Дж. Андрижески - У камина

Затем я ощутила, что Ревик кивнул, улёгшись обратно на пол и тяжело задышав.

Он немного сместил своё тело, и я осознала, что так он мог наблюдать за мной.

Его очень, очень сильно возбуждал вид того, как я делаю это с ним.

— Да, — он издал низкий хрип. — Да, — он крепче стиснул мои волосы. — И да… ты можешь делать со мной все что угодно. Просто… — жёсткий импульс боли выплеснулся из его света. — Блядь, я фантазировал об этом, Элли. Много, — добавил он. — Охереть как много. Больше, чем я готов признаться.

Я невольно рассмеялась, но не остановилась.

«Надеюсь, после всех этих фантазий реальность не разочаровала», — пошутила я.

Поначалу он не ответил.

Ещё через несколько секунд его боль сделалась невыносимой, такой сильной, что я с трудом видела, думала или даже дышала сквозь неё. Я боролась со своим светом, заставляя себя вновь слегка успокоить его. При этом его пальцы сжались в моих волосах.

— Лучше, — его пальцы стиснулись до боли. — Это лучше, чем я себе представлял. Боги. Я думал, ты не станешь делать это со мной. Хотя ты делала это всякий раз, когда тот ублюдок просил тебя…

«Ревик. Детка, брось… забудь».

— Я не могу. Я хочу. Я не могу, — его пальцы сжались ещё сильнее, заставив меня ахнуть. — Я смотрел, как ты делала это с ним, — его боль усилилась. — Gaos … несколько раз ты делала это в публичных местах. Ты бы сделала это для меня, Элли? Сделала бы?

Я не ответила не потому, что не сделала бы этого — конечно сделала бы — но скорее потому, что не хотела поощрять его мысли о Джейдене.

Я также не останавливалась.

— Я ревновал, — признался Ревик несколько секунд спустя. — Я охереть как ревновал. Я годами ревновал. Но это ещё не все, Элли.

«Ревик, — перебила я. — Я понимаю ревность. Ты знаешь, что я понимаю ревность. Все хорошо. Просто я не хочу, чтобы ты беспокоился об этом сейчас. Для этого нет причин. Богом клянусь, нет совершенно ни единой причины. Просто вся эта связь сводит нас обоих с ума».

Его боль усилилась, а пальцы смягчились, лаская моё лицо.

Я гадала, не будет ли лучше, если Ревик поговорит об этом. Может, мне не стоило затыкать его, когда он рассказывал мне о своих чувствах. Он издал надрывный стон, когда я глубже скользнула по нему языком и губами, сильнее притягивая его своим светом.

Я почувствовала, как все его тело становится жидким, а секундой спустя Ревик выгнулся и толкнулся мне в рот.

Когда я сделала это ещё раз, его контроль соскользнул по-настоящему, и тогда по нему ударил страх. Страх, что он действительно причинит мне боль, если не сумеет меня замедлить.

Затем я ощутила, как он думает о соитии, и не только одним способом.

Вместе с этим пришла вспышка жестокости, смешанная с не утихавшей ревностью — образы того, как он бьёт меня, трахает, заставляет меня кончить, и моя боль усилилась, что лишь умножило его боль. Несколько долгих минут Ревик лишь лежал там, хрипя и пытаясь вернуть контроль.

— Моя первая жена изменяла мне, — выпалил он.

Я не ответила. Я знала об этом.

Я видела это, когда он делился со мной воспоминаниями.

— Ты знаешь, — сказал он. — Ты видела это.

«Ревик, — мягко послала я. — Муж. Я не поступлю так с тобой. Обещаю, я этого не сделаю».

Боль дрожью прокатилась по его свету.

— У неё были основания… это не её вина…

«Я не сделаю этого, Ревик. Ни по какой причине. Обещаю».

Его боль усилилась, как и его немецкий акцент.

— Элли. Это не угроза. Боги, это не угроза, ничего такого… но тебе нужно знать. Я не смог бы справиться, если бы ты это сделала. Я не смог справиться с её изменой, но с тобой я просто слетел бы с катушек. Это убило бы меня, Элли. Я бы захотел простить тебя за это. Я бы захотел… но блядь, это бы убило меня. Это выбило бы меня из блядской колеи на долгие годы…

«Ревик, эй. Пожалуйста, детка. Пожалуйста, не беспокойся об этом…»

— Я знаю, что ты мне не доверяешь, — его голос зазвучал жёстче. — Я это знаю. Но ты можешь мне доверять, Элли. Клянусь богами, можешь. Ты можешь мне доверять.

«Ты опять становишься разговорчивым, — я притягивала его, уговаривала его свет, стараясь вытащить из этих мрачных мыслей. — Ты хочешь, чтобы я перестала, и мы смогли поговорить? Или это просто значит, что тебе нравится?»

Он ударил по мне жёстким завитком жара, таким интенсивным, что у меня перехватило дыхание.

— Мне нравится, — его боль усилилась. — Мне это нравится, жена. Слишком нравится.

Я не была уверена, как это понимать.

— Я кончу, если ты не остановишься, — сказал он. — Я кончу очень скоро.

«Ты хочешь, чтобы я тебе позволила?»

Его боль резко подскочила, заставив меня задержать дыхание.

Я чувствовала, как он думает, пытаясь решить.

Секунды спустя Ревик схватил меня за волосы другой рукой и стал оттаскивать от себя — сначала нежно, затем все более настойчиво. Когда мои губы отпустили его член, он хрипло вскрикнул, и в его голосе прозвучало столько боли и томительного желания, что это ударило меня в грудь как кулак.

Затем он лишь лежал там, хватая ртом воздух и сжимая мои волосы в руках.

Ещё не увидев его лица, я чувствовала, как он сосредотачивается.

Открыв глаза, Ревик уставился в потолок.

Почувствовав, что он делает, я посмотрела на его член и увидела, что та жёсткая часть постепенно отступает. Я гадала, как он сделал это. Это был эквивалент того, как человеческие мужчины думают во время секса о бейсболе, чтобы не дать себе кончить?..

Ревик издал невольный смешок.

Затем он перекатил меня и раздвинул мои ноги своими.

Я едва оправилась от этого…

… как он уже скользнул в меня до упора.

Он снова удлинился, как только пристроил свой член в нужное место.

Я вцепилась в него, невольно застонав.

Я ещё не привыкла к этому — то есть, к тем аспектам собственной биологии, с которыми меня познакомил Ревик. Будучи видящей, я имела женскую противоположность его hirik'а , которую называли на прекси slit , но не в человеческом значении слова [2] Slit с английского — щель, трещина, длинный разрез. .

Slit видящих устроена так, чтобы принимать в себя удлинившийся hirik .

В результате, когда мы трахались, у меня возникало такое чувство, будто он буквально пронзал меня до самого пола.

Было больно. Но в то же время так безумно приятно, что мне казалось, будто я вот-вот умру от наслаждения.

Приподнявшись на одной руке, Ревик свободной ладонью стиснул мою задницу, наклонив наши тела так, чтобы он смог войти ещё глубже. Расположив меня так, как ему хотелось, он грубо вдолбился в меня. Затем вошёл ещё жёстче, не дав мне оправиться. В этот раз тоже было больно, но ощущалось так охеренно приятно, что я едва не отключилась.