Бьянка Скардони - Начало

Самые опасные враги не те, кто прячется за спиной, а те, которые идут рядом, притворяясь друзьями. Они окутывают вас паутиной заблуждений, создавая вокруг мир, полный лжи. Вы никогда не увидите их настоящего лица, укрытого множеством скрупулёзных и изощренных масок, которые они меняют, как змея кожу.

Мой враг шёл рядом со мной, держа меня за руку, и поцелуй, который коснулся моих губ, на куски разнёс мой мир. Я не замечала дымовой завесы, противясь судьбе, от которой бежала, слишком испуганная, чтобы начать другую жизнь. Бег лишь приближал меня к ним. Возвращал туда, где всё началось, к неизбежным неудачам и падениям. Чтобы всё разрушить, хватило одного неверного шага. И они были в нужном месте и ждали — жаждущие и готовые похоронить меня под обломками.

Сцена была уже готова.

И актёры расставлены.

Всё было обманом, а я ни о чём не подозревала.

Кованые ворота скрипнули, когда туманным вечером через них проехал черный седан и повёз нас по извилистой дороге к дому моего дяди, поместью Блэкберн. Внушительное здание из серого камня, построенное в Бароновском стиле, принадлежало нашей семье более века и имело все атрибуты настоящего дома с привидениями: викторианские арочные башенки, плющ, стелющийся по стенам, и забор с заостренными шипами, окружающий всю территорию.

Это был, вероятно, один из самых мрачных домов в городе, и на секунду я задумалась о том, чтобы попросить водителя отвезти меня обратно в больницу — мысль, которая быстро перешла к воспоминаниям об обязательных сеансах групповой терапии и захудалом питании, которое они имели наглость называть едой.

Но всё, что угодно, было лучше, чем это место.

Последние шесть месяцев я пряталась от людей в психиатрической клинике, страдая от того, что врачи называли «отрыв от реальности из-за травматического события». А «отрывом от реальности» было моё утверждение, что на меня напал вампир.

Да, я знаю, что вы сразу подумаете — вампиров не существует. Они не убивают вашего отца посреди ночи в то время, как вы можете только беспомощно наблюдать и бессильны их остановить. Конечно нет, если вы живете в этом маленьком мире, который мы называем «реальностью» — именно это мне повторял врач, снова и снова, как антипсихические мантры, пока они не поверили, что и я верю в это, и, наконец, подписали бумаги об освобождении.

Но я знаю, что видела.

Седан остановился у подъездной дороги, мой дядя Карл уже стоял на крыльце, торжественный и бдительный, словно ворон, сидящий на жердочке. Его руки были плотно скрещены за спиной, именно так, как я помнила.

Без сомнения, он был братом моего отца, разделяя с ним схожие тёмные волосы в сочетании с чёрными глазами. Тонкая белая прядь возле ушей нарушала аккуратно зачесанную назад прическу, выдавая его истинный возраст, который он так умело скрывал.

Мне часто говорили, что я очень похожа на них (Блэкберн до мозга костей), такие же тёмные длинные волосы, струящиеся волнами по спине, худое телосложение, светлые глаза своеобразного серого оттенка. Я всегда кривилась, когда люди говорили мне, что я похожа на отца, ведь я девочка, а девочки не должны быть похожи на своих отцов. Девочки должны быть похожи на матерей или фей, кукл Барби и прочую лабуду.

Я сорвала с ушей наушники и собрала вещи, когда водитель открыл для меня дверь. Первым желанием было запрыгнуть обратно, когда его рука потянулась ко мне, хотя я быстро расслабилась, поняв, что он лишь пытается помочь и не собирается обезглавить меня ребром ладони.

Разумеется, было еще несколько нерешённых вопросов.

Я сделала вдох, чтобы успокоиться, и жестом дала знать, что справлюсь сама. Я вышла из машины, волоча свою необъятную сумку. Водитель улыбнулся, как ни в чём ни бывало, и вернулся к багажнику, вынимая мои оставшиеся вещи — один маленький красный чемодан.

Все мои пожитки за семнадцать лет жизни были сокращены до: одной большой спортивной сумки и отвратительного чемодана. Как бы парадоксально это ни звучало, раньше я была своего рода девушкой, которая делала покупки каждые выходные и беспокоилась о своей одежде, или о том, как выглядит в тот или иной день. В последнее время мне стало плевать. Я просто упаковала самое необходимое и сказала риелтору пожертвовать остальное на благотворительность.

— Привет Джемма, — поприветствовал меня дядя, когда я направилась вверх по ступенькам. Он не расщедрился на объятия. — Добро пожаловать домой.

Было как-то странно слышать эти слова, которые больше не относились ко мне и не должны были прозвучать из его уст. Возможно, это потому, что он заставил меня взглянуть в лицо реальности. Последние шесть месяцев были каким-то вечным кошмаром, в котором я застряла и просто ждала, что кто-то разбудит меня и скажет, что ничего из происходящего не было реальным, и все будет хорошо. Потому что больше ничего не было в порядке. Это было далеко от хорошего, и, как оказалось, безобидное слово делает это всё ещё более реальным.

Жизнь, которую я знала и любила, ушла, как и мой отец. И это не изменят никакие слова.

Внутри дома огромное фойе было обклеено бледными текстурными обоями, сочетающимися с панелями из красного дерева, и невероятная парадная лестница с тёмно-красной ковровой дорожкой. Всё в доме кричало о богатстве и наследии. Даже в воздухе витал резкий запах дуба и шалфея, извещая о своем статусе и истории. Я чувствовала себя здесь очень маленькой. Подавленной. Лишней.

Я стояла, прижав к себе сумку, не в состоянии оторвать взгляд от вымощенных деревом полов, впиваясь взглядом в затейливую люстру и размышляя, смогу ли я когда-нибудь чувствовать себя здесь как дома.

— Идём за мной, — произнёс дядя, отрывая меня от моих мыслей. — Я покажу тебе твою комнату.

Я последовала за ним вверх по лестнице на второй этаж, где мы прошли в мрачный коридор, и, не сказав ни слова, пошли мимо дверей и верениц портретов благородных мужчин, которые поразительно были схожи с моим отцом. Моя комната находилась в конце коридора. Экскурсия могла быть и лучше, хотя я не винила дядю. По правде сказать, меня не очень интересовало увидеть все входы и выходы в этом доме. Я просто хотела распаковать свой скудный запас вещей и поселиться куда-нибудь, что отдаленно сможет напоминать спальню.

— Надеюсь, тебе понравится, — сказал он, открывая двойные двери моей новой спальни цвета сливы, которая, по крайней мере, была в раза два больше моей старой комнаты.

Я потеряла дар речи, увидев панорамные окна, открытую террасу, кровать с балдахином королевских размеров и элегантную чёрную мебель. Это сильно отличалось от консервативно белого, к которому я привыкла за последние месяцы, и это было просто невероятно.