Эль Бланк - Атрионка. Сердце хамелеона

И даже то, что мужчина отступил на шаг, пытаясь снизить интенсивность эмоционального фона, не помогло. Тело, отзываясь на его присутствие, трепетало, рвалось навстречу. Я задыхалась, судорожно натягивая ткань платья на плечи и вздрагивая от окатывающих меня волн притяжения к тому, кого видела первый раз в жизни.

Вот оно. То, о чем предупреждал брат, скрывая свои чувства к Гелии. То, о чем с нежностью говорил папа, лаская взглядом маму. То, чего мне не хватало во время свиданий с Ми-Ларом. Но ведь это… это ужасно! Я Дмитрия люблю! А как можно любить двоих? Вернее, любить одного и страстно желать при этом совсем другого?! Никак! Рия, Рия, надо действовать! Разорвать зрительный контакт, заставить себя перестать чувствовать, забыть и… бежать!

Именно это и сделала, проскользнув мимо незнакомца. По дорожке, ведущей к замку, пронеслась метеором, игнорируя удивленные взгляды людей. Буквально взлетела по лестнице, вот только вместо того, чтобы спрятаться в своих покоях, остановилась у двери напротив.

— Дмитрий, открой, пожалуйста! — едва ли не выкрикнула, поняв, что ни на мой стук, ни на сигнал оповещения никто не отзывается. Его там нет?

Отступила, чувствуя, как тает моя решимость. Я ведь землянину атрионкой показаться хотела. Принял бы, не принял… Мое сердце, по крайней мере, перестанет рваться на части, потому что разуму придется смириться с его выбором. А теперь вновь захлестнули сомнения — правильным ли будет такой поступок?

Услышав далекие шаги, метнулась к себе. Постояла, прижавшись затылком к плотному материалу, успокаиваясь и заставляя себя мыслить разумно. Получалось плохо. Эмоции затапливали, окутывали, не позволяя этого сделать. А когда я трансформировалась, решив, что в земном облике будет проще, то едва не задохнулась от обрушившегося на мой нос коктейля запахов.

Решительно распахнула створки окна, позволяя чистому воздуху уничтожить следы паники. Скинула и засунула в отсек для стирки платье, потому как ткань насквозь пропиталась всем тем, что я испытывала. Принюхалась к коже, скривилась и полезла в ванну. Отмываться.

Прохладные струи вернули мне самообладание. Воспоминания о встрече стали иными, не столь яркими, потеряли остроту и катастрофичность. Вернулась критичность мышления, а с ней и чувства к землянину, погребенные под лавиной влечения к атриону. Нежность, которую мне дарил Дмитрий. Забота. Понимание. Доверие. Страсть, которую так тщательно сдерживал, понимая, что проявлять ее рано. Могу ли я от этого отказаться?

Замерла с полотенцем в руках, прислушиваясь к себе. Ответ пришел ясный и четкий — нет, не могу. Потому и обрадовалась, когда услышала осторожный стук и приглушенное: «Рианна, можно к тебе?» Сердечко затрепетало, дыхание участилось. Была бы я сейчас атрионкой — в комнате наверняка снова стало бы невозможно находиться. Но я осталась человеком, а потому легко скользнула к двери.

Дмитрий, сделав пару шагов внутрь комнаты, развернулся ко мне и замер. Зрачки расширились в потрясении, рот приоткрылся. Я не сразу сообразила, что явилось причиной, а ведь ему открыла, даже не задумавшись, что из одежды на мне только полотенце, в которое я завернулась. Мгновенной вспышкой окатило смущение, но тут же схлынуло. Что-то непонятное толкнуло навстречу землянину, заставило забыть о приличиях. Прильнула, потянулась к губам, запустила пальцы в волосы… Влажные.

Он тоже в душе был? Наверное, поэтому дверь не открыл.

Мужские руки неуверенно скользнули по голым плечам, обнимая. Голубые глаза смотрели испытующе, словно что-то искали в моих. Дыхание сплеталось, становясь одним на двоих, но так и не превращаясь в поцелуй…

Пытка была невыносимой. Я застонала от рвущихся наружу желаний и зажмурилась, потому что сдерживать себя не оставалось сил. И когда губы Дмитрия томительно медленно коснулись моих… Кажется, я вообще перестала себя контролировать.

Прикосновения, ласки, поцелуи — все это смешивалось, бурлило, влекло. Шепот, дыхание, стоны — они застилали реальность, заставляя о ней забыть. Нежность, настойчивость, напор — границы стирались, рождая единение. Роза, ваниль, малина — запахи окутывали, топили в себе, будоражили. Терпко, тягуче, до невозможности сладко…

— И когда ты мне сказать собирался?

Перебирая в пальцах плотные темные спиральки волос, я наслаждалась близостью, которую ощущала как на физическом, так и на эмоциональном уровне.

— А ты? — Дмитрий приподнялся на локте, упираясь в матрас. Серебристые глаза с вертикальными зрачками смотрели требовательно. — Я же с ума сходил, думал, только я один такой… неправильный.

— Я сегодня хотела, после того как ушли родители. Но ты сбежал. Кстати, почему?

— Потому что хотел тебе сразу в этом облике показаться, без трансформации. Боялся напугать. А когда пришел, тебя в комнате уже не было. Программа навигации в моем вильюте показывала, что ты в парке, вот я и пошел искать. Только точность наведения на Терре аховая, примерно десяток метров. Прибор показывал, что ты где-то рядом, но я тебя не видел. А потом пение услышал, ну и пошел на звук. И знаешь, ведь так и не понял, что это ты. Не узнал. Лишь потом по движению на карте догадался. А увидев тебя в одном полотенце, такую милую, желанную, не смог сдержаться. Ты не сердишься? У землян допустимы добрачные отношения, но приняты ли они у атрионов?

— Ну-у… — протянула я таинственно, проводя пальцем по нежным чешуйкам на его шее. — Вообще-то нет. Но моего папу это не остановило, судя по тому, что замуж моя мама уже беременная выходила… Стоп! — спохватилась, сообразив, что не это на самом деле главное. — Если ты — хамелеон, а родители — люди, то откуда в тебе гены атрионов?

— Понятия не имею, — совершенно серьезно признался Дмитрий. — Когда начались первые трансформации, мне почти восемнадцать было. Сначала я жутко испугался. Потом решил, что это болезнь. Потом понял, что все же мутация, правда, легче от этого не стало, тем более мне даже не с чем было сравнивать. Я ведь никогда не видел атрионов, лишь по рассказам Гелии догадался, в кого превращаюсь. Приходилось прятаться, пока я не научился это контролировать и возвращать себе нормальный вид. А потом спонтанные изменения вообще пропали, но возможность меняться осталась.

— Как же тебе было сложно, — посочувствовала я. — У меня так же изменения шли, но я хотя бы понимала, что мне земное обличье от мамы досталось. Дим, тебе обязательно нужно нормально с моим отцом пообщаться. В этом облике. Он будет рад, я уверена, и многому тебя научит, подскажет. Ну или хотя бы с моим братом подружиться. Ал точно не откажется помочь тебе освоиться. Ведь сам такой же.

— И Ал? — Хамелеон окатил меня волной изумления, которую почти сразу сменил иной фон — уверенный, решительный. — Впрочем, это логично. Следовало ожидать. Мне бы информации побольше, чтобы со своей родословной разобраться.