Станислава Вертинская - Меж двух миров [СИ]

Я едва удержалась, чтобы не вздохнуть с облегчением. Так логично объяснить все! Да этот т’эйхе — гений!

— В чем причина такой аномалии? — спросил Аарон. Я внимательно посмотрела на него. А в чем причина этого любопытства? Он действительно беспокоится за меня или что-то подозревает?

— Сколько тебе лет? — вместо ответа спросил Лейн у меня.

— Двадцать семь, — выпалила я. И тут же подумала, может стоило цифру изменить, чтобы соответствовать какому-либо конкретному возрасту т’эйхе.

— В таком случае, у меня только один разумный вариант объяснения. Мы ведь не знаем, почему все Тантеры исчезли. Быть может аура Юлии мутировала, приспосабливаясь к новым условиям или под давлением этих причин. В любом случае ничего опасного для жизни Юли нет.

— Ты уверен? На счет призрака, — не успокаивался Аарон.

— Абсолютно. Если возникнут какие-то непривычные ощущения, придешь ко мне, — это он уже обращался ко мне. Я кивнула, соглашаясь. — Это все, — он добродушно улыбнулся. Мы попрощались с ним и вышли на улицу.

Аарон был все еще задумчив.

— С этим разобрались, — сказал он и посмотрел на меня. — Но ты еще должна рассказать все о призраке. Все, что ты видела, делала, слышала.

— Да нечего рассказывать, — буркнула я, на ходу придумывая незамысловатую историю. — Появился призрак, я очень испугалась. А когда я прикоснулась к нему, он рассыпался.

— Как он выглядел?

Немного подумав, я ответила на этот вопрос максимально правдиво. Аарон кивнул и задал еще один вопрос:

— Я что потом? Что было, когда он рассыпался?

— Ничего. Просто… слабость. И все.

Аарон долго ничего не говорил, задумавшись о чем-то.

— Может теперь ты расскажешь о них? — я прервала его размышления.

— О ком?

— О призраках.

— Да, извини. Они стали появляться после нашего переселения на Землю. Без Тантеров сложно понять их природу, — он глянул на меня, но я никак не отреагировала. В конце концов, я еще сама не поняла, чью силу и тело я получила. И получила ли, возможно это только иллюзия. А он продолжил: — Встречи с ними смертельны для т’эйхе. Были смертельны, до тебя. Необратимые повреждения ауры, помутнение рассудка… Максимум две недели — и поврежденный т’эйхе умирал. Распылить призрака нам удавалось редко. Для этого нужно было загнать его в капкан. Но чаще они просто исчезали, — он снова замолчал. А я пыталась осмыслить услышанное. Выходит, призраки пытались изменить сознание и ауру т’эйхе. Так же, как изменили меня. Но то, что разрушало ауру т’эйхе, человека просто превратило в одного из них. Может быть, не до конца, но все-таки превратило.

— Если почувствуешь, что что-то меняется, — прервал мои размышления Аарон, — говори сразу. Возможно, удастся нейтрализовать последствия, если они есть. Ведь ты… из Тантеров, — я улыбнулась и кивнула. Понимая, что ничего ему не расскажу. По крайней мере пока.

— Вы называли их лунными. Почему?

— Кто-то сравнил их со светом луны. Потому и назвали. Чтобы хоть как-то их назвать.

Его телефон зазвонил. Он ответил и неуверенно глянул на меня.

— Я пройдусь пешком, — у него дела, а мне неплохо побыть одной и разобраться хоть в чем-то.

— Уверена?

Я кивнула.

— Скоро буду, — ответил он уже в трубку и снова обратился ко мне: — Если что-то случится, обращайся к любому т’эйхе, тебе помогут.

Дождавшись моего кивка, он ушел назад к площади.

