Мирра Секан - Полукровка

«А еще ту, которая схватила меня» — написала я.

«Доча, как я волнуюсь, тебя хоть кормят?» — спросил папа.

«Вводят в организм какую-то хрень, потребности в еде, пока что, нет» — ответила я.

«Птичка, ты хоть себя видела?!» — спросил белобрысый.

«Конечно, тут ведь гостиница пятизвездочная! Каждый час в зеркало смотрюсь!» — ответила я.

— Лейла, пора — сказала Джинни и я передала ей планшет. Как рука затекла!

— Можешь эту завязать, а вторую развязать? Рука затекла! — попросила я и она выполнила мою просьбу. Я немного пошевелила рукой и она вновь ее привязала и вышла. Боже. Интересно, а почему голубь и ворон не могут прийти мне на помощь в такую трудную минуту? «Да, где это ваши «я всегда буду помогать тебе» «я буду защищать тебя»?! Че хвосты поджали?!» — возмутилось альтер-эго, приготавливая сковороду. «Так, во — первых, мы хвосты не поджали, мы план разрабатываем! Во — вторых, без веской причины в облике человека и жейзела мы не можем, а в обычном облике появиться равно тому, что самим в огонь пойти. Нас убьют и не заметят!» — ответил ворон. «Защитнички!» — закатило глаза альтер-эго. Тут в лабораторию зашел ученый и Джинни с четырьмя уколами.

— Что теперь? — недоверчиво спросила я.

— Джинни, в сердце, в мозг, в легкое и еще один рак крови — сказал ученый.

— Подождите, вы меня раком хотите заразить?! — изумилась я.

— Да, раком крови, мозга, сердца и легкого. Будет больно. — ответил садист.

— НЕТ! Я УМРУ! — закричала я.

— Мне на это плевать. — спокойно ответил садист [50] Садист — человек, которому нравится издеваться над другими, доставлять им боль и всяческие неудобства. в белом халате. Я начала дергаться, но меня держал этот… садист, пока Джинни, видимо опять не управляя своим телом, вкалывала мне уколы в сердце, в легкое, в вену и каким-то необычайным способом в мозг. Огромная волна жара и боли прошла по телу, в местах, где меня заразили начало неприятно покалывать, а позже и вовсе сильно болеть. Я дергалась и визжала от ужасной боли. Постепенно ноги онемели, но рефлекторно дергались от боли. Казалось, что я сейчас вырвусь из кровати, но это, к сожалению, не удалось. Я, ко всем болям и дискомфортам, еще начала задыхаться, но при этом не прекращала кричать от ужасающей боли. В глазах потемнело. Казалось, что мне осталось еще чуть — чуть и я покину этот свет, но нет. Наоборот, боль начала медленно затихать, воздух восполняться, жар отступать, а зрение восстанавливалось. Садист начал восхищенно болтать, но я его не понимала. Все смешалось, и я просто закрыла глаза и уснула…

Я приоткрыла глаза и поняла, что нахожусь не в той, уже привычной мне, комнате. Здесь, помимо белых стен, потолка и пола, также присутствуют какие-то приборы. Я лежала возле большого и длинного, с рост жейзела или человека, тоже белого цвета.

— О, проснулась! — зашла и воскликнула Джинни.

— Где я? Время? Число? — начала спрашивать я сонным голосом.

— Нужно проверить, справился ли твой организм с раком, поэтому ты в кабинете МРТ [51] МРТ — магнитно-резонансная томография. , сейчас 14:34, 19 февраля. Кстати, сегодня никаких экспериментов не планируется, лишь покатаем тебя по кабинетам УЗИ [52] УЗИ — ультразвуковое исследование. , ЭКГ [53] ЭКГ — электрокардиограмма. , ФГДС [54] ФГДС — фиброгастродуоденоскопия. и все, — объяснила медсестра. Я немного улыбнулась ей, но это была улыбка не счастья, а скорее выдавленная из себя. А вдруг мой организм не справился сразу с несколькими тяжелейшими заболеваниями? Что тогда? Помирать тут? Нет. Я хочу жить! Джинни позвала охранников и те переложили меня в устройство МРТ.

