Лариса Петровичева - Дракон выбирает невесту [litres]

«Вот и все. Хорошее было шоу, правда?»

Сообщение было доставлено и прочитано. Некоторое время на экране мигал карандашик: Макс набирал сообщение.

«Мне прислали приглашение на твою свадьбу».

Кристиан сейчас сидел в своем кабинете, рассчитывал формулу какого-то нового лекарства. Я с трудом подавила жгучее желание пойти туда и надавать ему пощечин.

«Макс, я не знаю, что сказать, – ответила я. – Это жестоко. Это очень жестоко».

Макс прислал грустный смайлик, а затем написал: «Я приду. Я хочу тебя увидеть».

На мгновение мне показалось, что я задыхаюсь.

«Я тебя люблю, Макс», – написала я, и экран смартфона задрожал перед глазами: навернулись слезы.

«Ты мое все, Инга, – ответил Макс через минуту. – Люблю. Всегда».

День нашей свадьбы выдался по-осеннему прохладным и свежим. Солнце лениво смотрело сквозь кружевную вязь желтеющих листьев, и храм Святого Хорхо в одном из столичных пригородов был похож на пряничный домик из старинной детской сказки. Вот только я сомневалась, что моя жизнь тоже станет сказочной.

Мое платье шил лично Джоханни Абринетти, самый знаменитый мировой кутюрье, который отложил все дела и провел три дня, собственноручно пришивая жемчужины к лифу и разглаживая складки крохотным утюжком. Когда я надела платье и встала перед зеркалом, то не узнала себя в тоненькой рыжеволосой фее, окутанной серебристой туманной дымкой. Неужели это была я? Я, которая много лет рисковала жизнью, с головой ныряя в пучины своей профессии, я, которая совсем недавно вышла замуж за дракона чуть ли не в исподнем, я, которая успела все потерять?

Да и что будет дальше? Кристиан слишком рассудочен и патриархален в плане построения своей и чужой жизни, и меня ждет типичное существование жены дракона, который возглавляет семью. Дом, размеренный заведенный порядок, дети…

Господи, помоги мне. Я ведь буду терпеть все это, я замкнусь в четырех стенах просто потому, что на кону жизнь Макса. Жизнь остальных драконов. И что в сравнении с этим моя душа? Я просто буду делать то, что вынуждена, и со временем обо всем забуду.

Я ведь любила Георхоса по-настоящему. А потом не узнала его, когда он все-таки вернулся.

Должно быть, мое лицо не было похоже на лицо счастливой невесты, которая трепещет и замирает от восторга при мысли о главном дне своей жизни. Абринетти, который подкалывал подол, выпрямился, оценил мой облик и очень доверительно сообщил:

– У нас в стране почти все невесты плачут, когда выходят замуж. Знаете, почему?

У него был мягкий, очень приятный акцент, навевающий воспоминания о теплых морях, солнце и криках чаек.

– Почему же? – спросила я.

Мне тоже хотелось плакать. Абринетти улыбнулся тонкой улыбкой человека, который знает жизнь и то, как надо делать дела в этой жизни.

– Потому что их выдают замуж против воли, – объяснил он. – Как и вас. Я сразу заметил на вашем лице эту тень тоски. Слишком часто видел ее, понимаете ли. Умею распознать… А знаете, что обычно советуют нашим невестам?

Я только плечами пожала.

– Завести любовника, – сообщил модельер тоном бывалого заговорщика. – Или двух. Тех, кого выбирают по велению сердца, а не власти или долга.

Я была с ним полностью согласна. Мы будем встречаться с Максом, и пусть эти встречи принесут нам только горечь, забыть и смириться просто невозможно. Во всяком случае, пока…

Гостей было немного: братья Финниганы в качестве родни жениха и Милли и папаша Дварксон на правах будущих родственников – вот и все. Я невольно испытала облегчение. Есть вещи, которым не нужны лишние глаза. Не знаю, как бы я держалась, если бы тут были репортеры и прямая трансляция через Сеть. А ведь событие того стоило, Кристиан был очень значимой и очень яркой персоной, чтоб его свадьба прошла мимо прессы.

Кристиан смотрел на меня неотрывно. Сейчас в нем было то, что я когда-то полюбила в молодом ученом, – тот свет, который много лет назад озарил мою жизнь. Но теперь это не имело значения. Макс сидел на скамье рядом с братом. Нарочито спокойный, одетый в дорогой костюм, он казался памятником самому себе.

И только глаза были живыми, и в них сейчас плескалось глубокое, неутешное горе. Макс смотрел на меня неотрывно, и я чувствовала его обжигающий взгляд.

Если бы только можно было все исправить. Если бы только над головой Макса появилась искра – вон сколько их парит над тщательно причесанными волосами Эдварда. Если бы только…

– Возлюбленные чада мои. – Священник был очень старым и, судя по цвету лица и традиционному перстню на мизинце, когда-то приехал с юга, из тех краев, где цветут апельсины и лимоны, а святой Хорхо на фресках напоминает молодого президента Сальцхоффа. – Мы собрались здесь сегодня, чтобы пред лицом Господа нашего сочетать законным браком этого мужчину и эту женщину.

Господь с огромного полотна за спиной священника смотрел доброжелательно и сочувствующе. На какой-то миг мне стало легче – я почувствовала незримую, но очень сильную поддержку, и поняла, что смогу пройти весь этот путь до конца. Я была не одна.

– Если здесь есть кто-то, кто считает, что этот брак не должен быть заключен, – продолжал священник, – то пусть скажет об этом сейчас либо молчит навеки.

Он сделал небольшую паузу. Кристиан улыбнулся, легонько сжал мою руку. Я стиснула букет так, что какой-то случайно оставшийся на стебле розовый шип уколол ладонь.

Кто тут может быть против? Макс будет молчать, потому что прекрасно понимает, чем могут обернуться его слова – горящими драконьими башнями и драконьими головами на пиках. А молодец Кристиан, как ловко все провернул… Сперва запугал драконов возможностью своего президентства и массовых смертей, а потом убил своего отца и стал главой семьи. И это приняли как наименьшее из зол. Решили, что еще легко отделались, а старого Финнигана и так никто не любил, кроме его детей… На этом фоне то, что Кристиан получил меня, – уже мелочи. Малозначительные детали на огромном красочном полотне.

Священник оценил благоговейное молчание присутствующих и, кивнув, продолжил:

– Тогда я спрошу тебя, Инга. Согласна ли ты взять в мужья этого мужчину, любить его, заботиться о нем, быть ему верной?

Вспомнилось, как когда-то давным-давно мы лежали под яблоней, ронявшей на нас листву, и Георхос твердо пообещал: «Я обязательно вернусь. Только дождись меня. Дождешься?» Его тогда спешно отозвали в столицу, были какие-то проблемы в семье. Я уже не помнила точно, что там произошло. «Конечно, дождусь, – ответила я, нисколько не сомневаясь в своих словах. – Ты только возвращайся. Найди меня». А вечер позднего бабьего лета был свежим и невесомым, мир пах спелыми яблоками и осенними цветами, и в небе над нами сияли первые звезды.