Айя Субботина - Секрет [СИ]

— Девять дней, Туман, - выдыхает он сквозь зубы.

— Угу, - нехотя соглашаюсь я. - Учти, Мистер Фантастика, я уже разучиваю фразу из «Звонка», и когда останется семь…

— Снимай. Мою. Рубашку.

Я стаскиваю шелк по его широкими плечам, опускаю до запястий и стону, натыкаясь на запонки. Это же мой фетиш. Это же… чистый секс: красивое крепкое запястье, «окольцованное» тугой манжетой и лаконичное украшение в петлице. Вынимаю сперва одну – Антон стряхивает рукав, отрывается от стены, протягивает вторую руку и на этот раз у меня просто деревенеют пальцы.

Он так пахнет, что я схожу с ума.

— Кажется, я немножко возбудилась, - сдаюсь под аккомпанемент собственного грохочущего сердца, когда становится ясно, что я ни за что, даже если меня будут стегать кнутом, не справлюсь со второй запонкой. – И кажется, я сейчас упаду.

Антон цепляет мой подбородок двумя пальцами, поднимает до уровня «глаза в глаза» - и успевает прижать бедрами к стене, потому что я в самом деле начинаю медленно стекать на пол. Его глаза в эту минуту такие темные, будто в них никогда и не было синевы – только графитовая гроза, и молнии россыпью. И тот шарик у меня в горле становится еще больше. Даже если бы меня прямо сейчас поставили к стенке, и моя жизнь зависела от десятка слов в свое оправдание, я бы не произнесла и одного, потому что это невозможно на физическом уровне.

— Только немножко, малышка? – Ему даже не нужно меня трогать, чтобы я бессовестно застучала пяткой по стене. Антон ловит этот звук, плотоядно ухмыляется уголком рта. Я бы ему все отдала за эту вкрадчивую хитрую улыбку, потому что я видела его со стороны – и он никому, никогда не улыбался вот так. – Тогда у нас проблемы, потому что по моим подсчетам, ты уже должна быть…

Ох, не произноси этого вслух!

Я капитулирую и закрываю его рот поцелуем: припечатываю своими губами, стону от ощущения мягких уколов его щетины.

— Все правильно с твоими расчетами, Мистер Фантастика, но ты ведь все равно не понесешь меня в спальню, да?

— Неа.

Я просто с ума схожу от этого мгновенного превращения из безжалостного адвоката в хулиганистого «качка».

— Вот и нечего тогда издеваться над ребенком, - ворчу я и, наконец-то, справляюсь со второй запонкой.

Торжествующе стаскиваю с него рубашку и прижимаю ее к груди, пока Мой Мужчина, на ходу ероша волосы, идет в ванну. Я обязана поспать на этой спине в позе медузы. Решено: дождусь, пока уснет покрепче, и переползу.

Пока Антон в ванной, я успеваю переодеться в «домашнее». Если так можно сказать о надетой поверх белья его рубашки, которую я только что честно отвоевала в неравном бою. Опускаю нос к воротнику, жадно втягиваю оставленный там запах и уже вовсю думаю, как бы незаметно стащить ее домой, чтобы класть под подушку.

Иду на кухню и первым делом проверяю кактус.

В отражении стальной дверцы холодильника мое лицо превращается в один сплошной одуванчик – разве что щеки не трещат по швам.

Земля в горшке мокрая.

*****

Я рассматриваю кактус так, словно на нем только что расцвело свидетельство моего личного счастья. Хотя, возможно, так и есть?

— Ты его поливал, - говорю своему Мужчине, когда Антон. Мокрый и в домашних штанах появляется на кухне с полотенцем через плечо. – Ты заботился о моем кактусе.

Он с непроницаемым видом открывает холодильник и откуда-то из-за дверцы я слышу невозмутимое:

— Понятия не имею, о чем ты.

Потихоньку хихикаю в кулак и растягиваюсь на диванчике во всю длину – хорошо, что я как раз подходящего роста.