— Не двигайся, процедура длится около часа — сказал, вошедший только что, мой мучитель и меня закрыли в этом аппарате, словно селёдку в консервной банке. Я прикрыла глаза и начала думать. Пророчества. Почему все так странно? Почему я душевно умру? Это что, я буду физически жива, но, например, в глубокой депрессии? Почему везде четыре? Четыре тени, четыре силы, четыре мужчины, четыре животных, четыре печати? Они как-то связанны? Наверное, да. Если логически подумать, то тени — это определенные силы, у сил должны быть обладатели, вот откуда четыре мужчины, четыре животных — их фамильяры, вот только что за печати? Откуда они взялись? Зачем они нужны? Так, ладно. Я выживу здесь, чтобы испытать болезни, войну, голод и смерть. Да, болезни и тут испытать можно. Но если мне это сообщают, значит кому-то это нужно. Для кого-то я особо — важная персона. Возможно именно этот «кто-то» и вытащит меня отсюда? Если «кто-то» уверен в том, что я выживу, значит он это наперед знает, а значит он либо предсказатель, либо кто-то очень великий или сильный. Кот, собака и два волка — если это фамильяры теней, то почему я буду их, тени, ненавидеть, а одного из волков, не черного, буду жалеть? Ведь если я буду жалеть, значит буду испытывать добрые чувства, но при этом буду их ненавидеть?! Бред! Почему кот хочет со мной гореть? Вообще, в смысле «и вместе с этим волком ты будешь гореть…»?! Надеюсь, что не в прямом смысле. Если подумать, то можно сделать вывод, что тени — это могущественная сила четырех страшных мужчин с разными фамильярами, но опять же, что за печати? Они в этой истории явно лишние. Хотя это тоже спорный вопрос, ведь я даже не знаю, что это за печати. Почему я их предводитель? Если они насколько сильны, то зачем им я? Все слишком запутано!

Наконец, меня вытащили из этого аппарата.

— Могу вас поздравить, вы преодолели рак. — спокойно произнесла Джинни и повезла меня куда-то.

— Слава Богу, а теперь куда? — выдохнула я.

— На УЗИ, тебя хотят всю — всю осмотреть. — объяснила брюнетка и закатила меня в комнату. У компьютера сидела женщина лет сорока с каштановыми волосами. Меня подкатили к ней. Она, ничего не говоря, приподняла мою сорочку, слава Богу мне нижнее белье не снимали, и намазала кремом свой аппарат. Она начала водить им по животу. Я смотрела в экран. Сначала она осмотрела желудок, потом перешла к кишечнику, печени, мочевому пузырю и к матке.

— Все в полном порядке — ответила женщина и вытерла мне живот после крема от аппарата. Она записала что-то в ноутбуке, а Джинни повезла меня дальше.

— Сейчас немного неприятное — начала она — ФГДС, как часто говорят, «лампочку глотать» тебе нужно будет.

— О, я помню! Мне как-то лет в 13 уже проверяли желудок. Фу! Не люблю эту процедуру! — ответила я. Меня завезли в комнату и, наконец, дали возможность встать, при этом застегнув руки в наручники. Я начала ходить взад — вперед, пока аппаратура настраивалась.

— Садись — сказал мужчина в белом халате с гладкими, шелковистыми, светлыми волосами. Я присела на специальное кресло. Мне сказали открыть рот и вставили специальную штуковину с дыркой, чтобы я его не закрыла, а дырка, чтоб просунуть туда шнур. Он поделал еще что-то и начал вставлять в рот шнур. Мне объясняли, что на кончике этого шнура небольшая камера, с помощью которой и просматривают желудок. Рвотные позывы тут же, как он затолкал в мой рот этот шнур, дали о себе знать. Тело немного дергалось из-за этого, но, наконец, шнур оказался в желудке. Специалист, осмотрев на экране то, что показывала камера, начал вытаскивать шнур. Когда он и другие приспособления были изъяты из меня, он попросил меня слезть и сказал, что все в порядке. Я подошла к Джинни и та, вновь привязав меня к кровати, покатила дальше.