Лена Летняя - Награда для генерала [СИ]

Утром за завтраком генерал был молчалив, задумчив и хмур. На его лице оставались следы вчерашней усталости, как будто вместо того, чтобы спать, он всю ночь занимался какими-то делами. О нападении напоминало несколько ссадин и мелких царапин, которые он не стал залечивать. На нем была повседневная военная форма, и это означало, что он снова собирается уехать по делам.

– Как себя чувствует Мэл? – спросила я, просто чтобы хоть как-то завязать разговор и отвлечь Шелтера от явно невеселых дум.

– С ним все в порядке, насколько мне известно, – отозвался генерал после небольшой паузы, как будто не сразу понял смысл вопроса. – Пока отлеживается. Если хочешь, можешь его навестить, ему будет приятно.

Я кивнула, давая понять, что мне эта идея нравится и я обязательно зайду к пострадавшему вознице.

– А как же вы теперь без него? Вы ведь куда-то собираетесь, да? Кто вас повезет?

Шелтер, до сих пор больше внимания уделявший собственной тарелке, наконец поднял на меня взгляд и улыбнулся. С заметным усилием.

– Ты вчера могла убедиться, что я прекрасно справляюсь с вождением сам. Водитель в моей жизни не реальная необходимость, а скорее дань положению. Как и камердинер. Знаешь, я ведь прекрасно могу одеваться и раздеваться сам, на войне у меня нет помощников.

– Так вы их держите только потому, что вам так положено? – удивилась я. – Они подчеркивают ваш статус богатого человека?

– Я держу их, потому что теперь достаточно богат, чтобы оплачивать прислугу, – поправил Шелтер. – А людям нужна работа. Это своего рода перераспределение средств в обществе.

Я снова кивнула, на этот раз медленно, задумчиво. Генерал снова и снова заставлял меня смотреть на привычные вещи с неожиданных точек зрения, из-за чего мир, ранее такой простой и понятный, обретал новые очертания, играл неожиданными красками. Порой это пугало, но в то же время очень мне нравилось.

– Вы надолго сегодня? – поинтересовалась я, помолчав немного. – Вернетесь к обеду или к ужину?

– К обеду точно нет, даже к ужину едва ли, так что не жди меня. Через три дня я уеду, а кое-какие дела еще остались.

Внутри что-то неприятно дернуло, я нахмурилась, недовольно ковыряя пальцами рыхлую булочку. Обычно они мне очень нравились, но сейчас аппетит вдруг пропал.

– Какой-то дурацкий у вас отпуск, генерал Шелтер, – не сдержавшись, проворчала я. – Вы совсем не бываете дома, только и делаете, что разъезжаете по делам.

– Только не говори, что ты по мне скучаешь, – насмешливо попросил он.

Я бросила на него взгляд исподлобья. Он сидел как всегда очень прямо, держа в руках изящную чашку с кофе, так и не донеся до рта. Судя по кривой ухмылке, его слова были просто едкой шуточкой, на какие он бывал щедр, но я вдруг с удивлением поняла, что они попали точно в цель.

Это стало для меня неожиданным открытием, как накануне я с удивлением поняла, что близость генерала вселяет в меня покой и уверенность в собственной безопасности. Теперь оказалось, что я начала по нему скучать. Начала заранее, ведь он еще не уехал, а мне уже стало грустно от мысли, что вскоре я буду завтракать, обедать и ужинать одна. Ну, может быть, слуги возьмут в свою компанию, как делают иногда и сейчас, когда Шелтер в отъезде. Но это будет не то. Мне будет не хватать его общества. Его умных, пусть и циничных, рассуждений, его рассказов, порой неуместных и жестоких шуток.

Три дня. Один из которых он уже совершенно точно проведет неизвестно где, вернувшись ближе к ночи.

– Хорошо, не буду, – буркнула я, снова опуская взгляд на истерзанную булочку.

На несколько долгих секунд в столовой повисла тишина, которую разрушило позвякивание чашки, опустившейся обратно на блюдце.

– Хочешь, я никуда не поеду? – неожиданно предложил Шелтер.

Я удивленно посмотрела на него, забывая о многострадальной булочке. Как это часто случалось, попала в плен темных глаз. Только сегодня их тьма не пугала. Как обычно, она казалась вездесущей, обволакивающей и проникающей внутрь, но сейчас еще и необычно теплой, как летняя ночь.

– Только скажи – и я останусь, – продолжил Шелтер мягко. – Но тогда тебе придется весь день провести со мной, потому что если я останусь, то только ради твоей компании. Так что скажешь? Мне уехать или остаться?

Во рту мгновенно пересохло и язык как будто парализовало. Я не знала, что делать. Вот так открыто заявить, мол, оставайтесь, господин генерал, мне так хорошо с вами? Стыдно же… Нельзя же забывать о том, что я сюда привезена насильно и должна бы по-прежнему испытывать если не ненависть, то хотя бы неприязнь к завоевателю, вторгшемуся в мой родной город, похитившему меня из дома…

Не получалось. Даже если бы я очень хотела и старалась разжигать в себе негативные чувства к генералу, у меня вряд ли получилось бы, а я даже не старалась. Он был добр ко мне и по странной иронии судьбы заботился о моем благополучии гораздо больше, чем родной отец, о котором я хоть и продолжала вспоминать, но к которому мне все меньше и меньше хотелось возвращаться.

Генерал молчал. Смотрел на меня, забыв про завтрак, и молчал. Ждал ответа.

– Хочу, – наконец тихо и ломко выдохнула я.

– Что? – Он вопросительно приподнял брови, на его губах появилась плутоватая улыбка.

«Вот же негодяй, – в отчаянии подумала я. – Обязательно надо выцарапать из меня полноценный ответ, как будто и так не понятно…»

Откашлявшись, произнесла нарочито громко:

– Я хочу, чтобы вы остались, господин генерал. Сегодня чудесный день, а у вас есть великолепный сад, который вы совершенно не цените. Мы могли бы прогуляться по нему. Господину Юнту будет очень приятно.

– Хорошо, – легко согласился Шелтер. – Так и сделаем. И, может быть, придумаем что-то еще.

И он спокойно вернулся к трапезе, а у меня только теперь сердце забилось быстрее, мешая дышать и даже думать, я уж не говорю про есть. До сего момента мне все казалось, что он просто подтрунивает надо мной.

Ведь не мог столь серьезный человек бросить все свои дела ради целомудренного общения с «недоналожницей», у которой «всех достоинств – готовит вкусно». Или это на него такое впечатление произвел вчерашний горячий шоколад? Но в этот раз я точно ничего не нашептывала, даже в мыслях ничего постороннего не было.

Следом в душу закралось подозрение: а что, если он никуда и не собирался? Мало ли для чего он надел форму. Или у него просто ничего важного, и он решил разыграть меня, посмотреть, как я отреагирую?

Впрочем, от этих предположений пришлось отказаться, когда после завтрака мы вышли в холл, где генерала уже ждал господин Нейб. Услышав, что Шелтер передумал ехать по делам, управляющий не смог скрыть изумления.