Вера Окишева - Место нашей любви

— Не надо, — прошептала, чувствуя, что уже не в силах удержать рыдания, которые так долго заталкивала обратно.

— Линда, — услышала я чуть слышный шёпот, — это же твоё задание. И ты его сейчас очень исправно выполняешь. Какие могут быть претензии? Ты сама сказала, что должна скакать на мне, вот этим и займёмся. Я так соскучился. Безумно скучал.

— Я тоже, — прошептала, понимая, что он прав.

Но как же противно! Гадко и противно на душе.

Вик толкнул какую-то дверь и зашёл в каюту.

— Всё, пришли! — весело возвестил он и, поставив меня на пол, стал раздевать.

— Вик, — удивлённо дёрнулась от него, но куда там.

Жакет, потом блузка были нещадно сорваны. Юбке повезло больше. Викрам долго искал, где застёжка, а когда нашел, расстегнул и с неподдельным интересом наблюдал, как она медленно сползает вниз, открывая мои ноги.

Вик почему-то всё время молчал, лишь качал головой, внимательно осматривая меня и при этом недовольно хмурился. Развернул к себе спиной и осторожно, даже трепетно просунул пальцы под резинку трусиков, чтобы медленно стянуть их. Я же, чтобы отвлечь себя, пыталась рассмотреть интерьер каюты. Довольно-таки большая для военного корабля. Белые стены. Две картины космических пейзажей в золотых рамах висели над кроватью. Иллюминатор был небольшим и по старинке круглым. Шкаф под тёмное дерево тянулся практически во всю стену напротив кровати. Огромный монитор уместился в том же шкафу, в специальной выемке. Дизайн был уютным, но неживым. В нём не хватало души!

Получив нетерпеливый шлепок по пятой точке, перешагнула через образовавшуюся кучку одежды. Развернулась к Вику лицом, одаривая его возмущённым взглядом. Прикрывшись волосами, встала перед ним абсолютно голая.

Мужчина довольно улыбнулся, собрал вещи и выбросил в утилизатор. А он повторяется!

После этого протянул мне свою светлую футболку, взяв её из шкафа. Я оделась, с облегчением чувствуя себя хоть немного защищённой. Но Вику мало было выбросить одежду, в утилизатор полетел коммуникатор, любезно предоставленный господином Треллони, все украшения и туфли.

Легонечко подталкивая меня в спину, проводил в ванную комнату, где заставил смыть косметику, что я с большим удовольствием сделала. Тщательно умылась, чтобы и следа не осталось от боевой раскраски.

— Ну, вот теперь и поговорить можно, — выдохнул Викрам, прижимаясь ко мне со спины.

Сильные руки сомкнулись у меня на талии. Я чувствовала жар его тела, грелась в нём. Откинулась на надежную грудь, расслабилась, понимая, что всё позади. Викрам рядом, и это для меня самое главное. Сестра вместе с мамой улетела к своему отцу, а значит, они в безопасности. Против унжирцев земляне не пойдут, а Лун любит маму, хотя она уверяет в обратном.

— Тебе так противна мысль, что ты родишь от модифицированного?

— Что? — удивлённо замерла, глядя в красные глаза в отражении.

— Хорошо повторю: тебе так противна мысль, что ты родишь от модифицированного? Поэтому ты сбежала?

— Нет, не по этому, — отмерла, понимая, о чём он спрашивает. — Ты меня запереть собираешься! Запереть! Посадить под замок!

— И правильно сделаю! Сама представь, каково мне знать, что ты вот в таких нарядах ходишь где-то одна, а меня нет рядом! Ты же всего только одним взглядом можешь разжечь желание в мужчине!

— Вик, хватит глупости говорить. Я моль белая. Бледная, как смерть! Глаза самые что ни на есть обычные — серые. Волосы тёмные, а мужикам нравятся блондинки — это факт, ну ещё рыжие. Посмотри на меня, я некрасивая!

— Глупая, — посмеиваясь, поставил мне диагноз манаукец.

Я засмотрелась на его озорную улыбку, на смешинки, блестевшие в прищуренных глазах. Он был сейчас такой красивый, даже сердце замирало в груди.

— Ты прекрасна. И я тебе об этом уже говорил. Поэтому и хочу запереть.

— Я ещё слишком молодая детей рожать, — через силу выдала я, а сама всё никак не могла насмотреться на его отражение в зеркале.

— А потом старая будешь, — парировал Вик.

— Когда это потом ещё наступит, — не сдавалась я. — Вик. Мы только познакомились, какие дети. Вдруг ты меня бросишь!

— Линда, я не твой отец. Я не бросаю слов на ветер. Ты моя фаворитка, поэтому обязательно родишь. И я же не прошу детей прямо сейчас. Понимаю, что тебе надо многое узнать, изучить. Но начинай уже сейчас потихоньку привыкать к этой мысли.

— Вик, так нельзя, — выдала, чувствуя, что меня опять загоняют в угол.

А в углу я с детства не стояла.

— Как, так? — подобрался он, цепко глядя на меня через отражение.

— Ты меня не любишь. Ты это делаешь, потому что тебе приказали, — прошептала, чувствуя безысходность пронзающую сердце с каждым моим словом.

— Чего-о? — непонимающе протянул Викрам и резко развернул к себе лицом.

Ой, кажется, я его разозлила.

— Кто это тебя не любит? — вкрадчиво спросил Вик, сверкая красными глазами.

Крылья носа воинственно раздулись. Губы поджались. Навис надо мной, взглядом прожигая дыру приличных размеров.

— Я чётко слышала про наказ президента и про детишек побольше.

— Ли-и-инда, — обвиняюще протянул Вик и, больно схватив за волосы, дёрнул, поднимая моё лицо к себе. — Я никому ничего не прощаю, даже женщинам. Никогда! И только тебе позволено делать всё, что захочешь. Ты меня сводишь с ума своими выходками и совершенно дурацкими умозаключениями, но я молчу, так как не хочу тебя терять. Ты же сама меня выбрала!

— Когда? — спросила, пытаясь вспомнить этот основополагающий момент моей жизни.

— Когда рисовала меня, а потом картины на всеобщее обозрение вывесила! — ответил, самодовольно усмехаясь.

Так вот оно что… значит, так я заявила на него свои права? Да если бы я знала, к чему меня моё хобби приведёт… Хотя чего себя обманывать, я бы сама у сестры попросила устроить выставку, если бы знала, что получу взамен такой приз.

Ахнула, когда Викрам легко приподнял, поддерживая за ягодицы, и усадил на раковину. Настойчиво раздвинул руками ноги, располагаясь между ними. Я тут же сцепила их за его спиной, чувствуя, что всё больше завожусь, покоряясь власти своего мужчины.

— А ведь это не я выставила картины! — выкрикнула, желая его позлить.

Но радостная улыбка от воспоминания о нашей первой встрече на балкончике над ботаническим садом выдала меня с головой. Кажется, что это было так давно, в прошлой жизни. Я ведь тогда сильно испугалась, а сейчас сама пытаюсь его разозлить и совсем не боюсь.

— А теперь поздно оправдываться, милая. Все видели и слышали, что это сделала именно ты! И я счастлив, что это так! — прошептал он мне прямо в губы и поцеловал нежно-нежно.

Такой поцелуй никак не вписывался в ситуацию, когда все нервы натянуты в ожидании какой-нибудь очередной пакости. А тут такая нежность, что просто таешь. Руки сами потянулись обнять любимого, прижаться к нему ещё сильнее. Только вот одежда на нём была сейчас совсем лишней. Попыталась сама раздеть Викрама, но он не позволил.