Вера Окишева - Место нашей любви

— Воруете? — выдохнул Викрам, насмешливо глядя на испуганную Линду.

Бутылка выпала из ослабевших пальцев и разбилась об пол. Сама красавица попыталась вырваться из захвата и попробовала опуститься вниз, чтобы почувствовать под ногами опору. Но Вик не желал разлучаться с пойманной жертвой. Он с силой прижал её к барной стойке рукой.

— Прошу, не надо! — взмолилась Линда.

От её жалобного голоса, Вик словно сошел с ума. Так захотелось ощутить себя в ней прямо здесь и сейчас. И наплевать, что их мог кто-то увидеть. Вся ситуация так возбуждала, что не удержавшись, он отодвинул белый шелк и погрузил палец в нежную плоть. Линда застонала, выгибая спину.

— Я накажу вас за воровство, леди! — прошептал Вик, глубже проникая в девушку.

— Нет, — застонала она, пытаясь вывернуться из его рук.

Вик проник в нее уже двумя пальцами, ещё сильнее прижимаясь к соблазнительной попке возбужденной плотью. Это была пытка, как для него, так и для изнывающей от возбуждения девушки.

— Да, Линда. Да, — томно прошептал Вик.

Он уже был в не силах себя контролировать. Она была так беззащитна и вся в его власти. Обернувшись, Вик удостоверился, что никому до них не было никакого дела. Даже бармен, до сих пор не обратил внимания на разбитую бутылку, осколки которой лежали в красной луже вина.

Удерживая сопротивляющуюся девушку, Вик растянул застежку брюк. Вытащив возбужденную плоть, он резким движением вошел в такое влажное и податливое лоно Линды. Сильным толчком войдя ещё глубже, он глухо застонал от нахлынувших эмоций. Это такое блаженство, когда тебя так сильно и нежно сжимают, сладострастно выкрикивая твое имя.

Он слышал, как девушка скреблась ногтями о полированную поверхность. Крепко удерживая её за бёдра, Вик врывался в неё, погружаясь на всю длину. Линда подстраивалась под него, приподнимаясь на носочках. А он наращивал темп, зажмурившись и наслаждаясь своими чувствами. Девушка тоже томно стонала, вскрикивая, когда Вик, входя резкими движениями до самого основания, пришпиливал её к барной стойке. Это просто крышесносное ощущение, когда ты врываешься в горячее, влажное лоно, и оно судорожно сжимается вокруг тебя.

Ускоряясь, Вик ещё больше разогревал себя и девушку. Линда уже не стонала, а выкрикивала его имя, моля его ещё и ещё возносить её к сладостной вершине блаженства. И не было сил сопротивляться мольбам девушки, была только звериная ярость и стремление поставить свои метки на самке, которая достойна не только быть рядом с ним, но и носить его потомство.

— Викрам! О, боже, да! Ещё, ещё! Да! — стонала девушка.

Пальцы сжимались всё сильнее на её талии. Рывки становились всё яростнее и быстрее. Наслаждение всё больше охватывало мужчину. Мышцы сжимались в сладостной боли. И наконец, тот миг освобождения, к которому так стремился манаукец, накрыл его с головой. Волны яркого удовольствия накатывали на Вика одна за другой, пока опустошённый мужчина не открыл глаза.

— Чёрт! — выругался он, понимая, что всё это только сон, хотя и довольно-таки реалистичный.

Он лежал на кровати в комнате, которую ему предоставил Джо. Оттянув резинку нижнего белья, мужчина недовольно разглядывал вязкую жидкость, которая оросила кожу живота, растеклась в тёмных завитках жёстких волос и испачкала бельё.

— Линда, заноза маленькая, как же я тебя хочу! — выдохнул мужчина, откидываясь на подушки.

Перед его взором всё ещё стояла соблазнительная попка, белоснежный шёлк и задравшийся подол.

Распечатав фотографии жрицы, которые я нашла в сети, приступила к методичному оклеиванию стен. На сочинение красивых лозунгов собственной фантазии не хватило, поэтому я беззастенчиво занималась плагиатом у политических деятелей, которые баллотировались нынче в депутаты, выбор девизов и лозунгов был богатый, на все случаи жизни припасено. Получалось временами нескладно, но для видимости сойдет.

За этим занятием и застала меня Люся. От испуганного визга у меня чуть сердце не остановилось. Обернувшись, увидела подругу, в ужасе глядящую на свою стену. Ну что поделать, раз ее кровать стоит как раз напротив двери.

— Мать, ты чего? Ты совсем сошла с ума! Ты зачем мне жабу наклеила, и где мой любимый Симанти!

— Люся, дверь закрой. И твой красавчик вон там рулончиком лежит, — недовольно бросила я ей, махнув в сторону шкафа.

— Что?! Симанти и в шкаф?!

Люся очень любила этого унжирского певца — голубоглазый красавец с белоснежными волосами, нежными губками и очаровательным аккуратным носиком. Но плакат ценен не этим, а автографом, который мы с риском для собственного здоровья добывали на станции «Луна-2». Стольких конкуренток вывели из строя, прежде чем подруга смогла упасть прямо на певца. Ей какая-то фанатка подножку сделала, а потом сама была не рада, когда счастливая Люся целовала победный трофей.

— А куда? Я тут женскую революцию устраиваю, а твой красавчик приличный кусок стены занимает! Лучше помоги фото развесить.

— И не подумаю. А ну, снимай эту гадость! — прикрикнула на меня Люся и надулась, как мышь на крупу.

— Тебе напомнить, кто помог тебе успешно завершить задание? — напустив холода в голос, спросила у нее.

— Нет, — буркнула подруга, понимая, что я не отступлюсь.

Вернула своего обожаемого в шкаф и забралась на кровать ко мне.

— Чего хоть задумала? Сейчас девчонки буду собираться, а тут это! — пристала ко мне подруга, а я методично наносила клей на уголки снимков.

— Ну, вот и замечательно! — развеселилась, представляя, как обрадуется Нинир, когда увидит, сколько юных дев она воодушевила. — Сегодня у нас первый тайный слёт последовательниц Великой Провидицы Н.

— Что за Н? — не поняла Люся, придерживая угол снимка.

Я закрепила его клеем на стене, параллельно объясняя:

— Да жаба одна, Верховная жрица. Достала меня уже своими придирками, что я урод и недостойная. Будет знать, как унижать землян. Отольются кошке мышкины слёзки!

— Когда это ты плакала? — насмешливо переспросила Люся, прикладывая к стене ещё один снимок.

— Когда меня без воды и еды закрыли в часовне на целый день. К концу экзекуции мне так есть хотелось, что просто до слёз, — призналась я, пытаясь не вспоминать минуту своей слабости.

— Это она зря, — со знанием дела протянула Люся, нагибаясь за следующим снимком. — А надолго у нас слёт? Мы на танцы успеем?

— Конечно, успеем! А ты вина принесла? — вернула ей вопрос.

— Конечно, принесла! — возмутилась подруга, кивая головой в сторону дверей, где я увидела два пакета. — А ты парней позвала?

— Конечно, нет! — изумилась я вопросу. — А почему я должна их звать?

— Так это же ты в депрессии, ты и должна звать тех, кто тебе хоть капельку симпатичен, — объяснила свою странную логику Люся.