— Ужин, я так понимаю, тоже на мне? – продолжает рассуждать вслух Дым.

— Ты же девочку в гости пригласил, - сгибаю ногу в колене, чтобы рубашка задралась до самого края моих трусиков.

Странно, в прихожей я чуть от стыда не сгорела, хоть там на нас было в десять раз больше одежды, а сейчас мне хочется… игры. Хочется сделать так, чтобы Мой Упрямый Мужчина снова и снова жалел о надуманных обещаниях и запретах. И пусть он точно знает, что я не буду облегчать ему задачу.

Но Антон спокоен, как удав: быстро и без проблем готовит ужин… я понятия не имею из чего. Это овощи и мясо на больших белых тарелках, одну из которых он подвигает на мой край стола и взглядом предлагает есть.

— Я буду свободен примерно два часа завтра после двух, - говорит он, лениво и без интереса перещелкивая каналы телевизора. – У тебя пары заканчиваются в половине третьего, сможешь уйти сразу?

— Смогу. И куда мы пойдем?

— Выбирать телефон.

Я откашливаюсь и откладываю в сторону вилку.

— Нет, никуда мы не пойдем. Ну, то есть, я хочу провести с тобой время, но это точно лишнее.

Он делает такое лицо, словно я вдруг заговорила голосом пьяного рэпера и заодно выдала весь его матерный лексикон со скоростью десять слов в секунду.

— Вот сейчас я ни черта не понял. – Он тоже убирает в сторону вилку, правда, вместе с тарелкой, складывает руки на освободившемся месте на столе и всем видом дает понять, что у меня не так много времени, чтобы объяснить свою позицию.

— Я не буду содержанкой, - выпаливаю почти одним словом.

— А я и не предлагаю, Туман.

— Вот и отлично, - говорю с облегчением.

— Совсем не отлично. – Мой Мужчина хмурится и его голос приобретает угрожающие нотки. Как много нового я сегодня в нем узнаю. Вот сейчас вроде бы все тот же Дым, но я бы, пожалуй, не рискнула подойти к нему с поцелуями, когда у него вот такое выражение лица. Хотя, все равно бы подошла, даже если бы эта гроза пригвоздила меня всеми своими двухсот двадцать вольтами. – Я сказал, что мы сделаем так – значит, мы сделаем так.

— Но…

— Если «но», то тогда ты спишь в кровати, одна. А я сплю здесь, как дурак. Наверняка утром буду злой и не выспавшийся, и мы все равно сделаем по-моему.

— А как же «я хочу тебя обнимать всю ночь»?

— Вот такое хреновое «всюночь».

Я бы очень даже с ним поспорила.

Но не буду, потому что нам обоим совершенно ясно, что я бессильна против желания лежать с ним в обнимку в одной кровати.

Глава двадцать первая: Антон

Не люблю, когда женщина оспаривает мои решения.

Но сегодня было что-то «особенное»: сам не понимаю, как не встряхнул мелкую вредину за это ее «содержанка». И взялась же откуда-то эта дрянь в ее голове.

— Я мою посуду, а ты убираешь со стола, - командует Туман, когда наши тарелки пустеют.

Хорошо, что ее вид в моей рубашке разгоняет неприятные мысли. Хотя, моя радость преждевременна: пока я складываю все в мойку, малышка наклоняете, чтобы разобраться с посудомоечной машиной. Наклоняется вроде бы и не очень низко, но рубашка задирается до середины ягодиц, обнажая черный треугольник трусиков. Снова на ней что-то довольно простое, без всяких замысловатых кружев, и снова меня не по-детски вставляет от этого вида. Как будто любой клочок под ее одеждой – чистый афродизиак персонально по моему заказу. А ведь я люблю и красивое белье, и всякие крючки-ленточки, которые можно очень долго расстегивать и развязывать, и это превращается в своеобразную игру, к концу которой хочется только трахаться без всяких выкрутасов.