Мари Ардмир - Привет рогатому! [СИ]

Расстроилась основательно. Есть не хотелось, пить тем более, переодеваться также. Обернув мясную ножку какой-то цыпы в салфетку, ее и пару конфет я запихнула в карманы пижамных штанишек и вышла из комнаты.

— Шипастый, — позвала тихо, уверенная на все 100 %, что меня он услышит. — Я готова…

— Так скоро? — объявился из-за угла шипастый монстр в кольчуге, чьи рыбьи глаза были просто рыбьими и более огнем не полыхают.

— Ага.

Он поравнялся со мной и смерил недовольным взглядом:

— Пойдете в таком неприглядном виде?

— Да. Но я с гостинцем, и вольность эту мне простят.

— Ваш гостинец Вам самой следовало съесть. — Сообщил шипастый и взял меня за руку.

— Я так и знала, что это для усиления моего вкуса!

— Нет, для улучшения пищеварения Цербера.

— Одно и то же, — отмахнулась я. — Перемещай уже.

Переброс произошел мгновенно, стоило глазам шипастого полыхнуть огнем. Люциус — приколист, чтоб ему хорошо было. Прикалывается на каждом шагу, но не признается.

Мы оказались перед огромными коваными воротами. Приблизительно такие же я видела в темно-синем лесу.

— Галя! — завопили плачущие жертвенницы. — Мы такого наслушались!

— Это так ужасно!

— Нас съедят! Он всех с 10 по 100 миры ест…

— И не давится!

— Ты не представляешь, что с нами будет там…! — ну и трясущимися руками указали на кованые ворота. — Это так ужасно!

— Да! — воскликнула Эва, начавшая пылить спорами.

А я-то думала, что хуже быть не может. Но вот появились жертвенницы, и до меня дошло, как конкретно я ошибалась. Отвлечь бы их чем-нибудь перед кончиной. И тут вспомнила, есть чем отвлечь!

— Девочки, конфеты хотите?

— Как ты можешь думать о еде в такую страшную минуту?!

— Он нас съест и без конфет.

— В этом я не сомневалась, но нас и в прошлый раз могли съесть, и в позапрошлый! — сообщила я и протянула им мятные леденцы. — Не пугайтесь вы так, они вкусные как раз освежающие и успокаи…

Договорить я не успела, как мятные конфеты в прямом смысле слова успокоили жертвенниц. Два спящих тела оказалось предо мной на земле.

— Я так и знала, — сообщила я на удивление ошеломленному шипастому.

— Это что еще такое?! — спросил глухо рыб.

— Продолжение массового предательства Его Величества Темного Повелителя. — Сообщила я и ткнула его в грудь, — ты сам это предполагал.

— Что?!

— Заканчивай ломать комедию, Люц! Ты знал о конфетах…

— Я не…

— Девчонок спать уложи в кровати. Я постучала в ворота, и кольца витых калиток стали разворачиваться.

— Жертвенница Галя Гаря, — возмущенно начал оправдываться рыб в кольчуге, — я исполнитель указа и никоим образом не знал и не мог догадываться о содержании в конфетах…

— Все! Все, ладно, договорились… Ты не Люц, ты не знал, ок. Слушай, я тут вроде как помирать иду.

— И? — удивился шипастый.

— Замогильные песенки знаешь? — спросила первое, пришедшее на ум. Не говорить же ему, что у нас о мертвецах говорят либо хорошее, либо ничего.

— Нет.

— Ладно… — с тоской взглянула на открывающийся проход. И решилась на последнее послание Люциусу. — Раз я помирать иду, то у меня к тебе пара просьб.

— Говорите.

— Во-первых: сообщи Его Темнейшеству, что обладательница того плащика тоже в числе подозреваемых предателей. Во-вторых: я официально примыкаю на сторону предателей, потому что его принцесска сволочь, а он глупец. В-третьих: пока у той заразы на руке браслет с перламутром, у него рога расти будут с ошеломляющей скоростью, а помимо них и ее живот. Собственно, на этом свою прощальную речь я завершаю.

— Спасибо, с меня приключений достаточно, и прощайте. — Сделала шаг и обернулась. — И, кстати…

Я несколько секунд думала над заключительной и явно предсмертной фразой. Прежде чем громко произнести:

— Привет рогатому! После всего произошедшего он такую дрянь, как Вайолетт, заслужил.

Я прошла в освещенное пространство загона для домашнего песика:

— Цербер! Подь сюды, поговорим!

В эту ночь Люциус был не единожды шокирован происходящим.

Вначале Галя сообщила, кто главный в радикальной группировке против его брака; затем, что с радостью вступит на сторону предателей; а после этого намекнула об интересном положении его будущей жены.

Жены! И кто ему об этом врет, Галя! Его единственная надежда на брак, его избранная жертвенница, его надежда на оплот счастья и вечности. Она бесстыдно вывалила на него такой ушат непроверенной информации, что в первое мгновение Темный Повелитель ста тридцати миров стоял ошеломленный и недвижимый и даже на «Привет рогатому!» не успел обидеться.

Да он и не мог успеть.

Галя давно прошла через ворота и бодро зашагала к его домашнему питомцу. Сказать, что Цербер был гостье не рад, не сказать ничего. Стометровая махина с оскаленной пастью и свешивающимся языком рванула к ней с низкого старта с другого конца двора. Разделяющие их километры быстро сократились под гром от когтистых лап четвероногого и удивленное Галино: «ни фига себе!»

Ошеломленно глядя на приближение зверя, она села на землю.

В последующие мгновения Люциус, успевший сделать к ней переброс и загородить собой от пса преисподней, тоже был крайне удивлен. И возможно, даже более, чем Галя, сидящая рядом. Цербер на бегу значительно уменьшался в росте и весе и последние метры преодолел в щенячьем виде на удивительно коротких лапах. И тут Галя оглушительно завопила, подхватывая его на руки:

— Мягкоскладчатый, да ты вымахал!

Люциус с открытым ртом осел наземь. Но даже тогда, в нижнем зале Дворца в Дарлогрии, наблюдая за тем, как его питомец ластится к Гале, он и представить не мог, что станет свидетелем еще более нереальной картины…

Она и он! В ее спальне! Он держит ее за руки… Ее — его любимую Вайолетт!

— Теперь ты мне веришь? — сидящая рядом Галя оторвала руку от Цербера, и прикоснулась к его руке.

— Верю.

Они замолчали, наблюдая за происходящим в личных апартаментах принцессы. Вайолет что-то быстро и бессвязно говорит медленно закипающему Тариму, графу Нивейри. Видя и слыша бесчинство принцессы, Люциус сам потихоньку закипал.

Права была Галя, называя ее — принцесской, с горечью подумал он и потупился.

— В прошлый раз я висела на люстре, — Галя решилась прервать молчание, — обзор был не очень, но слышимость — класс. В этот раз все намного лучше, — похвалила она их пребывание в камине среди языков пламени. — Тепло, светло… Зрелищно.

Темный Повелитель молчал, не в силах совладать с накатившими эмоциями досады, гнева, обиды и, как ни странно, облегчения. Все же что-то внутри него было очень против Вайолетт, особенно в последние три дня. И вот оно! Неподдельное, настоящее, наконец-то увиденное… лицо принцесски.