Лиза Дероше - Последний обряд

Открываю глаза и вижу ухмыляющегося Аарона.

Он медленно обходит вокруг меня, становится на одно колено и удивленно приподнимает брови.

— Ты ранен?

Как только боль стихает, я встаю и выпрямляюсь и смотрю на него. Аарон точно последний из небесных, кого бы я посвятил в свои личные дела.

— Все в порядке. Ерунда.

— Уверен? Потому что выглядишь слегка ….зеленым. — Он подозрительно прищуривает глаза. — Может у тебя проявляется морская болезнь?

Помимо всего прочего.

— Все в порядке, — повторяю я, поворачиваясь к Табло и рассматриваю его. — Как обстоят дела с Даниэлем?

Аарон материализуется за моим плечом, скрестив руки на груди.

— Как же тебе повезло с моей заботливостью. Я бы позволил тебе прогореть на этом лишь для того, чтобы ты доказал свою точку зрения, но жертвовать всем человечеством … это уже слишком.

У меня еле получается сдержать стон, опустившись в кресло и подпираю рукой свою пульсирующую от боли голову.

— Что ты выяснил?

Мне даже не нужно смотреть на него, чтобы услышать насмешку в его голосе.

— В чем дело, о Всемогущий? Слишком много давления? Слишком сложная работенка для тебя?

Подняв голову, смотрю на него.

— Что ты выяснил? — повторяю я по слогам.

— Мархосиас всего лишь немного контактировал с семьей, следуя своей обычной тактике.

— Какой именно?

Он смотрит на меня свысока и говорит с полнейшим снисхождением.

— Где тебя носило все эти тысячелетия? Под землей? — резко улыбаясь, спрашивает он. — Нет? Должно быть это из-за компании с которой ты водишься. По-моему на тебя влияет демон, Габриэль. Выглядишь каким-то потрепанным.

Я вытаскиваю себя из кресла, не желая даже задумывать о том, что общего у меня с Люком, и подхожу к нему впритык.

— Есть ли хоть какой-нибудь шанс дождаться от тебя прямого ответа?

Он наклоняется, его лицо в нескольких дюймах от моего.

— А есть ли шанс найти кого-нибудь более компетентного на твою должность?

Он отступает назад.

— Дорога, по которой ты ступаешь, уже истоптана давно, — говорю я, изо всех сил пытаюсь держать голос ровным. — И это не сработало так уж хорошо с Ним. Гордость — опасная штука, Аарон, — я опускаюсь обратно в кресло. — Мархосиас? — рявкаю я, сытый по горло его выходкой. Непреднамеренная волна силы вырывается из меня с этим словом, отталкивая Аарона на шаг назад.

Он, пытаясь устоять на ногах, смотрит на меня дикими глазами.

— Он следил за двумя младшими.

Я вскакиваю с кресла. Моё ноющее тело протестует, в то время как я пытаюсь сдержать стон.

— Грейс и Мэгги? — Фрэнни никогда не простит мне, если что-нибудь произойдет с ее младшими сестрами. — Как они?

На его лице удивление сменяется привычным презрением.

— Грейс знает кто он на самом деле и, конечно же, она старается держаться от него подальше, но Мэгги заинтригована. Судя по всему, она скрывает какие-то чувства к… — его лицо искажает отвращение, — … другу старшей сестры, и считает, что Мархосиас делает то же самое, что впрочем является правдой. Итак, как бы ты хотел справиться с этим, о Великий?

— Ты же прекрасно знаешь, почему в первую очередь я отправил тебя. Мне нужен кто-нибудь с твоим опытом, чтобы защитить эту семью. Присматривай за Мэгги.

— Уже этим занимаюсь, — говорит он.

Я наделяю его жестким взглядом.

— Несмотря на то, что ты обо мне думаешь, ты прекрасно понимаешь, как это важно и я верю в то, что не позволишь…нашей истории … повлиять на твою работу.

— Мне не нужно никаких нравоучений от тебя по поводу своей работы, — рычит он. — Я работаю дольше, чем ты существуешь.

— Тогда, просто возьми и сделай это, — отвечаю я, надеясь на то, что он не заметит усталости в моем голосе.

Он бросает на меня взгляд и исчезает. Я стою еще некоторое время, пытаясь взять себя в руки и подготавливаю себя, чтобы вернуться к Фрэнни.

Я не могу полностью сдержать стон во время обращения обратно в телесную форму, затем просто прижимаюсь к Фрэнни. Она пошевелилась, и я ослабляю хватку, целуя ее в лоб.

Она покрасневшая и вспотевшая, ее лицо искажается от боли от каких-то образов или воспоминаний.

Я поглаживаю ее волосы и позволяю окутать её своею умиротворенностью. Но замечаю, что теперь это не так эффективно, как было до этого, потому что она все еще продолжает вздрагивать, иногда тихо постанывая, а ее ресницы подрагивают.

— Гейб, — она зовет меня охрипшим голосом.

— Я здесь, Фрэнни.

Она прижимается ко мне еще ближе, и я обнимаю ее, чувствую ее дрожь. Ее дыхание становится глубже, медленнее. Она выдыхает, щекоча мне шею, и это сводит меня с ума.

Я борюсь с этим чувством. Я точно знаю, что это, так как чувствую постоянно последнее время, пора признаться в этом себе. Но когда она буквально прижимается еще крепче ко мне, я отчетливо ощущаю ее тело — так близко — я сдаюсь и прижимаюсь к ней ближе. Поглаживаю ее спину и она издает довольный стон, похожий на мурчание, что заставляет меня желать ее еще больше.

Кажется, будто она прижимается еще ближе, засыпая, и я отвлекаю себя мыслями о нашем следующем шаге. Мне нужно узнать слабые места Люцифера, а Фрэнни — единственная, кто может добыть эту информацию. Мы должны поработать над ее Влиянием, узнать все подробности и направить точно в цель. И мы не можем тянуть с этим.

Почувствовав руку Фрэнни, скользящую по моей груди, я забыл о чем думал. Пытаюсь оттолкнуть, охватившую меня, волну желания.

Думай, Габриэль.

— Мой Ангел, — шепчет Фрэнни с закрытыми глазами, но с улыбкой на лице.

Я очерчиваю пальцем линию ее подбородка.

— Я здесь.

Её губы находят мои, прежде чем я успеваю отстраниться. Мягкие. Теплые.

Всё внутри меня взрывается. Я дышу часто и прерывисто, пытаясь сделать вдох. Мою голову пронзает ощущение необходимости. Её руки обжигают меня с каждым прикосновением.

Пресвятой Отец, помоги мне.

Даже если Он и слышит меня — Он молчит потому, как все о чем я могу думать, это ненасытное земное желание внутри меня. Я углубляю наш поцелуй, чувствуя ее пальчики, прокладывающие обжигающую дорожку на моей спине под футболкой. Я снимаю ее и позволяю своим рукам наслаждаться ее телом, каждое малейшее движение приближает меня к самоуничтожению.

Но теперь я не в состоянии контролировать это.

Это было неизбежно. Я был дураком, думая, что смогу остановить это.

На секунду я отрываюсь от ее губ и просто смотрю на нее. Я поднимаю руку и провожу пальцем вниз по ее щеке, шее. Она вздрагивает и последняя мысль, всплывающая в моей голове: «Если это и есть мой конец, так тому и быть!»

И тут я что-то замечаю.

С каждым ее вдохом и выдохом я вижу блик от падающего розового света из открытого окна. Затемнённая металлическая подвеска на тонком кожаном шнурке совсем рядом с крестом Люка на ее груди.