Мари Ардмир - Разбуди Лихо! [СИ]

И только я сделала шаг в сторону, как по закону подлости, передо мной грохнулась стенка клетки, той самой, которую отчаянно обойти хотелось десятой дорогой.

— Вашу мать!

И ведь не приближалась я к ней по нескольким причинам. Во-первых: она была черной и огромной, точнее самой большой из представленных, во-вторых: полной белых, обглоданных костей, в-третьих: ни один вампиров к ней не приблизился. Вот и сейчас, все серокожие с воплями рванули в разные стороны, а я с перепуга стою, речь готовлю последнюю предсмертную.

А кости обглоданные и погрызенные сдвинулись в сторону и начали осыпаться.

— Вот черт…

— Краля, беги! — шепчет очнувшийся Урурк, позабыв о конспирации напрочь. — Не стой на месте. Разворачивайся и беги!

Я и сама была не против, последовать его совету, но с места не сдвинулась. Вначале увидела огромные настороженные глаза, словно бы наполненные лавой, затем черные дымящиеся узоры на бархатной шкуре, а после…

И мой счастливый визг наполнил Зал Выборов:

— Ша-а-а-рпи-и-и-и-и-и-и-и-и-к!

Груды костей разлетелись в разные стороны и самый лучший в мире пес, уже в форме щенка шагнул ко мне, вздернув голову и подняв хвост.

Перепуганный паук решился спросить:

— Знакомы?

— Да! — я опустилась на колени и прижала довольного Церба к груди. А он с таким же рвением притиснулся ко мне. — Мягкоскладчатый, как же я соскучилась.

И плевать уже, что вокруг нас толпа ошеломленных вампиров, советники Владыки, рыча, обвиняют в чем-то друг друга, а впереди сложное, но, слава Богу, последнее задание… для меня.

Неся на руках довольного щенка, я летящей походкой вернулась к озадаченному Лихо. Сктати, вампир забыл включить режим невидимки, из-за чего его плотным кольцом обступили обозленные вурдалаки. Но узрев щенка, все без исключения подавились претензиями и смылись. Урурк быстро перескочил на плечо господина и замер там, время от времени подрагивая.

— Только посмотри, кто мне встретился! — похвасталась с улыбкой. — Самое очаровательное создание в мире! Общаться мы не можем, но это не беда.

— Рад приветствовать сильнейшее создание преисподней… — вампир сделал шаг назад, чтобы медленно поклонился щенку. И шепотом спросил у меня: — Вы дружите?

— Да, еще со времен моего пребывания в Дарлогрии. Мне все говорили, что ничего не получится. Но я встретила его, вот такого самого-самого-самого… и влюбилась. Честно тебе говорю. Такие умильные симпатяги большая редкость.

Чмокнула Шарпика в нос, чем вызвала его веселое хрюканье.

— Теперь понятно, почему советники так долго не соглашались его призывать.

— И костей набрали полную клетку для маскировки, — поддакнула я, щекоча мягкоскладчатого под шейкой, — он же не ест столько. Такой маленький, такой хорошенький, в него бы столько не влезло.

— Краля, он ест больше и костей не оставляет, — прошипел вурдалак, но поймав наши с Шарпеем взгляды, уже совсем другим тоном согласился. — Но насчет клетки ты права, костей набрали для маскировки, и клетку поставили в самый дальний угол…

— А еще… — пропищал паук тихо, — натравили на Кралю остальное зверье.

Все ужасы, которые я только что видела, для меня лично померкли в свете радостной встречи. Так что они уже и не казались такими опасными:

— Ничего страшного. Меня так никто и не достал и ничего плохого не сделал.

Лихо к моим словам не прислушался, вопросительно посмотрел на Урурка. И тот грозно размахивая лапками, сообщил:

— Четыре плевка в спину, костюм разъело до поясницы, из-за зигбы захо-подошва на ботинках уменьшилась в три раза, семь десятков шипов успел отбить на подлете. Затем мермерригл пытался ментально повлиять на ее выбор. Я исколол Галины плечи для предотвращения его влияния, но отбиваясь от шипов, слишком быстро выбился из сил. И вот тут упала стенка клетки!

Вампир медленно кивнул и, обращаясь к чуду мягкоскладчатому, произнес:

— От имени Владыки благодарю Вас за спасение участницы соревнований. Костюм поменяем, обувь предоставим новую, плечи обработаем. — А дальше веселее, потому что Лихо с улыбкой оповестил: — Поедание соревнующихся и их перебежчиков разрешено.

Шарпик кивнул, принимая информацию к сведению, я побелела.

— Это что получается? Выбери я мирного зверя, меня бы на пару с ним съели?

— Ты мирного выбирала, чтобы он тебя сам не съел, — опроверг мои слова вампир.

— Зашибись…

Всегда задевал вопрос, что же происходит с теми участниками соревнований, которым не повезло выбыть из игрищ. Может быть, возвращаются в места отсидки пожеванными и поеденными? Или попадают в центр реабилитации, который в Ритри перепонками закрыт? Или теряют одну ипостась? Или… А что еще можно придумать, если чистилище у них закрыто и помирают они не окончательно. Надеюсь, первое. Иначе торжество в честь Великого Кровопролития, само по себе станет кровопролитием.

Спросить не успела, Лихо перебил.

— Тебе срочно нужно переодеться, — и плечи мои накрыли шалью из черных кружев. Откуда только взял?

Он обратился к пауку:

— Урурк, ты знаешь что делать.

Многолапик изобразил поклон перед своим господином и Шарпеем и скрылся в неизвестном направлении. А я только сейчас заметила, а заодно и ощутила, что чужие плевки в спину уже основательно разъели мой костюм, вот-вот останусь без облачения.

Ой, черт!

После того, как перебежчики были выбраны, всех участников соревнований направили в специализированный зал. Низкий потолок, стеклянные перегородки, в каждом загоне стоит небольшая клетка с выбранным зверем и номер участника. Я вошла к себе и открыла клетку, чтобы выпустить Церба. Все серокожие заблаговременно освобождали своих зверей из клеток, и те быстро возвращали себе прежнюю крупную форму. Вот и я решила дать щенку свободу. И пока возилась с замком и задвижкой отстранено думала о происходящем.

Исчезновение костюма оказалось меньшей из бед. Я бы сказала удачей, мне его заменили на более мощный защитный комбинезон без вульгарностей. Весь черный с красными застежками на руках и ногах, косыми отворотами и воротником стоечкой. Урурк сообщил, что это презент от третьего «спонсора», пожелавшего остаться анонимным.

А вот большую беду мне обещали советники Владыки, мерзко подшучивая относительно моего выбора. Что же из развеселило, я поняла только сейчас, когда Шарпик, оказавшись на свободе, не смог вырасти в ужас подземных чертогов и остался все тем же умильным щенком, причем жутко расстроенным.

— Вот уроды! — я прижала его к груди, успокаивая. И я поняла, мне за себя не страшно, мне обидно за него. Взгляд метнулся к клетке, кажется загвоздка в ней, нужно будет взять ее с собой в дорогу.

— Что-то Мордовская притихла… — послышалось сбоку.