Марина Ли - Пограничье

Я даже не сразу поняла, что он меня целует, потому что сначала потемнело в глазах, наверное, из-за того, что его лицо приблизилось к моему вплотную, а потом мужские губы мягко прикоснулись к моим, словно испрашивая разрешения на дальнейшее действие...

В этот момент я поняла, что он меня целует, и приоткрыла рот, что бы вздохнуть поглубже, потому что воздуха вдруг стало категорически не хватать, и уже в следующий миг осознала, как ошибалась. Потому что настоящий поцелуй начался со следующим движением мужчины и окончательно запутал мои мысли.

Никогда не думала, что это может быть так сладко и удивительно. Я вцепилась в Павлика двумя руками, боясь, что он сейчас остановится и заставит схлынуть волну наслаждения, затопившую меня до кончиков пальцев.

Пусть это не прекращается никогда, пожалуйста!

— Не тошнит? — заботливо прошептал он, оторвавшись на секунду от моего рта, и я моргнула, разрушая волшебство сплетенного им соблазна, потому что на секунду показалось, что он издевается. Но потом его губы вернулись, и я едва слышно застонала, поймав встречный стон.

Он промычал что-то и, сжав руками талию, легко поднял меня и закружил над землей, под очередной яростный музыкальный всплеск. Не разрывая поцелуя. И ощущения стали еще лучше и острее, если это вообще возможно, конечно.

Но вскоре музыка затихла, и Павлик все-таки оставил в покое мои губы, отклонившись назад на расстояние длины моих рук, все еще обнимавших его за шею. Выглядел он несколько изумленным, если не сказать, шокированным. Я тоже пребывала в состоянии странной прострации, прижала неожиданно холодные пальцы к пылающим губам и, забыв, что надо дышать, просто смотрела на Эрo.

— Э... — он прокашлялся, подыскивая нужные слова, а я, испугавшись, что он сейчас все испортит, просто ляпнула, выгнав метлой из собственной головы все рациональные мысли:

— Хочу еще.

Он опалил меня торжествующим взглядом и, изогнув слегка припухшие губы в нежной улыбке, потянулся к моему лицу, и тут снова дала о себе знать метка Стража, да так, что я точно упала бы, не поймай меня Павлик. В глазах на этот раз потемнело весьма неметафорично от почти невыносимой боли. Но прежде чем ослепнуть от этой неожиданно свирепой вспышки, я успела заметить, как лицо Эро исказилось в болезненной гримасе.

— Что за черт? — выдохнул он и, прижав меня к себе правой рукой, левой схватился за свой затылок.

— Не знаю, — прохрипела я, пытаясь разжать сведенные судорогой челюсти.

Спустя минуту, показавшуюся мне вечностью, боль ушла, но вместе с ней ушло и легкое праздничное настроение, оставив после себя какое-то тревожное чувство.

— У тебя очки с собой? — спросил Павлик, доставая из кармана тонкую оправу с зелеными линзами.

— Откуда? — проворчала я, наблюдая за ним с затаенной завистью. — Твоя мама просто монстр! В сто раз хуже моего папы. Мало того, что она приложила руки к моему нижнему белью, так еще и платье выбрала, в котором нет ни одного кармана! Вот!

И в подтверждение своих слов провела руками по бокам, а Павлик медленно опустил веки и простонал нелогично:

— Эта информация была лишней.

— Какая?

— Неважно. Попробуем обойтись только моей парой. Держись за мной, ладно? Потоки ты без очков не отследишь, но может, поможет твой слух и обоняние... И скольких фантомов ты можешь создать?

— Пять. Я могу и шесть, но при шести меня... тошнит, — на последнем слове я слегка запнулась и почувствовала, как кровь прилила к щекам. Кажется, впервые в жизни.

Павлик улыбнулся моему замешательству и весело подмигнул, явно надеясь смутить меня еще больше, но я уже успокоилась и пресекла его веселье одним хмурым взглядом. Поцелуи — это, конечно, волшебно, тут я признаю, что заблуждалась, но опасность я чувствовала даже не затылком, на котором раздражающе пульсировала метка Стража, я ощущала ее своим внутренним звериным чутьем.

Не сговариваясь, мы с Павликом глянули в сторону темнеющего на краю площади леса и несколько торопливо провальсировали туда под вновь заигравшую музыку, а уже там, укрывшись в тени деревьев, разделились и повернулись друг к другу спиной: создание фантома дело болезненное и слишком интимное, чтобы позволить кому-то наблюдать за этим.

Кто бы мог подумать! До Пограничья два дня пути, а мы так синхронно чувствуем прорыв! Меня просто с головой захлестывала чужая злоба, почти нереальная в своей омерзительности. Я делила свою сущность на шесть разумно мыслящих особей и при этом дрожала мелко-мелко, едва удерживаясь от немедленного оборота.

А обернуться хотелось: во-первых, луна, конечно, требовала свое. Но с луной у нас давно уже было негласное соглашение. А во-вторых, чувство опасности. Именно оно будоражило кровь, именно из-за него мне приходилось сглатывать чаще. Именно поэтому, наверное, пятый фантом получился кривобоким, и я поморщилась раздраженно, глядя на слишком длинную правую руку.

— И черт с тобой! — проворчала, оборачиваясь к Павлику. — Авось, в темноте не заметят... Ох, ты ж!

Именно ох! И это мягко сказано. Я наконец-то поняла, почему Эро настаивал, что он прекрасно справится с моей территорией Пограничья и без моей помощи.

Его фантомы не были кривобокими или длиннорукими, они были идеальны, как зеркальное отражение. И их было значительно больше, чем пять моих хлипкий теней. Не могу сказать, сколько точно. Двадцать, может, больше. И все они ласково улыбались, глядя на меня. Я повела носом, пытаясь определить, который из них настоящий Эро, и не смогла.

Что за ерунда происходит со мной в последнее время? Почему на осязательном уровне Павлик превратился для меня в человека-невидимку? Второй справа фантом шагнул ко мне, все еще продолжая улыбаться, и собственническим жестом обнял за талию. И нет, я ничего не почувствовала, кроме едва уловимого запаха мяты, смешанного с моим собственным запахом. И только последнее помогло мне понять, что рядом со мной человек, а не призрак.

— Как ты это сделал? — я недоверчиво покосилась на толпу фантомов. — Даже не представляла, что можно создать такое без вреда для организма.

— О! Тут все очень просто! — рассмеялся он, аккуратно вдевая маленькие сережки-гвоздики в правое ухо. — Оказывается, чертовски удобно иметь в приятелях чрезмерно ревнивого темного бога, который с радостью раскроет тебе все свои тайные умения и научит секретным трюкам, только бы ты как можно реже появлялся в его доме...

Павлик неожиданно наклонил голову к плечу, словно прислушиваясь к мыслям, и брови удивленно приподнял.

— Да... — тряхнул головой и посмотрел на моего криворукого фантома. — Я тебя тоже научу, если захочешь...

Чудовище ступало по вечерней траве, неслышно переставляя лапы. В сумрачных тенях окружающего леса оно чувствовало себя властелином мира. Совершенством. На километры вокруг не было ни одного достойного кандидата в соперники. Сильное тело покрывала густая серебристая шерсть, могучая грудь рассекала прохладу ночного воздуха, мощные лапы ступали уверенно, загребая нетерпеливо когтями сырую землю.