Галина Гончарова - Зеркало войны

Те же луки со стрелами.

Привяжи да плыви? Нельзя. Тетива не должна отсыреть, да и намокшие стрелы меткости не добавляют. Но постепенно, потихоньку…

Отряд в две сотни степняков занял выжидательную позицию. Любого, кто пойдет за водой, они встретят стрелами.

Кал-ран одобрил. Что ж, подождем немного.

Можно продержаться без еды. Но без воды? На солнцепеке – день будет ясным? Под обстрелом?

Долго наглецам не выстоять. А он потом отправит кагану письмо о своей победе. И…

Лучше сразу же написать про Торнейского. Да, так будет лучше всего. Два письма.

В одном он напишет, что столкнулся с отрядом Торнейского, численностью… тысяча человек. Нет, лучше две… ладно. Полторы тысячи врагов. Они уничтожили тысячу, но потеряли пятьсот своих и заперли врага в… интересно, как называется это место?

Не важно.

Главное, Торнейскому отсюда никуда не деться. Так что каган может ожидать его голову на копье в ближайшее время.

Так будет лучше всего…

Мурсун потер руки – и принялся диктовать писцу нужные слова. Это ведь так важно – своевременно и правильно донести до начальства новости!

А то можно и без награды остаться. Или вообще…

Пишем.

«Мой господин…»

Рида известие о стрелках не порадовало.

– Думаешь, долго тут продержимся? – Стивен тоже был легко ранен в плечо, но отлеживаться в обозе не собирался.

– Хотя бы пару дней, – честно признался Рид. – Потом пойдем к Дорану.

– Может, стоило пойти сразу? Здесь мы не передохне́м…

– Главное, чтобы не передо́хли, – скаламбурил Рид.

Ему тоже было паршиво. Одна из стрел клюнула в ногу, чуть пониже колена, и он прихрамывал, надеясь, что воспаления не случится. И так-то хромал, а теперь вообще…

Сволочи степные!

За водой теперь приходилось ходить по четыре человека, прикрываясь щитами. Получалось плохо, но пока хватало и людям, и лошадям. Тем не менее ясно было, что долго так не простоять. Но, может, хотя бы еще сутки?

Интересно, отправил ли Мурсун гонца?

Рид от всей души надеялся, что да. Флаг с белым зайчиком реял на ветру, словно издеваясь над степняками.

Расчет был прост.

Если Хурмаху донесут про Рида, он подождет идти на Равель. Свернет и двинется к нему.

Рид искренне надеялся, что достаточно насолил кагану, чтобы рассчитывать на его чистую и незамутненную ненависть. Это же такой шанс разорвать врага конями! Как его упустить?

И Равель выиграет еще немного времени. Хотя бы чуть-чуть…

Лишь бы успел Иллойский. Лишь бы он успел…

Не все из собравшихся в лагере думали сейчас о Равеле. Нет, не все…

Роман Ифринский переглянулся со своими друзьями. Виктор Лейнский и Эрон Шорский также были потрепаны, измучены и ничего хорошего впереди не предвидели. Вообще.

Это не на параде красиво перед дамами гарцевать, это кровь, грязь, дерьмо в самых неприглядных их проявлениях. Это смерть и страх.

И Ифринскому вовсе не хотелось закончить жизнь здесь и вот так. В грязи, корчась от боли и запихивая внутрь распоротого живота вывалившиеся кишки.

– Торнейский нас всех здесь положит!

– За тем и шли, – ухмыльнулся Шорский.

– Лучше бы он лег, если ему так хочется, а мы остались. – Роман не собирался прощать Риду своего позора. Тогда, с крестьянкой…

Ну побаловались они с этой шлюхой – и что такого? Все равно они там, в деревне, под всех ложатся! Чего было дворян при всем отряде унижать?

Такого Роман спускать Риду не собирался.

– Предложения есть? – Лейнский мыслил рациональнее. Чего ругаться? Лучше узнать, зачем Роман их позвал.

– Есть, – Роман оскалился почти по-волчьи. На грязном, запыленном лице, с дорожками от пота, смотрелось это устрашающе. – Еще как есть…

– Какие?

– Сбежать.

Шорский и Лейнский переглянулись.

– Не удастся, – покачал головой Эрон. – Куда? К степнякам в лапы?

– А хотя бы и к ним! Вы слышали, что сказал тот степняк?

– Нет.

– А я неподалеку был. – Ифринский вытер пот, еще больше размазав грязь по лицу. – Их сорок тысяч. Семь здесь, двадцать пять идет. Еще три тыщи идут по Интаре, пять под Ланроном.

– Нас просто сомнут. – Виктор мрачно посмотрел в ту сторону, откуда летели «зажигалки». – Мы даже отсюда не уйдем – не дадут.

– Торнейский сказал степняку, что он – здесь, – сообщил Ифринский. – Так что сюда ринутся аж двадцать пять тысяч обозленных степняков.

– Нам и десяти хватит, – не стал обольщаться Лейнский. – С лихвой и с избытком.

– Поэтому надо бежать.

– Сейчас это бесполезно. – Виктор покачал головой. – Нужно, чтобы мы могли выйти из окружения, чтобы достать коней…

– Или договориться со степняками, – согласился Эрон.

Ифринский поглядел на друзей.

– Раз так – ищем случай.

И ему ответили два согласных кивка. Умирать молодые люди не хотели. Это из столицы степняки кажутся грязным стадом, которое легко разогнать плеткой, а вблизи они куда как страшнее.

И страшна не смерть – аристократы не раз сталкивались с ней. На дуэлях, к примеру.

Страшна грязная смерть. Именно ее и хотел избежать Роман.

Предательство?

Он и слова-то такого не допускал. Они просто уйдут за подкреплением. Подойдет Иллойский, они ему все доложат, и с новыми силами…

Это не предательство. Это – тактический маневр, вот!

Его величество Остеон как раз читал бюджет, когда в кабинет заявился Найджел. Барист Тальфер, услышав голос принца и увидев, как поворачивается дверная ручка, с неожиданным проворством метнулся в королевский «кабинет для уединения». Остеон подумал, что стоило бы выставить нахала, но потом махнул рукой.

Тальфер был не просто необходим – он был незаменим. Никаких невероятно секретных тем король с Найджелом поднимать не собирался, а когда сын уйдет, он расспросит Бариста, что это за ужимки и прыжки.

– Отец! Утро доброе…

– Доброе, надеюсь, – остро посмотрел Остеон. – Что случилось?

– Вечером состоится бал. Надеюсь, ты не забыл?

Остеон не просто забыл.

В гробу он тот бал видел, в пасти у шервуля. Самое время, Восьмилапый его сожри, тот бал! Но сын старался…

Остеон понимал, что между ним и Найджелом очень мало взаимопонимания, и не собирался отказывать сыну. Особенно в такой мелочи.

Бал?

Пусть будет бал.

– Все готово?

– Да! Я заказал шесть сотен белых роз…

Остеон едва не застонал, слушая про все заказы.

Розы!

Ленты!!

Свечи из белого воска с фитилем, пропитанным маслом!!!

И это во время войны! Когда нужно зерно, масло, когда нужны стрелы, баллисты, оружие, кольчуги, кони… Вы хоть представляете, сколько это стоит?

Корона может не платить? Интересное заблуждение. Забавное такое…

Корона обязана платить. Это два купца могут задолжать один другому, могут поссориться, могут отправиться в суд… А вот Корона обязана платить по всем счетам.