Мария Бунто - Обычное, доброе, последнее утро [СИ]

— Я хочу выехать утром. Как можно раньше. Потому что не люблю дорог. А еще ты сама прекрасно знаешь, что водитель из меня так себе, — Нила была уже собрана, чемодан стоял у двери в прихожей, а по кухне разносился аромат свежего какао. — Когда я с тобой, мне спокойно, — Нила обняла Фраю и небрежно потрепала по голове, — но сегодня особая поездка. Даже не знаю, за кого я переживаю больше всего: за маму или собаку? — обе рассмеялись усталыми и сонными голосами. — Не переживай! Я буду аккуратна. Именно поэтому раннее утро — лучше всего! Меньше всяких уродов на дороге и мама, надеюсь, будет еще сонная и уволит меня от своей болтовни, — Нила допила какао и положила руки на плечи все еще сонной женщины, — ей Богу! Порой я вообще не понимаю, о чем она говорит. А главное — говорит она много. Я бы сказала, без умолку! И откуда только берутся темы? Точнее нет, темы отсутствуют напрочь! Но поток слов. О! — Нила закатила глаза, улыбаясь так светло, словно маленькая девочка, рассказывающая о своей маме, как о загадочном животном, — и так всю жизнь, ты представляешь? Чудеса, — женщина поцеловала подругу в точеные скулы и отпустила, — все, мне пора. Будь умницей. А то приеду, и выпорю, как следует!

Женщины попрощались. Нила спустилась к машине, а Фрая, стоя на просторном балконе, с грустью провожала подругу, всматриваясь в возлюбленный силуэт сверху вниз, удивляясь каждый раз тому, насколько разной бывает ее спутница. И Фрае стало грустно. Она что-то почувствовала, но это было таким бледным и мимолетным, что женщине не удалось проанализировать, тревога ли то была или простая влюбленность, не желающая расставаться. Фрая постояла еще немного на свежем воздухе, любуясь серым, темным небом в дрожащем ожидании рассвета и вернулась в постель, мысленно пожелав счастливого пути той, которую, скорее всего, любила.

Я вернусь в доброе утро, с которого все началось.

Шелестел ветер. Безусловно, шелестела не сама естественная смесь газов, а листья, подгоняемые потоками. А также кривые газеты и деформированные пластиковые отходы активной жизнедеятельности человечества. Все разносилось по пространству и вновь встречалось в едином хороводе осеннего дня.

Шел непонятный год. Года имеют свойство быть непонятными и неопределенными, а еще они торжественно маршируют по улицам, наступая на асфальтированные души, звонко отбивая сапогами свое триумфальное шествие времени, которого всегда кому-то не хватает. В каждом году, какой бы не выбрал человек, есть что-то непонятное. Смутные времена — абстрактное объяснение именно этого непонятного, чему никак не дать объяснений. Не бывает прозрачных годов, всегда присутствуют вопросы, претензии, загадки, тайны и заговоры. Поэтому в шелестящем воздухе носился гимн непонятного года.

Где-то в больнице, наверное, в больнице, скорее всего в больнице, родился ребенок. Не исключено, что он орал, как это успешно делают все новорожденные, сотрясая пространство, с самых первых минут заявляя Вселенной о своем прибытии на Землю. Но, смею предположить, что именно этот ребенок не кричал. Такое бывает. Редко, но в акушерской практике известны случаи молчаливого пришествия. Поэтому в больнице было тихо, там просто свершилось очередное рождение.

Тишина, повисшая в пыльном воздухе, настороженно вибрировала так же беззвучно, как молчание новой жизни. И вот смотрит Вселенная в глаза новорожденного, а младенец, смотрит на Вселенную. Они молчат, изучая друг друга. Словно враги, оценивая силы и возможности своего противника. И думает Вселенная, что же ты успеешь натворить в моем королевстве? А младенец, в чьих глазах еще носятся миллиарды сияющих и умирающих планет, думает о том, что же Вселенная собирается сотворить с ним? Так они и решили. Молча, бессловесно заключили обоюдный контракт на жизнь.

Оранжевое платье навсегда сменилось черным. Вселенная осклабила зубы. Конечно, они не были гнилыми, да и вообще у Вселенной нет зубов. Однако периодические укусы, производимые якобы из самого сознания Нового Человека, были посланы и беззвучно нашептаны Вселенной. Насколько известно, человек сам себе не причиняет умышленную боль, если взять среднестатистическую оценку адекватности личности, исключая тяжелые психические отклонения. А учитывая, что Новый Человек был вполне здоров, изначально объективных причин для будущего истязания себя и окружающей его среды не было. Что наталкивает на мысль о том, что многие действия были навязаны Вселенной. Конечно, это весьма удобно обвинять во всем Вездесущее, однако, пребывание на планете Земля сопровождается сплоченным тандемом человека и Вселенной в их неразрывной близости по отношению друг к другу.

Но пока не началась борьба Нового Человека с Богом, он, Человек, жил в прекрасной байковой крепости, состоящей из воздушных шаров, разноцветных карандашей и акварели. Это был чудный, комфортный мир внутри мира. Эдакая отдельная Планета, которую счастливые дети часто наполняют своими собственными образами и предметами, осознанно натягивая платье антропоморфизма на все, что окружает дитя. И это так здорово! Зачем же жить в реальности, если можно создать свою личную, ничем не отличающуюся от действительности сказку? Добавьте яркости, насыщенного цвета, придумайте эскизы вычурного убранства, заставьте своих героев чаще улыбаться и вот вам добрый плед беззаботной и ласковой реальности.

Много позже любая крепость, любой замок и мосты будут разрушены, оставляя по себе уродливые ржавые и расколотые куски, а то и вовсе исчезнут с лица земли.

Крепость перестает быть крепостью, сначала она превращается в клетку, в камеру пыток, а позже, коль дух воспрянет и охладеет разум, словно японский меч, подвергается осмысленному уничтожению самим индивидуумом. Навсегда. Затем, расплескав ярость, иссушив кувшин ненависти, человек способен впустить в себя смирение, любовь и мудрость, наполняя пересохший сосуд живительной добродетелью, и только тогда он возвращается к истокам, словно блудный пьяница, и пытается изо всех сил собрать из черепиц разрушений нечто новое. Но это новое — только уродливая карикатура прошлого, такая неудачная, что хочется снести ее снова.

И вот на очередном этапе формирования духа, человек, лишь по собственному желанию при поддержке Верховных Сил имеет право и силы создать абсолютно новый остров, воздвигнуть новые мосты и выстроить замечательную крепость, пригласив в нее всех, кого посчитает его сердце достойным.

Ну а пока, в байковой, еще не разрушенной крепости проживали люди и Новый Человек. Волшебный замок состоял из нескольких персон и если судить по численности, в данном замкнутом государстве преобладал матриархат. Жителями замка являлись очень странные, такие не похожие между собой люди, что Новый Человек решил четко дать им свои имена: Добрая Королева, Желтая Королева, Новый человек и Бородатый Король.