Марина Халкиди - Вероника

Вероника набросила теплую кофту на плечи: в доме было тепло, но девочка всегда мерзла. Стараясь не шуметь, она осторожно и бесшумно поднялась по кованой лестнице на чердак. Девочка зажмурилась от яркого света лампочки, споткнулась о ножку комода и распласталась на полу: сверху на нее упали старые альбомы и коробки. Вероника погладила ушибленную ногу, скользя взглядом по фотографиям, но ту — которую она искала — там не было. Девочка прислушалась к спящему дому: ее неуклюжесть никого не разбудила.

Ника уныло взглянула на гору коробок, ей и за месяц было не перебрать их содержимое. А искала девочка фотографии матери, сетуя, что не положила их перед переездом в свой чемодан.

В новый дом семья переехала всего неделю назад. И если раньше Вероника делила комнату с двоюродными братьями, теперь у нее была собственная спальня…

Девочка покосилась по сторонам и, пока никто не видит, съехала по перилам лестницы в гостиную. Тетя строго-настрого запрещала так делать, но дух непокорства все время заставлял девочку совершать необдуманные поступки.

— Смотри, шею не сверни, — рассмеялся Максим, запихнув в рот половину бутерброда с ветчиной.

Ника посмотрела на худого, как щепка, брата, и куда только исчезают тонны еды, которую он все время жевал? Тетя Лена каждые несколько дней совершала рейды, обыскивая шкаф, тумбочку и рюкзак сына, пытаясь избавиться от сладостей, чипсов, сухариков и даже сосисок в тесте. Но Макс все равно умудрялся найти новый схрон. Он даже в ванной успевал перекусить, а в его кровати всегда можно было найти крошки.

Мальчик запихнул в рот остатки бутерброда, довольно погладил тощий живот.

— Ух, хорошо.

— А где Джон и Рома? — ворчливо спросила Вероника, завистливо поглядывая на крошки от еды на новой футболке брата. Живот недовольно заурчал, напоминая, что на чердаке девочка провела больше часа, так и не позавтракав.

Мальчик весело кивнул на лестницу, на которой появились братья.

Трое близнецов были похоже друг на друга — светловолосые и голубоглазые, а также высокие, тощие и нескладные. Но после пяти минут общения — их невозможно было перепутать.

Глуповатая и довольная улыбка не покидала счастливое лицо Максима. Он во всем умел видеть положительные стороны и никогда не терял оптимизма. А еще он попадал в дурацкие ситуации и находил неприятности на пятую точку даже на ровном месте. Часто к этому приводило своеобразное чувство юмора мальчика и привычка подшучивать, даже в неуместное время и месте.

Рома был полной противоположностью Максима. Он редко улыбался и часто был недоволен. К тому же он находился в тени двух старших — правда на какие-то полчаса — братьев. Ведь второй брат — Женя обладал какой-то феноменальной способностью к знаниям. Он с легкостью побеждал на олимпиадах и конкурсах, хотя, казалось, и не прилагал к этому особых усилий.

Вероника улыбнулась, разглядывая двоюродных братьев. Пару месяцев назад мальчикам исполнилось по тринадцать лет, они резко вытянулись за это время на целую голову, так что девочки из старших классов стали на них заглядываться. А ведь и впрямь красавцы. Наберут мышечную массу и превратятся в настоящих светловолосых викингов. Улыбка девочки стала шире, когда она поймала взгляд Макса. Ни свет ни заря, а энергия так и плещет из подростка. Пусть и неугомонным, но он был теплым солнцем: ведь не только гадости мог делать, но и согревать своим теплом.

А вот Рома уже с утра был недоволен. Видимо, Женя опрокинул на него ковш воды, пытаясь разбудить. Или же брату приснился очередной кошмар, где за ним охотились монстры. И девочка не сомневалась, что шею одного из монстров венчала голова Максима.

— И так отряд юных спартанцев, вы готовы к новым подвигам? — бодро спросил, потирая ладони, подросток.

Братья и Вероника обреченно переглянулись, о вылазке они договорились еще несколько дней назад, а уговорить Макса повременить с походом было практически невозможно. Девочка уныло покосилась в сторону кухни, чутье ей подсказывало — позавтракает она на бегу, если успеет заглянуть в холодильник.

— И так мои братья по оружию, сегодня мы обрушим крестовый поход против нечистой силы…

Джон кашлянул.

— Спартанцы и крестоносцы жили в разные эпохи, — внес он поправку с умным лицом.

Максим на секунду растерялся. Он вечно все путал, знания надолго не задерживались в его пустой голове.

Но, улыбка, было соскользнувшая с лица, вновь расцвела как пион.

— Миньоны должны помалкивать, когда говорит старший по званию.

Вероника вперила руки в бока и вопросительно изогнула бровь, копируя тетю, когда та была чем-то недовольна. Максим опасливо отступил от сестры.

— Выдвигаемся, пока не проснулись родители. Одолеем злую колдунью!

Компания из юных крестоносцев, хм…или спартанцев, покинула большой двухэтажный дом. Во дворе еще шли строительные работы, а мама мальчиков только наметила накануне место для сада. Подростки поспешно пересекли территорию будущего сада, понимая, что мама и их привлечет к высадке деревьев и цветов.

Сказать по правде, никто из всей компания, не считая конечно Максима, не верил в колдовство и магию. А вот мальчик пару лет назад — в канун нового двухтысячного года — искренне верил, что наступит предсказанный майя конец света, а техника в полночь отключится во всем мире. Максима не смутило, что предсказание не сбылось. Теперь он увлекся катренами Нострадамуса, пытаясь по ним предсказать будущее.

Вероника все-таки успела перед походом забежать на кухню и отрезать себе половину палки колбасы. Женя и Рома посмотрели на сестру такими голодными глазами, что девочка с барского плеча щедро поделилась колбасой, а оставшийся кусок целиком засунула в рот, пытаясь его пережевать и защитить от загребущих рук Максима. Брат хмыкнул и достал из-за пазухи пакетик сухариков.

— Мне страшно представить, откуда ты в следующий раз достанешь еду, — пробормотала Вероника.

О заброшенной усадьбе на окраине города давно ходили скверные слухи. Будто там еще в девятнадцатом веке жила ведьма, которая заморила голодом не одного крепостного крестьянина. В годы революции дом оккупировали то красные, то белые, а на заднем дворе даже проводили расстрелы. В двадцатые годы в усадьбе открыли приют для сирот, а в годы Отечественной войны в нем располагался лазарет.

С каждым годом слухи обрастали новыми подробностями. Дети судачили о людях, некогда живьем замурованных в стены особняка.

Максим никогда бы не признался в страхе, однако, дом его пугал. Но вот глупый спор с одноклассником вынудил его перебороть страх: по условиям договора он должен был принести в школу любую вещь из особняка.