Никто на улице не обращал на меня внимание. Я пригляделась к одному из встречных, и память услужливо выдала мне нужную информацию. Т’эйхе вообще были хороши тем, что не лезли друг к другу просто так без обоюдного согласия. Им и думать не надо было, нужна ли кому-то поддержка, сочувствие или компания на вечер. Тело т’эйхе представляло собой физическое тело и пучок энергетических щупалец — ауру, в которой то и была заключена легендарная мифическая сила этого народа. Эта аура воздействовала на окружающий мир и на самого т'эйхе, излечивая тело, передавая его настроение. Когда тому или иному т’эйхе было радостно, он, как гигантская актиния, размахивал своими щупальцами, причиняя радость окружающим. И когда его щупальца встречались с такими же радостными друзьями, то как правило их хозяева дальше шли вместе и приносили радость в мир с удвоенной силой. Если же т’эйхе злился, то жгуты щупальца сметали все на своем пути, обжигая встречных. И те соответственно не лезли с ненужными сейчас словами или делами, и отходили в сторону. И так происходило с любыми сильными эмоциями и чувствами. Я же напоминала себе высушенного на солнце дохлого кальмара, которого тащили по дороге на крючке-теле. Уж не знаю, была ли нужна мне сейчас компания или нет — как управлять этим грузом все равно было не понятно. Возможно, как сказал Лейн, моя аура имела аномальную форму и её вообще нельзя было сравнивать с естественной аурой т’эйхе. Но прислушавшись к себе, я ощутила этот мертвый груз.

Я брела по дорогам, интуитивно выбирая путь. На ходу я пыталась обратиться к перепавшему мне богатству знаний. Но так просто эти знания открываться мне не хотели. Несколько раз я останавливалась, невольно проговаривая пришедшие из ниоткуда мысли. Тогда прохожие с любопытством оборачивались. И я поспешила добраться до дома Аарона и заняться «воспоминаниями» уже под прикрытием стен.

Под палящими лучами полуденного солнца я подошла к дому и медленно направилась ко входу. Дверь была открыта. Как и все двери в поселении т’эйхе, — подсказала моя новая память. Я поднялась на второй этаж, зашла в свою комнату и повалилась на кровать. Клинок, что по-прежнему лежал в моей руке, положила рядом. Так настойчиво лезущие в самые неподходящие моменты воспоминания не спешили открыться мне теперь — мой внутренний голос упорно молчал. Может этому голосу уже имя дать? Чтоб не думать каждый раз что-то типа «эй, где ты там? Тут такое дело…». Я посмотрела на меч еще раз, изучая гравировку…

…Кейл — так его называли. Это самый первый и сильнейший магический артефакт народа т’эйхе. Он принадлежал ранее главе клана Тантеров и передавался по наследству каждому новому главе и был чем-то вроде критерия выбора. Кому дастся — тот и старейшина. И клинок ни разу не ошибался в выборе, отмечая свой милостью достойнейших. Кейл был первой магической вещью, созданной Тантерами. Каждый обладатель вкладывал в него кусочек своей души, словно передавая знания и силу своему последователю. Один из сильнейших артефактов т’эйхе теперь будто имел свою собственную душу. И с гибелью своего клана потерял свою силу. Т’эйхе сохранили его, как память и надежду на возвращение сильнейшего прежде клана.

Т’эйхе-Тантеры были изобретателями, авантюристами, т’эйхе, которым сила была доступна в сыром виде. Они лепили из нее все, что хотели, снабжая новыми приемами и заклинаниями все остальные кланы. Нет, каждый т’эйхе мог и сам сплести новое заклинание, но у него уходило на это долгое время, порой — десятки лет, а потом еще десятки на сглаживание и исправление ошибок. А уж тем более они не могли использовать свою ауру не по назначению — с рождения каждому была отведена определенная роль. И они жили лишь этой ролью, совершенствуя ее, и принося пользу народу только в пределах отведенной им роли. Тантеры же видели саму суть силы и управлялись ею играючи. Сама суть их силы была иной — она охватывала сразу все и давала возможность испробовать сначала результат, а потом уже искать нужные заклятия и пути подхода. Тогда как все остальные кланы выстраивали формулы, обращаясь к опыту поколений, подобным заклятиям или их синтезу, и после опытным путём шлифуя неровности, Тантеры делали все иначе. Они лепили результат желанием, силой мысли, а уже после составляли формулу, которой бы пользовались дальше они либо другие т’эйхе. Нет, нельзя сказать, что они могли все. Даже им порой приходилось попотеть не один день, чтобы получить то, что нужно. Но все же составление нового давалось им намного проще.