Марина Ли - Муза для чудовища [ПМ]

– А вы не зажимайтесь, если не хотите, чтобы за вами подсматривали! – фыркнул шофёр, заводя мотор. - Зажимаются они...

Что я там говорила про поцелуи на публике? Враньё это всё! Потому что когда Иан рядом, когда его губы прикасаются к моим, забываешь не только о публике, забываешь о том,из какой ты вселенной родом...

Вот только про судью ату Кирабо забывать совсем не хотелось,или, правильнее будет сказать, не моглось, а потому мысли о ней горькой желчью отравляли медовую карамель моего счастья.

До Института сна мы, к моему разочарованию, доехали меньше чем за полчаса. Почему к разочарованию? Да потому, что после вчерашнего посещения хосписа, несмотря на заверения Иана, мне всё равно было страшно. Да, я прекрасно понимала, что кошмарный сон – это не на самом деле, но кто его знает, как сбор этих самых снов происходит. А что, если мне и это надо будет пропускать через себя? Когда ты спишь, то не очень-то задумываешься, насколько реально то, что с тобoй происходит.

– Агата, не мандражируй, - попросил Иан, вручая мне шнурок с бейджиком. – То, что мы будем делать сегодня, вообще самое простое из возможного... Ты же любишь ужастики?

– Не люблю, – хмуро возразила я. - Меня как-то Максик... Макс на ретроспективу японских ужасов затащил. На «Один пропущенный звонок». Так я к концу сеанса чуть не поседела от страха.

– Ну, мы-то, слава Богу, не в Японии, - хохотнул Тьёр, а Иан глянул на него волком и потребовал:

– Поплюй!

Ой, мамочки... Что-то я после их попытки меня успокоить еще больше бояться стала, нo не подводить же из-за этого всю компанию. Как говорится, надо – значит, надо.

– Много хоть работы? - с тоскою спросила я. Если один или два,то жить можно. Что такое, в конце концов, два плохих сна? Увидел – и забыл.

Иан молча вручил мне список, в котором значились три фамилии с какими-то странными цифрами напротив каждой. «Вечерников И.А. – к.Д, 3 э., м. 14, 11:10-11:38. Тюшай А.Е. - к.Д, 3 э., м. 17, 12:18-12:23. Семенов Саша – к.Д, 5 э., м. 1, 13:00».

– Это что? – спросила я, удивлённо глянув на Иана. - Позывные или данные для навигатора?

– Вроде того, - рассмеялся Джеро. - Это Кровавый Билл и его стремление всё сокращать.

– Кто?

– Кровавый Билл, - повторил Иан. – Один из музов моих. Α чему ты удивляешься? На хороший, качественный кошмар человека тоже надо суметь вдохновить... Я же говорю, нечего бояться. Οтносись к этому, как к рукописи. Только там читать надо, а здесь смотреть.

Я кивнула. Ну, если только смотреть, а не переживать,то это, наверное, ничего страшного.

– Как скажешь, – спрашивать о том, почему муза прозвали Кровавым Биллом, я не стала, как говорится, меньше знаешь – лучше спишь, а вот расшифровaть цифры потребовала.

– Да просто всё,ты бы и сама догадалась, если бы подумала, - ответил Иан. - Смотри. «К.Д» – это «Корпус Д». «3 э.» – «Третий этаж», «м. 14» – «четырнадцатое место». Там лаборатория сна, не перепутаешь. И койки пронумерованы.

– А последнее, я так понимаю, время? Тогда почему у Семёнова Саши только начало сна?

– Потому что он в коме уже больше месяца, – без особой охоты ответил Джеро. - Εго сюда для каких-то исследований перевели, ну Билл и решил попробовать атаку кошмарами. Может быть, это поможет ему очнуться. Поэтому и окончание сна не указывает. Ты по ситуации смотри, если реакции не будет, сворачивайся побыстрее. А если мозг отреагирует... ну, увидишь.

Я кивнула, спрятала бумажку со списком в карман и, поцеловав Иана на прощание, отправилась искать корпус Д. Если верить часам, особо спешить было некуда, поэтому я решила немного осмотреться. Неизвестно ведь, когда ещё подвернется возможность навестить с экскурсией Институт сна?

Если быть до конца честной, до сегодняшнего утра я вообще не знала, что он есть в нашем Городе, да и вообще думала, что подобные центры только в фантаcтических фильмах существуют. А тут – на тебе! Не просто здание, а целый научный городок.

Побродив по больничному парку, я свернула на дорожку, ведущую к пятиэтажному розовому зданию в глубине двора, без труда миновала охрану (правильно, на мне же бейджик, а значит, я невидимая), покрутилась в фойе и, наконец, поднялась на третий этаж.

– Лаборатория сна. Кардиореcпираторный мониторинг, – прочитала я надпись, выведенную когда-то красной – а теперь едва ли коричневой – краской над этажной дверью. - Ну, что ж, посмотрим, что у нас тут.

Не знаю, что я ожидала увидеть, но от обычной больницы лабораторию сна вообще ничего не отличало, а нужных мне людей даже искать не пришлось, потому что первые два из списка лежали почти рядышком. Местом четырнадцатым оказался пожилой тучный мужчина, виртуозно храпевший у окна, а местом семнадцатым, судя по всему, его дочь или племянница. В то, что два не связанных кровными узами человека могут издавать такие звуки, верилось с трудом.

Оставалось загадкой, как остальные восемнадцать пациентов, находящихся тут же, могут спать под такое музыкальное сопровождение. Нет, каждая кровать находилось в герметичном, якобы, стеклянном боксе. И по задумке строителей эти боксы, по всей вероятности, должны были быть звуконепроницаемыми... Но нет, лично я всё слышала прекрасно.

К головам и рукам каждого из исследуемых были подключены какие-то датчики и провода, информация от которых, как я предположила, шла к тихо жужжащему компьютеру, находящемуся в центре помещения. За этим самым компьютером сидела молоденькая медсестричка – по возрасту, я бы сказала, студентка медучилища – и с вдохновенно-ожесточённым, видом колотила по клавиатуре. «Наверное, данные анализирует», – с восторгом и лёгкой завистью подумала я. Вот же люди! Умеют полностью окунуться в работу. Мне даже завидно стало на мгновение. Захотелось подойти и посмотреть, как выглядят чужие сны на компьютере. Ну, то есть, я, конечно, пoнимала, что это не ролик на YouTube, а какие-нибудь графики и кардиограммы... но всё равно,интересно же.

В общем и целом, не стала я себе отказывать и, зайдя медсестричке за спину, с удивлением обнаружила, что она не из кардиограмм данные выписывает, а, судя по всему, работает над моей очередной головңой болью.

«Карась шерудил под моей маячкой уже обоими руками, а Сидор тем временем пристраивался ззади. Испугавшись, мне стало холодно. Я взмолилась об остановке, но Карась велел мне затнуцца. Сегодня мои волки не соберались меня счадить». Горе-писательница стёрла последнее слово и вместо него написала «жилеть». Что же, спорить не стану, если выбирать между «счадить» и «жилеть», второе, пожалуй, смотрится лучше.

Я два раза моргнула и, отвернувшись от экрана, уставилась на медсестричку. Симпатичная девчонка, из-под аккуратненькой розовой шапочки выглядывают кончики русых хвостиков, накрашенное личико сияет вдохновением и прямо-таки божественным одухотворением... М-м-м... Так вот ты какая, Веро4ка Love...