Тамара Шатохина - Иди ты к лешему! [СИ]

На собеседование обычно уходило от получаса до полутора часов. Плавали — знаем. Начальство могло устроить тестирование или дать просмотреть договор или любой другой документ, заведомо содержащий ошибку, которую необходимо было обнаружить и исправить. Я сталкивалась с этим, слышала. В любом случае, у меня было время, и я решила, что лучше поздно, чем никогда.

Через час я выходила из салона, сверкая бронзовым цветом волос. На мысль об этом меня навели рыжие волосы того парня на лестнице. Он понравился мне, хотя и вел себя слишком развязно. Я представляла себе его характер — легкий, веселый, бесшабашный. Душа любой компании, заводила и сердцеед, ни во что не ставящий висящих на нем гроздьями девушек. Скорее всего, играет на гитаре, танцует, как Бог. При деньгах, само собой, тут по одежде видно, по обуви.

Что мне стоило покрасить волосы сразу, убрать этот хоть и красивый, отливающий изумрудом, но определенно — странный оттенок? Даже в голову не пришло, блин. И линзы без оптического эффекта можно было купить. Синие там или серые. Меня же по волосам узнали, это точно и какие выводы сделали — кто их знает? И я уже думала о том, что это может быть даже опасно для меня. Почему-то всплыл в памяти тот страшный звериный рев в доме. Воспоминание морозом прошло по коже и отпустило замершую, сжимающую мокрые ладони. Куда мне бежать, если что? В тайгу, дальнее село или, наоборот — в большой город, чтобы затеряться в нем среди толпы? Это самое разумное, потому что там я смогу заработать себе на хлеб. В любой организации, где нужен бухгалтер.

Я ничего не знала о том, кем стала, и мне раньше даже в голову не пришло, что это может быть опасно для меня. Жена Луки — Мышка, могла рассказать мне обо всем, объяснить. Хотя ей тогда было бы как раз до этого, когда погиб ее муж. По-видимому — любимый муж. И почему же у нас, человеков, все так погано-то, а? Или я уже не могу относить себя к людям? Плохо все, я чую это тем самым чувствительным местом, попой чую.

На рабочем месте меня встретили с удивлением. Все же этот оттенок волос тоже был впечатляющим и с зелеными глазами смотрелся выгодно. Наговорили комплементов, но быстро замолчали, натолкнувшись на мой отстраненный взгляд.

— Настя! Что? Не прошла?

— Ага, зарубил. Категорически. Не соответствую по внешним параметрам — недостаточно хороша, к сожалению.

— Зашибись! Кого же им тогда надо? Мэрилин? — недоумевала Марина, самая хорошенькая у нас.

До конца рабочего дня просидела, как на иголках, размышляя — стоит ли прямо сейчас поговорить с Кариной? Но она сама не звонила, не спрашивала как прошло собеседование, поэтому решила повременить с этим. После работы заскочила взглянуть, как продвигается ремонт в моей квартире. Уже закончены были спальня и гостиная, работы переместились на кухню. Все там было ободрано, подчищено, готово к укладке плитки и оклейке обоями. Потом останутся ванная, туалет и прихожая. Это, скорее всего, тоже займет немало времени. Хотелось уже съехать из служебной квартиры, все-таки там — не дома.

Уже направилась на выход, когда неожиданно зазвонил домашний телефон, временно стоящий на полу в гостиной. Взяла трубку и услышала голос бывшего мужа:

— Настя? Ты уже дома?

— Привет, Сережа. В каком смысле — дома? Еще не переехала, просто зашла посмотреть, как все продвигается. А что ты вдруг звонишь?

— Да я бы и не звонил. Если честно — заставил себя. А теперь понимаю, что сделал правильно. Ты не чужой мне человек, а мы так и не поговорили о том, что тогда случилось, ты понимаешь, да? Я ничего не понял тогда, испугался. Так испугался, что Машку оставил у себя на ночь. Я и не хочу знать ничего, но ко мне сегодня подошли и расспрашивали о тебе. Их интересовало как раз все, выходящее за рамки, так сказать. Замечал ли я странности, какие, когда? Я не сказал ничего про тот случай. Все-таки я виноват перед тобой и многим тебе обязан. Ты думаешь, я не понимаю, что без твоей помощи не окончил бы институт? Понимаю. И что сидел на шее у тебя и злился… ладно, проехали. Ты осторожнее там…

— Я буду осторожна, Сережа. Мне тоже жаль, что у нас все так вышло. Ты сейчас нормально устроен, все в порядке?

Он засмеялся невесело, вздохнул.

— Если это можно назвать порядком… У одной знакомой, Настя. Но я ищу работу, по-настоящему и с любой оплатой. Может быть уеду, мама звонила — у отца сердце последнее время… Определюсь в ближайшие дни.

— Мне жаль. Передавай им привет. И спасибо за звонок, Сережа, и за…

— Да, я понял. Пока.

— Пока-пока.

Хотелось сесть, ноги ослабели как-то. Заставила себя выйти из квартиры, спустилась по лестнице, вышла на улицу. Уже зима… морозно и снега полно. Но ветра не было, как всегда в сильные морозы, поэтому я решила пройтись пешком, подумать обо всем. Четыре квартала всего — не замерзну. Вечер… включили уличные фонари… окна светятся. Там люди… семьи, и со стороны кажется, что за каждым окном уют и благополучие…

Хорошо, что он позвонил. И не только потому, что предупредил. Почему-то исчезло чувство, что последние пять лет жизни ушли коту под хвост. Что прожиты они совсем плохо. Теперь, после его слов, в памяти всплывало то хорошее, что было между нами, а оно было. Просто последние обиды давили слишком сильно, вытесняя, зачеркивая все приятные моменты нашего брака. И родители его хорошо ко мне относились, лучше бы он уехал к ним. Там хоть своя крыша над головой.

Мною интересовались. Серьезно интересовались, если спрашивают обо мне даже бывшего мужа. Поняли уже, что все случилось недавно? Кто они и зачем им это? Чем грозит мне? Может, и себе рвануть куда-нибудь… в Хабаровск, например? Туда вышла замуж моя подруга по институту. Но если захотят, то легко выяснят и это — о нашей дружбе знали все на курсе.

Подходила к дому уже часам к восьми. На улице совсем стемнело, народ потихоньку рассосался, добравшись домой с работы и спрятавшись в теплые дома. Машины еще проезжали по проспекту, но движение уже нельзя было сравнить с дневным. У меня замерзли руки в перчатках. В наши зимы нужно носить рукавички, желательно — меховые. Сережа дарил мне такие, еще когда мы просто встречались. Гадство, что же так плохо-то все у вас, человеки?

Возле моего подъезда стояла машина, небольшой фургончик, разрисованный яркими цветами. Я даже засмотрелась, проходя мимо. Из двери, навстречу мне, вышел парень с большим пакетом. Подошел к водительской дверце, оглянулся.

— Девушка, а вас не Анастасия Прохорова зовут?

— Анастасия, — честно ответила я, не успев подумать, а стоило ли говорить правду.

— Распишитесь в получении. Вам цветы. Вы же в семидесятой живете?

— Да. А от кого?

Первая мысль была — Сережа. Он цветов не дарил никогда, но сейчас, после звонка… Может, извиняется так, чтобы совсем зла не помнила. Хочет расстаться красиво?