Лена Летняя - Награда для генерала [СИ]

– Но, господин генерал… – попытался возразить он.

Договорить ему не дали:

– Керам, езжай сам. Ты прекрасно справишься и без меня, как справляешься постоянно. А у меня отпуск. И сегодня я хочу отдохнуть от всех дел.

На последних словах он оглянулся на меня и едва заметно улыбнулся. Нейб тоже посмотрел на меня, но от его взгляда мороз пробежал по коже, мгновенно захотелось куда-нибудь спрятаться. И как-то так само собой получилось, что спрятаться я попыталась за спиной Шелтера.

– Как скажете, генерал, – холодно уронил Нейб и поковылял к выходу. Его трость оглушительно громко стучала по гладким мраморным плитам холла.

– Божественный Тмар, что я ему такого сделала? – пробормотала я, когда за Нейбом закрылась дверь. И под вопросительным взглядом Шелтера пояснила: – Он меня с первого дня ненавидит.

– Поверь, лично ты здесь совершенно ни при чем, – заявил генерал, но объяснять не стал. Лишь протянул мне руку и предложил: – Идем?

После секундного колебания я вложила руку в его как всегда горячую ладонь, испытывая одновременно и сомнения, и волнение, и предвкушение.

Шелтер же уверенно потянул меня к выходу.

– О боже, что это? – изумленно выдохнула я, впервые оказавшись в неприметном одноэтажном строении. Оно стояло с той стороны особняка, куда я до сих пор не доходила.

Мы с Шелтером уже успели нагуляться по саду, действительно очень обрадовав своим визитом старика Юнта. Тот с суетливым вдохновением принялся показывать генералу, что и где он посадил в этом году, как разрослось то, что он посадил в прошлом, и поделился планами на будущее. Как ни странно, Шелтер проявил к его рассказу вежливый интерес и похвалил за отличную работу. Мне тоже перепало похвалы, когда Юнт обратил внимание на клумбы, за которыми последние две недели ухаживала я.

– Оказывается, вот в чем твое истинное призвание, – пошутил Шелтер. – Совсем не шоколад, а цветы.

– Одно другому не мешает, – возразила я. – Просто шоколад и выпечка в том объеме, что я привыкла их готовить, здесь не нужны, а мне крайне необходимо чем-то занимать руки. И потом… Цветы поднимают настроение и дарят вдохновение.

Шелтер кивнул, глядя на меня с какой-то совсем незнакомой задумчивой улыбкой. Иногда я так жалела, что не могу проникать в его голову и подслушивать мысли так же легко, как он забирается в мои. Мне оставалось только гадать, что творится в его душе.

– Пойдем, покажу тебе кое-что, – предложил генерал, когда мы распрощались с садовником, а я пообещала, что приду помогать ему завтра.

И вот тогда Шелтер привел меня в небольшое строение, в котором стояло… оно. Чем-то это напоминало велосипед, каких хватало и в Оринграде, по крайней мере, у него тоже было два колеса и сиденье. Только я не нашла педалей, а колеса были громоздкими, тяжелыми на вид. Да и вся конструкция обвешана чем-то черным вперемешку с серебристыми, блестящими трубами.

– Это мотоцикл, – лаконично объяснил Шелтер. И частично подтвердил мою догадку: – Что-то вроде велосипеда, но ездит как машина: с помощью двигателя.

– Выглядит грозно, – заметила я, обходя «мотоцикл» по кругу и разглядывая хищно изогнутые ручки руля.

– Рычит еще грознее, – ухмыльнулся Шелтер. – И развивает скорость не меньшую, чем машина, только ощущается она совсем иначе, потому что вокруг тебя нет защитного панциря кабины. Только ветер в ушах свистит.

Я попыталась это представить, но не смогла, а генерал неожиданно предложил, оказавшись у меня за спиной и наклонившись к уху:

– Хочешь прокатиться?

Его горячее дыхание обожгло мочку и щекотно коснулось изгиба шеи, от чего по коже пробежала небольшая стайка мурашек, а сердце вновь подпрыгнуло и трепыхнулось.

– Не знаю, – отозвалась я и повторила его же слова: – Чтобы чего-то хотеть, надо знать, каково это. Но я все равно не смогу им управлять. Я и на велосипеде ездить не умею, у меня его никогда не было.

– Ты будешь пассажиром, мы легко поместимся вдвоем. Соглашайся, это тоже весьма вдохновляет. Правда, – он интимно понизил голос, наклоняясь к моему уху еще ближе, – ради этого удовольствия все-таки придется раздвинуть ноги.

Я непроизвольно дернулась, пытаясь отстраниться, а Шелтер – зараза такая – рассмеялся. И прежде, чем я успела что-то сказать, пояснил:

– Чтобы сесть на мотоцикл. Видишь, сиденье довольно широкое, это почти как сидеть на лошади. Только впереди буду я, и тебе придется держаться за меня.

Иррационально захотелось его стукнуть, и неподобающее желание так напугало меня, что я обхватила себя руками. Во избежание.

Но несмотря на необходимость для поездки смущающей позы, я не смогла воспротивиться искушению согласиться. К счастью, на мне сегодня было платье с расклешенной юбкой, не стесняющее движений. Оставалось только сесть так, чтобы оно не задралось во время поездки очень уж непристойно.

Шелтер вручил мне смешные огромные очки на резинке, такие же надел сам и пояснил:

– Чтобы песок в глаза не летел.

Я не смогла сдержать смех. На мой взгляд, он стал похож на гигантскую муху, только без крыльев. Я, наверное, выглядела так же смешно.

– Держись крепче, – велел Шелтер, когда мы уселись и я положила руки на его плечи, предварительно оправив платье.

– Я держусь.

– Нет, так ты свалишься на первой же кочке. Обними меня обеими руками и держись как следует.

Я смущенно закусила губу, медля исполнить приказ. Неловко было так прижиматься.

– Мира, ты же обнимала меня вчера в лесу, – насмешливо напомнил он. – И ничего страшного не случилось, тебя не поразила молния божественного гнева.

Желание стукнуть его вернулось, поэтому я торопливо обхватила генерала руками, опять же – во избежание.

– Так-то лучше, – хмыкнул он, убирая ногой опору, на которой мотоцикл держался, и отталкиваясь от земли, чтобы сдвинуть его с места.

Секунду спустя взревел тот самый волшебный двигатель, и я тихо ойкнула, когда мотоцикл рванулся вперед, а меня дернуло назад. Руки сами собой крепче вцепились в Шелтера.

Мы выкатились из строения, проехали по узкой дорожке и вскоре выбрались на аллею, где скорость движения стала еще больше. Меня сковало ужасом, захотелось закричать генералу на ухо, чтобы он немедленно остановился, но воздух ударил в лицо, ворвался в легкие, и я почти задохнулась от столь резкого, безжалостного вторжения.

А спустя несколько мгновений задыхалась уже от восторга. Рев двигателя наполнял уши, ветер трепал волосы, и у меня появилось полное ощущение полета. Полета и свободы, какой не могло существовать на грешной земле, только в божественной обители. По крайней мере, так я думала до того момента. Захотелось закричать от внезапно охватившей меня беспочвенной радости, расставить руки в стороны, словно птица крылья, закрыть глаза и поднять лицо к солнцу, пробивающемуся к нам сквозь кроны деревьев.