Галина Гончарова - Зеркало войны

– Доброе утро, матушка Эралин. Благословите.

Вставать из-за стола она даже и не подумала. И ручку целовать, и к четкам приникать. Вот еще не хватало! Может, эта преподобная маман нос вытирала! Или попу чесала. Перебьется.

Рефлексы были вбиты в матушку капитально.

– Мир душе твоей, дочь моя.

– Аэссе, – отозвалась Матильда. – Рада видеть вас, матушка Эралин.

Звучало это весьма издевательски. Но настоятельница даже не сбилась с шага. Вот ведь… слоновья кавалерия!

– Надеюсь, вы простите, что принимаю вас практически одна? Маменька приболела, а мой… – Более чем красноречивая заминка. – Гхм! Ее брат рядом с ней.

Заминку матушка Эралин отметила. Но с настроя не сбилась. Ничего, все еще впереди.

– Мария-Элена, я получила твое письмо!

Заявление не требовало ответа, Матильда и не стала отвечать. Вместо этого она посмотрела на Ровену.

– Госпожа Сирт, вы не распорядитесь? Матушка, вам вина?

– Нет, благодарю.

– Матушке Эралин – красного вина. Нам с вами воды. И пусть подадут что-нибудь сладенькое, для матушки. Или, может, позавтракаете?

Матушка Эралин сбилась с настроя, хлопнула ресницами.

– Я не голодна. И надеюсь, ты мне все объяснишь?

– Что не так, матушка?

– Это действительно писала ты?

Листок спланировал прямо на стол перед Марией-Эленой. Матильда пробежала глазами по строчкам. Да, не послание запорожцев турецкому султану, но написано доходчиво и четко. Что она и зачитала вслух, к немалому удовольствию графа Ардонского.

Матушка Эралин.

Благодарю за вашу заботу.

Надеюсь, вы помолитесь за меня, моего супруга и моих будущих детей. О большем вас просить я права не имею.

Мария-Элена, герцогесса Домбрийская.

– Да, это мое письмо. С ним что-то не так?

Матушка Эралин замялась. Не орать же во всеуслышание: «Ты не могла такого написать!» Или «Вранье, все вранье!!!»

– Мне показалась незнакомой рука, – вывернулась настоятельница.

– Мне надо написать что-нибудь для сравнения? С удовольствием. Хотите, перепишу для вас пару-тройку стихов? Вы любите Амбросия Истанского? Или подыскать что-то поблагодушнее?

Амбросий вообще-то писал любовную лирику. Эротику в стихах, воспевая белые полушария и алые розы. Но такими мелочами тетку было не пронять.

– Мария-Элена, ты знаешь, что я всегда была твоим искренним другом.

– Что вы, матушка! Я и думать не могла о такой чести! Вы стали для меня больше, чем другом, – вы мне мать заменили!

Пафоса в голосе Матильды было столько, что граф Ардонский за ширмой поспешно зажал себе рот. Только бы не рассмеяться. Только бы не рассмеяться!

Настоятельница легко перемахнула через иронию.

– Поэтому ты можешь рассказать мне все.

– Вообще все? – округлила глаза Матильда. – Матушка, я… стесняюсь!

– Дитя мое, от меня ты можешь ничего не скрывать.

– Матушка, вы уверены?

Настоятельница сдвинула брови.

Малена в глубине души затрепетала. Матильда ухмыльнулась.

– Если вы настаиваете, хотя я, право, смущаюсь говорить о таком. Матушка, а почему вы нам никогда не рассказывали, чего мужчины хотят от женщин?

Матушка Эралин форменным образом остолбенела. Даже рот приоткрыла.

«Матильда!» – взвилась Мария-Элена.

«А что? Приданого они хотят, приданого, не отвлекай», – отгавкнулась от подруги Матильда и перешла в атаку. Уже вслух.

– Вы же понимаете, что за стенами нашего монастыря большой и взрослый мир. И в нем ходят мужчины, и у всех есть желания, потребности… а вы молчали. Матушка – за что?

За время прочувствованной речи настоятельница опомнилась.

– Ты в чем-то меня обвиняешь, дитя мое?

– Матушка Эралин, какие обвинения могут быть между родственниками? – Матильда мило улыбнулась. – Но если бы вы нас подготовили в монастыре… ну хоть про птичек рассказали, про пчелок, было бы намного легче привыкнуть к семейной жизни.

Настоятельница помотала головой, уже окончательно ничего не понимая.

– При чем тут птички и пчелки?

На Ромее таких выражений не употребляли. Даже и в голову не приходило.

– Теперь уж и не важно. – Матильда зябко куталась в кружево. Заодно и руки закрывала, чтобы не было видно запястий. – Так вы помолитесь за моего мужа и будущих детей?

Настоятельница скрипнула зубами, истолковав намеки в нужном Матильде ключе.

– Ты замужем? И кто же счастливый избранник?

Матильда улыбнулась.

– Матушка Эралин…

Хотел бы Лоран Рисойский подставиться больше – не получилось. Но именно в этот момент он вошел в кабинет.

– Мария-Элена, душа моя, у нас гости? Матушка, благословите.

– Мир душе твоей, сын мой.

– Аэссе, – отозвался Лоран, вполне фривольно устраиваясь на столе. Матильда подавила желание ткнуть его в зад ножичком для разрезания бумаги. И убрала руки от чернильного прибора. А то чешутся… – Что привело вас в наш дом, матушка Эралин?

Настоятельница встала.

– Вопросы. На которые я уже получила ответы, как мне кажется.

– Да?

– Да. И мне пора.

– Может, останетесь пообедать? – предложила Матильда. – Я даже пожертвую на монастырь… сколько мы можем пожертвовать без ущерба для нас?

Вопросительный взгляд уперся в Рисойского.

Лоран пожал плечами.

– Не знаю. Надо посмотреть, может, десятку золотом…

Это оказалось последней каплей.

Шипя, как жир на сковородке, матушка Эралин выпрямилась, развернулась и покинула кабинет.

Матильда вскочила из-за стола, все же опрокинув письменный прибор, и помчалась за ней, на ходу вспоминая классику.

– Позвольте, я вас провожу! Позвольте, я вас поддержу!

В кабинете матерился Лоран, не успевший спрыгнуть со стола и теперь красующийся черным пятном на таком месте, что даме-то и сказать неудобно. А уж как оттирать неудобно!

Настоятельница вздернула нос.

– Я не ожидала такого приема от одной из своих учениц!

– Хотите – двадцать золотых пожертвую! Ладно! Лоран мне разрешит! Двадцать два!

Шипение было ответом.

– И старые платья пришлю! Полы мыть! И помолиться приеду… сразу как рожу.

Матушка топала к дверям, словно боевой слон.

Ага, помолиться!

Она-то рассчитывала на другое! Да земли Домбрийских, на деньги Домбрийских… двадцать два золотых? Давненько ее так не оскорбляли! По сравнению с общим капиталом это было даже не каплей в море – молекулой. Циничной издевкой.

По лестнице Матильда уже не пошла провожать вредную тетку. Боялась не удержаться.

Помахала вслед ручкой и обнаружила рядом с собой Аманду Ирвен.

– Ваша светлость?

– Враг будет разбит, победа будет за нами, – хмыкнула Матильда. – Вы ей в карету положили то, что я просила?

– Да, ваша светлость.

Матильда довольно ухмыльнулась.

Именно она попросила Аманду сообщить Лорану о приезде милой дамы. Сразу же после того, как матушка зайдет в кабинет.