Мари Ардмир - Разбуди Лихо! [СИ]

После чего две кожаные перчатки мягко опустили гостью на пол.

— Черт! Лихо, как же ты вовремя! — я выбралась из саркофага и указала на любительницу круглых дат. — Ты не поверишь! Но… это… Это та бестия, которая менее получаса назад разрушила мой брак. А теперь еще и тебя решила разбудить раньше срока!

— Не правда, Рагшая не могла…

Вот так новость! Так он мне не верит?!

— Ау! Прием-прием! Ты что, в своей спячке совсем сбрендил?

Молчит, продолжает нависать над неподвижной серокожей. Любуется, олух.

— Эй! И как это, вообще, называется: полет фанеры над Парижем или крыша едет не спеша, тихо шифером шурша? — я продемонстрировала разрывы на своей рубашке. — Она нас спутала, и приставать начала…

А от него ни звука. Поднял визитершу и бесшумно удалился в потолок.

— Лихо, твою мать! Вернись обратно, я с кем разговариваю!

— Он не вернется, — Урурк завис рядом со мной и тихо добавил, — во всяком случае, не сию секунду.

Услышав это, моя интуиция поскребла в затылке и выдала феноменальную вещь:

— Усыпление Лихо как-то связано с этой… выдрой?

— Непосредственно.

— Потрясающая новость! — сыронизировала я и села на крышку саркофага. Паук заштопав мою рубашку, тоже затих рядом. Сидим, а время идет… Вот и что теперь делать, если очень страшно ложиться спать. Во-первых: неизвестно, в чьих объятиях я окажусь к моменту пробуждения, во-вторых: даже если это будет Лихо, то мне в его ручищах ничего хорошего уже не светит.

Или светит? Может, он не совсем помешан на этой Рагу?

— Лихо… — позвала я пронзительно. — Я понимаю, что ты меня в гробу видел, как в прямом, так и в переносном смысле, и спустя столько лет мечтаешь уединиться с дамой… эээ сердца, но не мог бы ты прояснить пару моментов?

В ответ молчание. Ладно спрошу у мохнатого.

— Урурк, почему он подставил гадину под брошенный мною кирпичик?

Ощутила движение воздуха, а следом явление двух пустотелых перчаток, судя по положению, гневно упертых в бока.

— Не кирпичик, а родовую ценность. Не гадину, а Рагшаю, и подставил я ее под твой кривой бросок, чтобы незаметно усыпить. — Прорычал объявившийся рядом Лихо.

— Усыпил?

— Да, — сняв перчатки, вурдалак тоже сел на саркофаг, — зачем ты пустила ее к себе?

— Ой, сейчас отвечу сущую банальность — я спала! Ты лучше скажи, каким образом она в твой склеп заявилась? У вас что, свободное посещение заключенных? Или она на особых правах?

— Рагшая…, она…, она… — серокожий не нашел, что ответить и потянулся к своим волосятам. Прикоснулся, провел по ним рукой, вызвал маленькое торнадо из перхоти и промолчал.

Предположила первое пришедшее в голову:

— Привела к твоему облысению?

— И не только, — послышалось от паука.

На это Лихо, печально вздохнул: «Она уникальная» и временно выпал из реальности, глядя куда-то вдаль рассредоточенныфм взглядом.

— Угу, — согласилась я, — у нас таких уников чаще всего держат закрытыми в учреждениях с мягкими стенами. Где особо почитаются рубашки с длиннющими рукавами.

— Дом терпимости? — тихо предположил черный восьмилапик. — У них как раз мода пошла на рукава, в пол.

— Хороший вариант, но я думала о дурдоме.

— А тебе туда нужно? — вампир, выплывший из астрала, грозно посмотрел на меня.

— Рано, но, если подумать, то еще пара пробуждений в твоем мире и я сама к ним в гости напрошусь.

Серокожий скривился недоверчиво и свернул тему к насущным вопросам:

— С Нардо поговорила?

— Не успела, нас прервали. Ты предлагаешь опять вздремнуть? Или испугаться до потери пульса, как это было в круглом храме?

— Это уже не имеет значения. Рагшая тебя видела.

— И что с того? Да, Рагу из лишая проникла в твоей склеп, залезла в саркофаг, разбудила меня и получила по морде родовой реликвией, но…

— Рагшая, тебя видела! — повторил он еще более отчаянно.

— Плевать, — заявила грозно. — Главное, ее «видение» можно списать на ушиб головы.

Но вместо того, чтобы порадоваться, вампир скривился. Пришлось спешно менять тактику.

— Ладно, тогда вопрос: ее явление сюда законно или незаконно? То бишь, может ли она во всеуслышание объявить, что встретилась со мной в твоих апартаментах?

— Не знаю. За три прошедших столетия многое могло измениться.

— И где мы можем узнать об этих изменениях? Оракул, газетные вырезки, свод законов Ритри? Может, интернет есть? Социальные сети или бабушки на лавочках?

Лихо никак не вопросы не отреагировал, опять начал медленно выпадать в осадок:

— Эй, выходи из ступора! Разберемся мы во всех хитросплетениях ваших законов, зуб даю. То есть вставную челюсть дам когда-нибудь чужую! Жизнь еще не закончилась!

— Моя еще долго не закончится… — последовал его ответ.

— Ладно. Верю, тебе плохо, хуже некуда. Могу помочь. — Покосился на меня глазами больного ретривера, пришлось поменять свое заявление. Даже за руку его взяла и ободряюще сжала. — Постараюсь помочь. Ну, чего ты киснешь?

— Ты не понимаешь! Она замужем. — Простонал несчастный и прижал к своему лицу мою конечность.

Поняла не сразу, о ком речь и первые пару секунд взглядом искала заветный черный кирпич:

— К-к-кто-кто замужем?

— Рагу из лишая… — подсказал, молчавший до сих пор, Урурк.

— Ой, вы, мамочки мои. И это выбило тебя из колеи? — я толкнула вампира. — Чужую жену при большом желании можно отбить. А эту лучше всего прибить… к стене, предварительно набив опилками и увековечив памятной надписью: «Не подходить, опасно»!

От вампира послышался смешок, затем еще один, через секунду он хохотал в мою ладошку, хотя должен был рассвирепеть и стать на защиту серокожей.

— Ну и чего ты ржешь? — я выдрала руку из его захвата.

— Слава Владыке, мы не твои матери! — вытирая слезы, произнес Лихо. А успокоившись, сухо предложил. — Хочешь законы почитать? Давай почитаем.

— Вот другое дело! Я рада, что ты пришел в себя!

— Еще бы, ведь, последнее желание смертницы нужно исполнить.

Обрадовал, паразит. Он взял меня за локоток, и взмыл вверх через потолки трех уровней. Мое недоверчивое и возмущенное: «Какое?!», в смысле — какое желание, огласило все помещения по ходу подъема.

— Последнее, — заверил вурдалак, усадив меня в пыльное кресло. И начал что-то искать по стенам абсолютно пустого помещения.

Глядя на него, мысленно перекрестилась.

— Слушай, отчаяние — это худший твой помощник. Давай, предположим, что это мое последнее желание за сегодня и не будем впадать в истерику до завтра…

— И ты надеешься дожить? — поинтересовался он.

— В идеале, я надеюсь вернуться.

Вот тут в стене что-то сдвинулось, и на пол посыпались темные металлические шарики, каждый размером с мой кулак. Некоторые с гравировкой, некоторые с коваными узорами, но в большинстве своем здесь были просто темные оцарапанные шары и пара-тройка разноцветных.