Эрика О'Роурке - Создательница

— Хоть и говорят, что подражание является самой честной формой лести, но разве ты не предпочла бы быть оригиналом?

— Перенеси меня в Межпространство, — сказала я. Было сумасшествием просить об этом именно его, но с Сумрачными нельзя договориться. Они убьют нас обоих. — Пожалуйста. Забери меня отсюда.

Он тихо рассмеялся. Обойдя снежные сугробы и с лёгкостью перепрыгнув через лужи с грязной жижей, он прошёл вниз по улице.

— Зачем мне помогать тебе, Плоская? Чужачка. — он остановился, как только приблизился ко мне. — Убийца.

Сумрачные продвинулись вперед, но всё ещё не нападали, лишь поджидали, слишком гибкие, чтобы быть людьми. Их суставы сгибались под неправильным углом, а может и под множеством разных углов. Я не знала, что из этого.

Оборванные капюшоны скрывали то, что осталось от лиц. Их слова звучали так, будто им не хватало частей тела — гортанные, шипящие звуки, которые наверняка что-то означали. Но все, что я понимала это то, что и мои нервы и магия кричали о том, что нужно уносить ноги.

— Я нужна тебе живой, — пояснила я непослушным голосом. — Тебе нужно немного магии, чтобы вызвать Восхождение, не так ли? Если они убьют меня, то ты тоже проиграешь.

Казалось, он это обдумывает. Я ощущала поблизости водные Линии, в которых скопилась сила. Если бы я смогла заставить его использовать эту силу, чтобы она вышла из Линий, то, возможно, смогла бы таким образом направить внимание Сумрачных на него. Мне удалось бы убежать, по крайней мере, пока не подоспела бы помощь.

Мне не пришлось симулировать чувство ужаса, когда я сделала ещё один шаг, пытаясь расположить его между мной и Сумрачными.

— Ты действительно нужна нам живой, — задумчиво сказал Антон, гладя подбородок. А затем он улыбнулся и его лицо просветлело так, будто он только что решил особенно сложную загадку. — Но не совсем живой. Лишь отчасти.

— Не думаю, что они ограничатся этим «отчасти», — сказала я, когда Сумрачные увеличили скорость и с новым пылом направились к нам.

Если Антон вскоре ничего не предпримет, то мы оба умрём буквально за несколько минут.

— Это зависит от того, как их попросить, — сказал он, откинул голову назад и выкрикнул что-то на том же ужасном языке, что использовали Сумрачные. Двое из четверых перепрыгнули через нас и с треском и грохотом приземлились на другой стороне, таким образом преграждая мне путь к отступлению.

Антон обратился ко мне.

— Если я вежливо попрошу их, то они наверняка отстанут от тебя, как раз перед самой остановкой сердца. И это даст мне именно то, что нам нужно.

— Ты можешь с ними разговаривать…

Когда я произносила эти слова, они прозвучали неуклюже и бестолково, такие же бесполезные, как и все мои попытки бежать.

— Ещё лучше, я могу отдавать им приказы. Видишь, какое одолжение я тебе делаю? Если бы мой приказ не сдерживал их, то они уже сейчас набросились бы на твой костный мозг.

Мое сердце пропустило удар, а из-за страха все поплыло перед глазами. Не удивительно, что он не боится. Он уже в течение нескольких месяцев посылал за мной Сумрачных: в парк, когда я надела кольцо Верити, в водонапорную башню, на Аллею, даже на поле для гольфа, когда Паскаль проверял мою связь с магией. Сумрачных не просто притягивала магия, они были его личным эскадроном смерти.

— Ты должна быть мне благодарна, Плоская.

Теперь в его голосе больше не было жестокого юмора. Он говорил на полном серьёзе. Он ожидал благодарность. Он сделал ещё шаг по направлению ко мне и схватил за запястье. Связь с Люком стала холодной и неактивной. Мою руку принизила боль.

— Я жду.

— Спасибо.

Мои губы сформировали слово, но с них не сорвалось ни звука.

— Так-то лучше, — кивнув, сказал он. — Я хочу знать о тебе и магии. Есть что-то, что ты ещё никому не рассказывала, какая-то истина, о которой знаешь только ты.

Я лихорадочно замотала головой. Магия во мне скорчилась, и я закрыла глаза и попыталась успокоить нас обеих. Но все, что я видела перед глазами, это Сумрачных, напавших в переходе на Верити и вспомнила, с какой легкостью они откинули меня в сторону. Антон грубо схватил меня за подбородок, заставил поднять лицо вверх, и я открыла глаза.

Его горячее дыхание, пахнущее кислятиной, коснулось моего лица.

— Ты же так ценишь свободу воли. Теперь ты можешь ее продемонстрировать. Я хочу знать про магию все: что ты можешь делать с её помощью, почему ты выжила. И ты мне всё расскажешь. Но я предоставлю тебе выбор. Я могу сотворить Раскол: ты будешь вести себя тихо и позволишь мне вытянуть все секреты из твоего умненького разума. Или я могу натравить на тебя Сумрачных. Медленно, потому что тебе понадобится воздух, чтобы рассказать мне правду.

Его рука соскользнула к моему горлу, и он сдавил. Перед глазами появились черные точки.

— Хоть это и вызовет «Восхождение», но это не будет проблемой. Как там говориться, двух мух одним ударом?

Он отпустил меня, и я упала на землю, хватая ртом воздух, в то время, как снежная жижа намочила куртку и джинсы. Сумрачные подобрались ближе. В воздухе висел сильный запах крови, как от паленного железа. Я поспешно отползла в сторону, но один из них вытянул руку и схватил меня за куртку. Ткань куртки порвалась, и я снова упала.

Я сглотнула желчь, которая появилась во рту. Внутри меня бунтовала магия, и я только при помощи силы воли пыталась заставить её прорваться, чтобы сжечь Антона и Сумрачных. Я видела, какой урон могла нанести грубая магия. Ведь теперь, когда мы обе были в опасности, она могла защитить нас!

Но хотя она билась внутри о мои вены, я никак не могла найти способа выпустить её.

Антон держал меня обоими руками и своей магией, так что мне хотелось кричать. Да я и начала кричать: вдохнула ночной воздух, почувствовала, как расширилось горло, но звук затих, прежде чем достиг моих губ, потому что в одно и тоже время раздался другой крик, нечеловеческий, и голова Сумрачного пролетела над нашими головами и тяжело приземлилась на крышку ближнего мусорного бака.

— Если ты ещё хоть раз тронешь ее, то здесь скоро будут убиты не только мухи!

Люк стоял там, где двор переходил в улицу, у его ног тело Сумрачного, в то время, как рубиновое пламя танцевало вокруг лезвия меча. Символы, что были выгравированы на плоской стороне лезвия, казалось светятся золотом, и я чувствовала содержащуюся в них силу: голод, вызванный гневом. Люк вышел вперёд, уклонился от вытянутых когтей Сумрачного, воткнул меч по самую рукоятку ему в грудь, а потом рванул вверх, разделяя гнилую плоть пополам.

— Мышонок?

Я подавила рыдания.

— Со мной всё хорошо.

Антон с искажённым лицом резко повернулся к Люку и выкрикнул оставшимся Сумрачным приказы. Они пронеслись мимо нас к Люку и его пылающему мечу позабыв, что я тоже ещё здесь.