Авдотья Репина - Ректор и 13-я студентка Глазовской Академии магии [СИ]

Есть специальные заклинания, которые находят слабые места и сигнализируют. Мира, когда зачаровывала посуду, сначала при помощи этого плетения проверяла, нет ли сколов на тарелках. Если для посуды есть такое заклинания, то для таких важных элементов, как крыши, стены, фундамент, они и подавно должны быть. Или тут замешаны деньги? Кто-то проворовался, а потом решил сэкономить на проверке прочности и ввести вокзал в эксплуатацию. И как получилось так, что поезд спровоцировал обрушение крыши? Вопросов много. Кому их можно задать?

Девушка поискала в памяти что-нибудь из своего детства в Предгорье. Тогда ей пришла на ум мелодия Манфреда Шмитца «Принцесса танцует вальс». Они с отцом часто ее играли, а мама подтанцовывала. Девушка стала напевать ее, пальцы вспомнили клавиши, играя в воздухе.

Никто не давал гарантию, что Рихтер вернется именного сегодня, этот вывод Мира сделала сама. Даже если и вернется, то пусть Мира получит нагоняй сразу за два проступка: за глобус и за рояль.

Поэтому она смело вошла в комнату ректора, закрыла за собой дверь, не стала включать свет (чтобы с улицы не было видно, что в комнате кто-то есть), только разожгла камин и зажгла несколько свечей, стоящих на рояле. В комнате едва уловимо пахло сандалом и цитрусом.

Мира села за рояль. Она почувствовала, что инструмент был артефактом и артефактом сложным. Рояль выглядел как артист во фраке. Хотелось обраться к нему со всем почтением.

- Многоуважаемый рояль, могу ли сыграть насколько умею одну детскую пьеску, которую выучила много лет назад? – девушка даже слегка поклонилась инструменту.

В ответ рояль поднял крышку и оголил белые и черные клавиши.

Принялась играть. Сначала у Мирославы получалось скверно, руки не слушались, выходила какофония. Она просила прощения у рояля и продолжала вспоминать. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK.Через какое-то время начало получаться, мелодия стала походить на саму себя. Но один кусок она все не могла вспомнить.

Помощь пришла, откуда не ждали. Рихтер собственной персоной сел на банкетку справа от нее и сыграл нужный фрагмент. Рояль на его прикосновения отозвался чуть более громким звучанием – инструмент признал своего хозяина.

Дальше они играли в четыре руки. Мира задавала мелодию, а Рихтер ее поддерживал, часто импровизировал. Да, он просто прекрасно играл.

- Где вы были? – прервала она молчание.

- Ты же знаешь. В Предгорье.

- У вас там родственники?

- Нет, там дом моих родителей. К чему все эти разговоры? – спросил он и посмотрел на нее, не прекращая игры.

- Друзья рассказывают друг другу о таком, - нашлась девушка. Внутренне она готовилась нападать, потому что была поймана с поличным.

- А мы с тобой друзья?

- Да.

- А как же лица, проживающие в соседних комнатах? - усмехнулся он.

Подловил. Значит, все-таки обиделся.

- Я погорячилась тогда. Из лиц, проживающих в соседних комнатах, мы может стать снова друзьями, - сказала Мира с улыбкой. Ответа не последовало.

Рихтер продолжал сосредоточено играть что-то уже вечернее, очень подходящее моменту. Но мелодию девушка не знала, поэтому убрала руки с клавиш. Тогда мужчина, не переставая играть, взял ее ладошку, положил обратно на рояль.

Ее пальцы сами знали, что играть! Ах, да! Роль – это артефакт. Если его хозяин пожелает, чтобы инструмент научил кого-то играть, то артефакт так и сделает. Нужно только, чтобы играющий имел хотя бы минимальный навык игры. Мира имела.

- Что с вами случилась? – снова прервала она молчание.

- Влюбился, - ответил он, сосредоточено гладя перед собой.

- Это же хорошо, - проговорила девушка.

