочь, Юна её не приняла, обняла своего дракона и поднялась на ноги. Молча вышла из кухни вслед за мужчиной, поднялась наверх и повернула направо, в противоположную сторону от хозяйской спальни и зашла в одну из комнат, открытую Графом.

— Во сколько тебе нужно быть в студии? Я отвезу тебя, — хмуро спросил он.

— В девять начало, а я обычно приезжаю в восемь. Но не стоит волноваться, я могу попросить Кати…

— Нет! — резко выкрикнул Граф. — Я отвезу тебя, звёздочка. Спокойной ночи. — Развернулся и ушёл. Если бы он задержался хоть на секунду, но не смог бы удержаться. Юна была в его доме, а его мозг, пропитанный горем и алкоголем, пусть и пришёл в норму на поразительно короткое время, но всё же отказывался адекватно оценивать реальность. Он снова хотел её. До боли.

— Вот уж действительно кретин, — ругался на себя Граф, заходя в свою спальню и хлопая дверью. Обидел, бросил в этой проклятой деревне, одну с ребёнком, потом тут… был грубым, наглым и высокомерным, а в довершении всего она потеряла малыша по его вине. Их малыша.

Граф со всей силой врезал кулаком в дверь. Та выдержала удар, хотя и заскрипела, рискуя рассыпаться на щепки. Но этим мужчина не ограничился, прошёлся по комнате, хватая попутно с камина декоративный подсвечник, и с рёвом запусти его в окно, разбивая его вдребезги. Следующим был торшер. Граф взял его за ножку, развернулся, замахнулся и в последний миг остановил себя от броска. Дверь в спальню открылась и на пороге появилась перепуганная Юна.

— Граф! Что случилась?!

— Ничего, — абсолютно спокойным голосом ответил он и поставил торшер на место.

— Ты громишь свою спальню?

— Да. Прости, что напугал, — всё так же ровным тоном произнёс Граф. Осмотрел комнату, где уже пять дней не убирались, смятую постель, бутылки у кровати, разбитые вещи, и стало противно, что Юна это всё видит. Хотя, судя по её ошалевшим глазам, она не обращала внимания на беспорядок.

— Идём, я провожу тебя.

— А ты будешь спать здесь? — спросила она, словно прочитав мысли Графа. Тот брезгливо скривился.

— Нет, я спать не хочу. Пойду вниз. Нужно вызвать прислугу, чтобы привели дом в порядок.

— Я с тобой пойду!

Граф удивлённо посмотрел на девушку. Юна, казалось, вообще не обращала на него внимания, просто стояла в дверях, гладила своего любимца и смотрела куда-то в сторону, изучает его беспорядок.

Проклятье, она боится. Неожиданная мысль заставила Графа в очередной раз почувствовать себя кретином. Ночью в чужом доме, одна, а ещё звуки ломающейся мебели и звон стекла. Ему стоило подумать об этом, но сексуальная неудовлетворённость и сильная тревога, в сочетании с чувством вины, держали его на пределе.