Марина Ли - Пограничье

— И кстати, о Жмуле... — Павлик вручил эльфу какую-то бумагу, и Афиноген даже зашипел от досады, потому что с нашей позиции узнать, что в этом документе написано, не было никакой возможности.

Эйалгин побледнел и недоверчиво нахмурился:

— Тут какая-то ошибка. Не может быть, чтобы...

— Может, поверь мне, мой старый добрый друг... В мире нет ничего невозможного.

— Я... — эльф решительно кивнул и шагнул в сторону. — Я провожу вас во дворец.

— Твое право, Эй...

Павлик повернулся к повозке и, опершись правой рукой о деревянный край, легко вспрыгнул на козлы.

— Извини, что не предлагаю подвезти. У меня коза страсть до чего посторонних мужиков не любит... — и рассмеялся.

Ненатурально рассмеялся. И на рубашке между лопаток мокрое пятно. Спина напряжена, а кровь мчится по венам с такой скоростью, что, мне кажется, я даже слышу шум ее стремительного бега. И я либо ничего не понимаю в этой жизни, либо Павлик только что играл какую-то непонятную мне роль, и эта игра далась ему нелегко.

А дальше я забыла о чем думала, потому что деревья расступились, и мы увидели дворец.

Он не был огромным или величественным, но точно завораживал. Цветные витражи окон весело подмигивали солнцу, а острые шпили башен безжалостно протыкали голубое небо.

— ...три, четыре, пять...

— Семнадцать родовых башен, — бросил Павлик через плечо и не удержался от вопроса:

— Красиво?

— Очень, — я кивнула и выбралась к нему из-за шторки. — Очень красиво. И которая из них принадлежит твоему роду?

— Моему? Нет, они все принадлежат правящему роду, но род моей матери строил одну из них, это правда. Вон ту, с флюгером в виде летящего дракона.

Я запрокинула голову, рассматривая башенный шпиль, а флюгер подмигнул мне золотым боком и вдруг сорвался с насеста и понесся вниз.

— Ай! — я прикрыла голову руками, а Павлик рассмеялся.

— Испугалась? Извини... надо было предупредить. Это он так приветствует свою кровь. Меня.

Золотой дракон сделал круг над нашей телегой и взвился назад на вершину родовой башни. А потом подъемный мост опустился, и из ворот к нам навстречу выбежало юное эфемерное создание.

— Аугуста Нель... — вздохнул Эро и спрыгнул с телеги.

— Мальчик, — девушка небрежно кивнула Павлику, проигнорировав протянутую в приветственном жесте руку. — Где она? Мне сказали, ты привез мне мою Оливилинниль...

— Ее и грустные вести о смерти твоей дочери, великая.

— Она умерла для меня давно, — от по-девичьи звонкого голоса потянуло морозным холодом. — Ты отдашь мне мою наследницу? Или, может быть, хочешь, что бы я попросила?

Тонкие брови изогнулись удивленно, а красивое лицо спряталось за маской презрения.

— Я... — Павлик вздохнул полной грудью, а потом устало тряхнул головой. — Нет... Она внутри.

На прощание с Оливкой мне выделили пять минут. Я даже понять ничего толком не успела, как ее унесли. Мы с Зойкой немедленно почувствовали себя осиротевшими. Я почувствовала, а коза пялилась на белые брюки подошедшего к телеге Эйалгина. Жаль, что только пялилась.

— Смотрю, ты просто купаешься в высочайшей милости, — не знаю, каким образом он очутился во дворце раньше нас, возможно, он вездесущ. Вездесущ и до отвращения раздражающ.

— Иди к бесам, Эй! — и подхватив меня под руку, сообщил:

— Идем к моим, надо умыться и переодеться. Праздник скоро.

— А как же... — я чувствовала себя странно из-за стремительного расставания со своей подопечной.

— Не здесь, — короткий взгляд в сторону нагло ухмыляющегося эльфа. — Ты еще увидишься с ней. Обещаю.

И без того не самый любимый в жизни праздник грозился обернуться полной катастрофой. К своему сожалению, Эро это понял слишком поздно, когда что-либо отыграть назад или попросту удрать из Зачарованного леса, наплевав на и без того шаткую репутацию, уже не представлялось возможным.

Мама встретила их в общей гостиной, вежливо улыбнулась, когда Пауль знакомил ее со своей спутницей, а потом посмотрела на Сонью задумчивым взглядом, словно вела какие-то мысленные подсчеты, после чего спросила:

— Дорогая, у вас славное платье... Из последней коллекции господина Рода, если не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь...

— Удовольствие не из дешевых, носить вещи подобного рода.

Лорридис из рода Золотого Дракона неодобрительно поджала губы и головой покачала в подтверждение своих слов. И Пауль сделал решительный шаг в ее сторону, собираясь объяснить, что его кошелек уж точно не пострадал от модных пристрастий рыжей красавицы, что у них вообще не те отношения, что Сонья вообще сделала ему огромное одолжение, просто приехав сюда. Но прежде чем он успел открыть рот, девушка улыбнулась довольно и, гордо задрав носик, небрежным тоном произнесла:

— Пожалуй. Но я любимая папина модель, поэтому мне все это достается бесплатно.

Эро не успел облегченно выдохнуть по тому поводу, что одна маленькая проблема разрешилась, как немедленно возникла еще одна. И уже не такая маленькая, судя по блеску материнских глаз.

— Евпсихий Род ваш отец?

— Угу!

— Домовой?!

— Вы что-то имеете против?

— Я? — мама недоуменно посмотрела на Сонью, обиженно прижав правую руку к груди, но ничего не сказала, только головой качнула, а потом вдруг улыбнулась солнечно и лилейным голосом защебетала:

— Что же мы болтаем, девочка? Нам же надо к празднику приготовиться!

— Мама! — Пауль, наконец, смог вставить слово. — Мне надо сказать Сонье пару слов...

Светлые брови нахмурились, и у синих глаз Лорридис появилась мелкая сетка морщин, выдавая ее истинный возраст.

— На празднике наговоритесь, а теперь ступай на мужскую половину! — торопливо обняла свою жертву за талию, увлекая ее в сторону женской гардеробной. — Идем, дорогая, у меня, конечно, нет таланта твоего отца, но я тоже люблю красивые вещи...

Сонья виновато улыбнулась Паулю через плечо и в немом вопросе приподняла брови.

— Иди! — прошептал одними губами и мысленно добавил: «Пожалуйста, пусть это будет что-нибудь скромное и не из любимого маминого шелка».

Потому что танцевать с девушкой, одетой в платье из зачарованного шелка — это воистину испытание для мужчины. Особенно, если эта девушка выглядит как Сонья Игеборга Род, урожденная Унольв.

Скромное. Простенькое. Мешкообразное. И все равно не поможет. Глупая была идея. Самоубийственная. Надо было просто задержать приезд в Зачарованный лес. Но эти сны выбивали из колеи, затуманивали мозг и не давали думать о чем-либо кроме того, как... Как? Если она боится всего, даже взглядов...

Узнать, что за козел сделал с ней это, и убить его.

Но сначала пережить этот чертов праздник, потому то до сводных братьев уже дошли новости о том, что старшенький вернулся не один. И теперь они сокрушенно вздыхали над его коротко стриженной головой, недоумевая, как из волос, которые едва доходят до середины шеи, можно сплести хотя бы намек на традиционную косу.