Это он о Ларисе Сергеевне говорит, догадалась она. После исполнения пророчества Мира ее не видела. Или нашел очередную рыжеволосую нимфу, вскружил ей голову. Хотя счастливым он не выглядел. Больше походил на побитую собаку, в глазах печаль, лицо осунулось, и весь какой-то серый, мрачный.

Только сейчас Мира поняла, что скучала по Рихтеру. Но эту мысль она отогнана прочь.

- Я ее люблю, а ей интересен другой, - сказал ректор.

Теперь все понятно. С кем не бывает?

- Но это же не повод для того, чтобы впадать в печаль. Найдете другую, - подбадривала Мира. – Вы же умный, красивый мужчина, если захотите, то любая будет вашей.

- Да? – спросил он, повернулся к ней, перестал играть. – Мне не нужна любая, мне нужна она.

Стало неловко, как-то странно он смотрел на нее.

Мужчина вернулся к игре.

- Знаешь, таких как она, больше нет, - сказал Рихтер, он играл уже что-то другое, лирическое, пронзительное. Что именно звучало, Мира не знала. Да и что она могла знать? Детские пьески. А ректор выводил действительно сложную мелодию, она не вмешивалась.

- Она чистая как весеннее утро. Когда-нибудь я нарисую ее акварелью. Ее глаза излучают свет, когда смотрит на то, что ей нравится. Когда она смеется, все печали пропадают. Она очень сильная и в то же время хрупкая. А еще она такая непредсказуемая. Мне хочется наслаждаться каждым мгновением с ней. Но сейчас больше всего мне хочется обнять ее, - рассказывал мужчина, аккомпанируя самому себе.

- Где сейчас ваша возлюбленная?

Он не ответил, как будто не слышал вопроса. Посмотрел на нее.

- Ты знаешь, что сейчас твои глаза светятся, как далекие звезды? Ты влюблена? – он прекратил играть, заправил выбившуюся прядь волос ей за ухо, провел пальцами по щеке.

- У меня есть Принц, - возмущенно сказала она.

За кого он ее принимает?

- И где он сейчас? Почему ты сидишь в моей комнате? Почему касаюсь тебя я, а не он? Почему ты все еще сидишь тут, а не залепила мне пощечину?

Действительно! Мира вскинула руку, чтобы ударить, но вместо этого встала, чтобы уйти. Непонятно, чем ей обернётся это рукоприкладство. Хотя он сам ее провоцировал, но все-таки бить Главу Академии!

Но Рихтер схватил ее за руку и усадил обратно. Продолжил играть, снова положил ее руки на инструмент, а пальцы Миры снова знали, что играть. Она не понимала, как вести себя с ним здесь и сейчас. Хотелось одновременно быть тут и убежать. И как появились в ней такие противоречивые желания, она не знала.

Ректор прервал неловкое молчанье.

- Мы же теперь друзья, а друзья рассказывают о себе. Моя семья жила в Предгорье, - начал Рихтер. – Мы, как потомки великих магов получили там земли в подарок от императора. Несколько лет земля просто передавалась по наследству, но мой отец построил там дом для мамы, когда они поженились.

Мира слушала Андрея, и предчувствие чего-то плохого стало растекаться неприятным холодком по позвоночнику.

- Я очень люблю этот дом, он стоит в таком живописном месте, почти в лесу. Летом, когда открываешь окно, можно засыпать по пенье птиц. А еще там рядом река, мы в ней купались с соседскими мальчишками и ловили рыбу. Еще мы прикармливали белок. Однажды, когда мне было 16, я убежал в лес, чтобы рисовать птиц, а мои родители пошли на открытие нового вокзала. – Андрей замолчал, а Мира перестала дышать от волнения. – Когда приехал поезд, крыша вокзала обрушилась, и мои родители погибли. С тех пор я приезжал в Предгорье, чтобы навестить их могилы и погулять по саду. Сегодня ты меня в нем видела.