Тамара Шатохина - Иди ты к лешему! [СИ]

— Да, мне тоже пора. Поели, попили, посмотрели, пора и честь знать. А ты вспоминай лучше, возможно, что-то было в босоногом детстве — описала его угол в песочнице или совочком огрела?

— Исключено — он старше лет на восемь, ну — шесть, минимум.

Мы ждали, когда опять начнутся танцы, чтобы тихо уйти, затерявшись в толпе. Тихо уйти не удалось. Сначала в числе лучших, награждаемых премиальными конвертами работников, вызвали Лиду, потом меня. Под аплодисменты я вышла к центру танцевальной площадки, поблагодарила, приняла конверт и развернулась уходить, стараясь не смотреть на того типа. И наткнулась на взгляд седого — изучающий, внимательный, заинтересованный. Ему что-то резко сказал Роман Львович — тот молодой мужчина. Он не менее резко ответил, не сводя с меня взгляда. А потом заговорил с Кариной. Она посмотрела на меня, улыбнулась, ответила ему — речь шла обо мне. Я совершенно не понимала что происходит, потому что была на сто процентов уверена, что у меня не было ничего общего с этими людьми. Ни сейчас, ни в прошлом. Было неприятно и тревожно на душе. Когда заиграла музыка, и ко мне подошел парень, с которым я уже танцевала до этого, я извинилась и ушла с вечера.

Такси довезло нас до моего общежития, и я попрощалась с Лидой, которая жила в пригороде, в частном доме. Поднялась к себе, прошла быстро в комнату. Хотелось переодеться и принять душ, пока не вернулись из ресторана прибывшие на праздник и остановившиеся в соседних комнатах постояльцы.

Потом долго не могла уснуть, размышляя о том, что бы значили все эти переглядывания, стрельба глазами и тому подобное. Неприятное впечатление от окончания вечера немного сгладила премия, почти покрывшая мои расходы на платье. Сквозь сон уже слышала гомон, стук, голоса. Совсем не переживала, что не высплюсь — завтра был выходной.

Во вторник, на следующей рабочей неделе, подходила к зданию центрального филиала нашего банка. К десяти часам я должна была подойти на собеседование к тому самому Роману Львовичу по поводу предложенной мне новой должности.

В понедельник Карина Дмитриевна разговаривала со мной об этом:

— Настя, это уникальный шанс, вы не имеете права отказаться. Пока просто равнозначно, но там уже другой уровень — кредитование юридических лиц. Ответственность, естественно, но меньше суеты. С физ. лицами вам голову поднять некогда. И зарплата сразу же будет выше. И перспективы… Вы запросто можете стать там со временем зав. отдела.

— Карина Дмитриевна, я хочу знать все о подводных камнях. Пожалуйста, я вас очень прошу. Ведь все это не просто так, правда? Я заметила что-то такое на банкете, какую-то непонятную возню… простите. Почему заинтересовались именно мной? У меня такое чувство, что меня с кем-то спутали. О чем вас спрашивали тогда?

— Я рассказала о вас все, что знала, Настя. Нет-нет, только по работе, я умею хранить тайны. А почему заинтересовалась — объясню. В России, Настя, очень много красивых женщин. В том числе с финансово-экономическим образованием. У нашего руководства пунктик на этой почве. Вы бы видели их цветник в Москве. И поверьте мне — ни одного некомпетентного работника. Исключительно умные и красивые женщины, замечательные специалисты. Возможно, в этом есть смысл, поскольку партнерам из-за рубежа у нас, как медом намазано. Девочки все хорошо вышли замуж, кто уехал, кто остался. И речь не идет о чем-то наподобие гарема для начальства. Боже упаси. Исключительно уважительное любование издали, эстетический интерес. Возможно, вы впечатлили Льва экзотическим цветом глаз и волос — не знаю. Сейчас простое, для галочки, собеседование с его сыном и вы на новой должности. И не нужно думать лишнего. Вы отличный работник и это повышение вами заслужено. Я сказала им об этом.

— Так все дело в этом самом сыне. Он очень недружелюбно смотрел на меня там, Карина Дмитриевна, очень. Я боюсь, что он спутал меня с кем-то, кто ему крайне неприятен. Если это возможно, я бы предпочла не пересекаться с ним в…

— Тогда вы просто не пройдете собеседования. Или проясните, что он ошибся и принял вас за кого-то другого. Это же элементарно. Значит — завтра в десять. Настя, в десять, — повторила она с нажимом.

Без десяти десять я поднималась по лестнице на третий этаж к кабинету начальника. Строгая юбка-карандаш, белая блузка, черный жилет. Волосы забраны в улитку и крепко сколоты шпильками, сапожки на небольшом каблуке. Без макияжа, даже губы мазнула только гигиенической помадой. Возможно, я не так уж соответствую, как показалось Льву. Тогда я потратила на макияж и прическу почти час. Не то, чтобы я не хотела повышения… Но то, как он смотрел тогда — словно знал обо мне что-то такое, чего я и сама не знаю — что-то плохое. Я была просто уверена, что мне следует держаться от него как можно дальше.

На площадке, перед входом на этаж, стояли двое — Романа Львовича я узнала сразу, второй — не менее привлекательный шатен с голубыми глазами в распахнутой куртке. Услышав шаги, оба повернулись и уставились на меня. Молча, в упор смотрели все время, пока я поднималась к ним по лестнице. Львович с откровенной неприязнью, а второй — с веселым недоверием, распахнув глаза и постепенно разводя в удивленном жесте руки. Взглянул изумленно на Львовича и выдохнул:

— Это же… лесавка? Я чувствую… Детка, где ты была до сих пор? Иди к папочке, — шагнул он ко мне, заставив замереть и сделать шаг назад по ступеням. Холодный голос Львовича мог заморозить:

— Вы к кому? — спросил, глядя так же неприязненно, как тогда на банкете. Но, в то же время — рассматривал, пройдясь взглядом по лицу, груди, ногам. Пренебрежительно смотрел, неприятно. Это не то чтобы обидело, но заставило вскинуть голову и продемонстрировать воспитание, которое у него отсутствовало:

— Здравствуйте, Роман Львович. Мне передали, что я должна подойти сегодня к десяти часам к вам на собеседование. Это по поводу должности в отделе кредитования юр. лиц. Там, кажется, вакансия?

— Вы не прошли собеседование.

— Как скажете, Роман Львович. Благодарю вас за сэкономленное мне время. Разрешите идти?

— Идите.

— До свидания. Всего вам доброго.

Я с облегчением выдохнула и стала спускаться по лестнице на выход. Вдогонку услышала предназначенное уже не мне:

— Ты что — мимо? Серьезно? С ума сошел? Тогда мне — зеленый свет. Я правильно понял?

Ответа я уже не услышала. В голове молотком долбило одно слово — лесавка, сказанное тем, рыжим. Когда мы с Кариной искали сведения о леших, там было это слово. Кажется, по-белорусски это означало подругу или жену лешего, а может — дочку. Они что-то знали обо мне. А узнать могли по внешности. Мне в голову не пришло прятать глаза и волосы. Слишком далекими казались мне персонажи того действа, слишком ненастоящими, почти сказочными, иномирными. И все, что потом происходило со мной, тоже было из разряда — проснусь, и все будет, как раньше. Я до конца так и не поверила в то, что это было на самом деле. Помнила, видела последствия, но не осознавала себя в этой истории. И вдруг рядом оказались люди, что-то знающие об этом — обо мне. Здесь — в наше время и в нашем мире. Привычном, обыкновенном. Почему они знают, кто они?