Ольга Гусейнова - Венчанные огнем

— Ну, и как поедем?

Они дружно уставились на меня, и синеглазый бука процедил:

— Полетим! На крыльях! Есть проблемы с этим?

Я стушевалась и неуверенно покачала головой. Во двор вышли проститься супруги, и я быстро обняла каждого из них, а потом и Кершина, который тоже угрюмо взирал на незваных гостей, словно те отобрали у него любимую игрушку. За спиной зашелестели крылья и поток воздуха, растрепавший мои волосы, известил, что дрийя взлетели. Помахав руками своим гостеприимным друзьям, я взмыла вверх и тут же оказалась в окружении пяти властителей неба. Они подозрительно косились на меня, и я не выдержала, обратилась к летуну со шрамом:

— Извините, не знаю, как к вам обращаться, что-то не так с моими крыльями? Вы странно на меня смотрите!

Набирая высоту, мы медленно пролетели над замковой стеной и взяли направление в сторону леса. Кажется, Шраму понравилось, что я обратилась с расспросами именно к нему, потому что ответил он, не в пример вчерашнему, вежливо:

— Два тысячелетия назад родился последний огненный дрийя. Самец, как и те, что были до него. Я вообще не помню, были ли когда-нибудь такие самки. А ты — истинный огонь с ярко-пламенными крыльями.

Я изумленно уставилась на него:

— А при чем здесь крылья?

— Только у огненных крылья красные, у остальных — либо серые, либо черные. Ты очень красивая, Юлин-дирь.

Переварив полученную информацию, я опешила от того, как странно прозвучало мое имя.

— Какая я вам Юлин-дирь? Я Юлия! Запомните — Ю-л-и-я, а не какая-то «дирь»! — пробурчала, недовольная изменением моего имени.

— Окончание «дирь» добавляют аристократкам из самых древних родов, претендующих на престол, — важно сообщил дрийя. — Кстати, меня зовут Шервисс, я из рода Серых воинов. Не успел представиться вчера.

Я окинула его внимательным взглядом. И правда серый: серебристые длинные волосы, сероватая кожа, а глаза — белые. Бр-р-р, без содрогания не взглянешь.

— Я не аристократка, а просто Юлия! И уж тем более не претендую на ваш престол, так что зовите меня так. Приятно познакомиться, Шервисс.

Шервисс посмотрел на меня насмешливо, а потом так же на Тервишесса, который, размеренно размахивая огромными черными крыльями, летел рядом и, конечно, слышал наш разговор.

Неожиданно прямо перед нами взметнулась темная масса, через мгновение оказавшаяся крылатыми дрийя. Один, два, ага… в количестве пятнадцати летунов. Они обогнули нас и распределились подобно кортежу. Я уже отошла от одного шока, но тут меня настиг второй: оказалось, что со страху прилипла к груди Тервишесса, обхватив его не только руками-ногами, а еще и хвостом за талию.

Моя крылатая мечта с бесстрастным лицом мерно махал крыльями, удаляясь от замка и не обращая никакого внимания на приставучего пассажира. Я резко расслабила конечности и на пару секунд ушла в свободное падение под пристальными и тревожными взглядами дрийя. Затем перевернулась, раскрыла крылья и дальше летела молча, словно в гордом одиночестве. Ну это я так воображала, потому что со мной летели двадцать самых бесподобных и опасных экземпляров мужского пола.

Завтрак у меня был давненько, а обед почему-то не начинался. Летим, судя по положению солнца, не менее трех часов. У меня уже ломило спину от усталости, живот завывал на весь небосвод. Какая-то птичка, похожая на небольшого ястреба, услышав очередной вопль моего голодного желудка, задрала голову и, увидев нас, в ужасе курлыкнула и камнем рухнула вниз. Только у самой земли расправила крылья и, выйдя из пике, торопливо скрылась среди деревьев.

Я невольно улыбнулась, но тут же столкнулась с насмешливыми ухмылками летучего эскорта. Раздосадовано отвернулась, глядя куда угодно, только не них. Вот как посмеяться, так они первые, а как голодную девушку покормить, так никого нет. А обещали!

Спустя час я уже из последних сил помахивала ставшими пудовыми крыльями, то снижаясь, то снова поднимаясь, чувствуя, что еще полчасика, и рухну вниз подобно той птичке. Умоляюще посмотрела на Тервишесса, а он, отметив мое плачевное состояние, поднырнул под меня, перехватил и, приказав сложить крылья, буквально завернул в них и прижал к себе. Теперь я летела, как младенец, спеленатый и прижатый к могучей груди родителя. К нам приблизился один из сопровождающих и протянул мне мясной пирог из провизии, которую кухарки собрали нам в дорогу. Жизнь сразу стала веселее!

Умяв половину и почувствовав себя гораздо лучше, я отломила кусочек и поднесла ко рту моего «пилота». Он посмотрел на меня, фыркнул, но, тем не менее, осторожно взял угощение из моих рук, словно неприрученный зверь. Прожевал довольно быстро и, уже не фыркая, схомячил остальное, чуть не обглодав мои пальцы. Отдав ему последний кусочек, я не придумала ничего лучше, как облизать жирные пальцы.

И обмерла: Тервишесс, пристально глядя на меня, обхватил мои пальчики губами, осторожно, чтобы не поранить клыками, облизал их горячим шершавым языком. Ур-р-р, я в экстазе! Потом минут десять наслаждалась ощущением его языка на коже. Да я руку больше пачкать не буду, чтобы больше не мыть! Неуверенно и заискивающе глянула на него снова, а этот гад снова с бесстрастной холодной миной смотрел куда угодно, только не на меня. Ну и ладно, буду рассматривать пейзаж с высоты полета, благо полюбоваться есть чем.

Мы летели «не покладая крыльев» до самого вечера, и только когда двуликое солнце коснулось горизонта и под нами побежала широкая коричневая дорога с редкими обозами, начали снижаться. Через несколько минут мы приземлились возле большого придорожного трактира. Шла я держась за Тервишесса хвостом: очень устала, ноги затекли, дико хотелось в туалет и спать, а главное — кушать и побольше, побольше.

Едва мы переступили порог, в трактире наступила гулкая тишина, несмотря на то, что мои спутники снова полностью скрылись под плащами. Что говорить обо мне — огненной вороне среди серой стаи, привлекшей повышенное внимание. Шервисс подошел к стойке и выложил мешочек с деньгами. Хозяин — небольшой коренастый мужчина в возрасте заглянул туда, округлил хитрые черные глазки и восхищенно выдохнул, после чего преданно поглядел на Шервисса. Тот ехидно усмехнулся настолько откровенной реакции и сказал:

— Нам нужен ночлег и ужин! И чтобы духу здесь никого, кроме нас, не было. Ты все понял, человек?

Хозяин со всех ног кинулся выдворять посетителей. Хотя те, кого на ночь глядя выставляли за дверь, не сопротивлялись. Наоборот, они были рады исчезнуть отсюда добровольно, лишь бы не смотреть в наши пустые белесые глаза. Двадцать дрийя и я расположились за скоро опустевшими столами. Пара испуганных служанок трясущимися руками убирали тарелки и накрывая столы по новой. Я оглядела свою летучую компанию и, чувствуя подвох, обратилась к Шервиссу: