Мари Ардмир - Разбуди Лихо! [СИ]

— Это такие полупрозрачные, да? Которые меня под бирюзовым потолком, как игрушку перекидывали?

— Да. Самая слабая прослойка в низшей касте, вуры. — Вампир отложил матерчатые листки, которыми весь день занимался. — С них в свое время начинался каждый из ныне процветающих родов, но мало кто желает помнить об этом. Вуров презирают.

— Да уж, ваше разделение на касты это что-то с чем-то.

— Я пытался снять ограничения для низших. Бесполезно.

— Насколько бесполезно?

Он поморщился и не ответил, зато восьмилапик перебрался ближе, чтобы сообщить: — Не прошло и года, господина усыпили.

— Так-так, — задумчиво протянула я и села на кровати, — из всего выходит, что ты был, как прыщ на за… Кхм, крутой шишкой, я права?

— Чем? — не понял он.

— Ну, то есть ты был высокопоставленным вудлаком? То бишь, не последним вампиром в Ритри.

— Это уже не имеет значения, — отмахнулся серокожий.

— Господин был первым советником Владыки, — с гордостью ответил паук.

— М-дя! Знаете, занятная выходит ситуация с Рагу.

— Какая именно?

— Она люто ненавидит низших. Но и в первом браке и во втором сама себе наступила на горло и умудрилась стать источником для вурдалаков из этой касты. Ладно, во второй раз это сам Владыка, какие-то привилегии ей святят в связке с ним. Но в первый…

— Он был богат, — сухо ответил Лихо, — и она была счастлива выйти за него.

— А еще он был тринадцатым в списке правителей Ритри, — пискнул мохнатый.

— Да уж, вот теперь я всем сердцем верю в святую невинность влюбленной вампирши. Сущий ангел… белобрысый.

Мой подопечный отвернулся от нас с пауком, всем своим видом демонстрируя, что тема закрыта. Все-таки слишком болезненно реагирует вурдалак. И знает же, что она нас убить пыталась дважды, а все равно отстаивает ее позицию, как верный поклонник.

— Лихо…

Он не отозвался, но меня это не остановило.

— Слушай, судя по тому, с каким презрением Эргард выразился о твоей способности выбирать источник, даю сто пудов, ты выбрал белобрысую. Но женат не был и источником так никогда и не обзавелся… — вурдалак промолчал, а я все-таки закончила свою догадку: — Она отказалась.

Плечи Лихо напряглись так, что рубашка на нем затрещала. Но молчит, паразит, не отзывается.

— Как вы догадались, что он приводил Рагу? — изумился паук, оторвавшись от работы, над моим костюмом. — Об этом никто не знал! Даже я не должен был… — произнес с оглядкой на своего господина.

— Продолжай делать вид не сведущего, чтобы он тебе голову от головогруди не отделил, — шепнула я ему с улыбкой.

Урурк сделал красные глазки большими и продолжил шить, а я рассуждать.

— Итак, у выдры белобрысой был выбор. С одной стороны Лихо: добрый, влюбленный, красивый, приближенный к самому Владыке, то есть очень перспективный. А еще древний и в довершение, как мы уже знаем, двадцать первый в списке на пост Правителя мира. А с другой…

Паучок соответственно заявленной характеристике начал перечислять достоинства первого мужа вампирши:

— Обозленный, изуродованный, старый низший, занимающий пост наместника, обладатель огромного капитала. А так же, как мы уже знаем, тринадцатый в списке.

— Скажи, — обратилась я к нему, — а вампирша владычицей быть может?

— Нет. И деньги после смерти вампира переходят потомкам.

— И все-таки не сходится. Кто его изуродовал и почему шрамы не сошли? Вы же вампиры, существа с повышенной регенерацией. Зачем ей нужно было выходить за старого низшего? Пусть он и тринадцатый по счету, но недолговечный, а ведь власть к ней после кончины не перейдет и богатств она не увидит. И даю сто пудов, детей у них не было.

Судя по увеличившимся глазкам Урурка, я попала в точку.

— Вот так вот, по всем статьям, незавидная доля выпала вампирше, — и возмущенно заметила, — а Лихо уверенно говорит, что она была рада.

В палатке повисла тишина, прерываемая лишь нервным передергиванием паучьих лапок, и тяжелым дыханием серокожего. Кажется, я опять задела запрещенную тему, но это еще, не повод для молчания. Вот и не смолчала:

— Не пойму, какого ляда радоваться? Она же явно его презирала. Вот и Владыку терпеть не может…

— Почему? — это спросил Лихо, глухим и каким-то неестественным сухим голосом.

— А иначе, с чего бы ей на мужиков кидаться. На Нардо, на тебя, а после с кем-то в дальнем крыле под балдахином шепталась. Слов не вспомню, но обсуждали меня и интонации были ее.

— Название крыла? — серокожий вскочил с места, разметав матерчатые листы по полу. — Скажи мне, где это происходило, — потребовал он, зловеще склонившись надо мной.

Не на меня сердится, а страшно стало до дрожи! Чуть заикаться не начала.

— Сверсово. Кажется, так Владыка называл.

Мой подопечный тяжело выдохнул и прежде чем потянуться к моей шее, глухо сказал:

— Она вышла замуж за Правителя Ритри ради рождения древнего. Спи, Краля.

И тьма накрыла меня с головой. Вот и где уважение к ценному специалисту в судебных разбирательствах и кандидату в мыслители? Я ему тут все по полочкам разложила, а он меня усыпил. Сволочь! И что значит, ради рождения древнего? Пояснения зажал, неблагодарный. Ну, все! Проснусь, устрою им допрос.

Проснулась… Точнее, разбудили, окатив меня с ног до головы ледяной водой. В следующую секунду я промокла, они оглохли, думаю справедливо. И я была уверена в этом ровно до тех пор, пока мне не закрыли рот шершавой ладонью. Вспыхнул свет и трое кривящихся упырей в красном кружеве заявили, что меня ожидает Владыка.

Так-так-так. И где мои соратники, Лихо и паук? Где моя защита?

Оглядываюсь, а нет их. Шикарненько!

Я указала на руку, лишившую меня голоса, и на пальцах потребовала меня отпустить. Серокожие уроды клыкасто улыбнулись, и выудив из кружев блестящие клинки предупредили:

— Учти, еще одно громкое слово и мы за себя не ручаемся.

Пришлось кивнуть.

За руку меня выдернули из кровати и, не давая ни одеться, ни обуться, вывели из палатки под черное небо с алыми просветами. Воздух снаружи свеж и бодрящ, скала холодная; мокрая черная рубашка на мне стала ледяной. И нет ничего удивительного в том, что я чихнула, как только попала к Владыке в шатер. А стража всполошилась, и все трое стремительно приставили холодное оружие к моему горлу.

— Эээм парни, вам было сказано доставить меня живой или как?

В ответ тишина. Намекают, да? И рожи у всех свирепые и в глазах такой блеск многообещающий, что стало понятно — мертвой буду я и очень скоро.

— Хорошо, спрошу иначе. Здоровой или больной? Меня из-за вас хорошо подморозило, мне бы в теплое и чашку кофе сладкого.

Стоят все так же грозно.

— Черт вас дери, ножи уберите!

Никто не шелохнулся, а вот меня начало распирать от нового чиха.