Дана Мари Белл - Фигура Речи

Она развернулась на пятках и наткнулась прямо на стену. — Ой. — Покачав головой на ее собственную неуклюжесть, она направилась к входной двери. — Ах, да. Я задира. Смотри на меня, избиваю дерьмо из стены своим лицом. — Она обнюхала щель в парадной двери, зная, какие опасности могут таиться в самых невинных местах. Глазок может быть закрыт, но если это только не другая Лиса по другую сторону двери, намеренно скрывающая свой запах, она бы знала, кто это был.

Ее нюх не подвел ее. Она открыла дверь, чтобы найти ее вторую половинку держащую в руках букет ромашек. — Джим.

— Вот. — Он протянул цветы с небольшой улыбкой. — Я подумал, что они подойдут тебе.

Она покраснела, понюхав ромашки. — Бака ты ( Спасибо тебе ).

— Пожалуйста. — Он посмотрел вокруг, небольшая улыбка стала невеселой. — Можно войти?

— Хм? О-о! — Хлоя отступила и держала дверь открытой для него. Его запах окутал ее, когда он прошел мимо, заставляя ее дрожать от нужды. Ее Лиса хотела его настолько сильно, что она удивилась от того, что не стала пушистой.

И подумать только это не ошибка, ведь так?

— Хм. Я пойду поставлю горох ( цветы ) в воду. — Хлоя помчалась на кухню, чуть снова не падая. Мужчина подумает, что она абсолютно неуклюжая, ребенок, который не может справиться с простым букетом из ромашек, блядь.

Хлоя наполнила вазу, не обращая внимания на звуки движения Джима по ее квартире. Она не большая, с одной спальней, которую она могла себе позволить на ее зарплату официантки и небольшую помощь от ее родителей. Не то, чтобы она теперь работала. Ее родители покрывали ее арендную плату, пока она выздоравливала, несмотря на то, что они хотели, чтобы она вернулась к ним, как только ее выписали из больницы. Когда она отказалась, в ужасе при мысли снова о жизни с ее матерью, они смягчились.

Ее отец понимал. Ее мать нет. В то время как Хлоя обожала свою маму, жить с нею походил на то, чтобы быть прихожанином Солнца в Антарктиде. Это просто не работало.

— Хлоя?

Хлоя тявкнула и резко развернулась, почти обливая Джима водой. — Привет.

Он закусил губу и взял вазу у нее. — У нас зарезервирован столик у Ноя.

У Ноя. О, она не была там целую вечность. — Полномочия ( Цветы ) могут подождать. — Она выхватила вазу обратно и поставила ее на прилавок, не обращая внимания на его смешок. Ведь У Ноя был лучший чертов цыпленок по-охотничьи, который она когда-либо ела. — Пойдем.

— Маленькая птичка рассказала мне, что у них есть пироги из ежевики на десерт.

Хлоя захныкала. Она обожала ежевику…

Подожди.

— Как ты узнал, что они мои любимые?

Он подмигнул и протянул руку. — Миледи?

Она взяла его под руку, положив ладонь на его предплечье. Она слегка сжала.

Человек был сделан из мышц? Она абсолютно там не давила. Если бы она не была осторожна, то ее могли бы поймать, на сжимании, и ласках, и, черт, она могла бы начать подниматься по нем, как обезьяна или паук. Она посмотрела на него сквозь ее ресницы, надеясь, что он не заметил ее чувства к нему.

Если бы она не знала лучше, она бы поклялась, что у него был легкий румянец на щеках. Возможно, она не была столь аккуратной, как она думала.

Они вышли из квартиры, Джим внимательно следит за тем, как она заперла свою дверь. Он проверил ее сам, кивнув, поскольку дверь не открывалась.

— Знаешь, я могу издеваться над дверь ( запереть дверь ). — Она печально усмехнулась над оговоркой слово и указала на дверь. — Твоя мама носит латунные ручки.

Он расхохотался. — Я знаю, маленькая лисица. — Он вел ее вниз к его автомобилю. — Но я должен был проверить. — Он пожал плечами. — Это походит на принуждение. Мне нужно знать, что ты в безопасности, даже когда ты со мной.

— Это твой Волк защищает свою вторую половинку. — Хлоя восхищалась старинным вишнево-красным Мустангом Джима. Она хотела покататься на нем с тех пор, как впервые увидела его, когда устраивалась на работу молодого специалиста в его клинике.

— Мм, нет. Не думаю, что это так. — Он держал открытой дверь для нее. — Я всегда был заботливым с женщинами…

Хлоя зарычала, забираясь в машину.

— Это мог быть и Волк. — Джим закрыл дверь и обошел вокруг капота автомобиля, его плечи задрожали. Видимо, он был в восторге от ее ревности.

Что хорошо для гуся хорошо для гусака. Хлоя подождала, пока Джим наденет ремень безопасности, прежде чем сказала: — Мой бывший целовал меня на приветствия каждый раз, когда забирал меня.

Джим мягко улыбнулся. — Так делал Гейб?

Они внимательно посмотрели друг на друга несколько мгновений, прежде чем Хлоя закатила глаза. — Клянусь, я уберу твое имя из моей тотализатор книги пони принцесс.

— Тогда я тебе не дам ни одного моего леденца после занятий. — Он показал ей язык.

Она скрестила руки на груди и надулась. — Я никогда не встречалась с Гейбом.

Его брови взлетели. — Я никогда не встречался с Сарой.

— Но мы оба сделали хорошую работу, убеждая друг друга в обратном, не так ли? — Она расслабилась в своем кресле. — Жаль о летучей мыши (о потерянном времени ). Я умный ( поздно ) поняла, как это выглядело, когда я говорила о нем перед тобой и Сарой. Я клянусь, мы были просто друзьями.

— Я все понял. И чтоб ты знала, я не ходил на свидания больше года. — Он протянул ей руку. — Перемирие?

Она изучала выражение его лица, но оно было совершенно искренним. Она решила рискнуть и довериться, что он говорил правду. — Перемирие. — Она серьезно пожала ее.

Он наклонился к ней и поставил мягкий, сладкий поцелуй на ее губах. — Хотели бы вы пойти со мной на свидания, Мисс Хлоя?

Она облизнула губы, желая уловить его вкус. — Конечно.

Он завел машину и поехал от ее квартиры.

Джим восхищался изящными пальцами Хлои, пока она держала меню. Даже с ее шрамами ее левая рука была нежной, следы только подчеркивали ее силу воли. — Что-нибудь выглядит аппетитно?

Она опустила меню на столько, чтобы улыбнуться ему. — В комплектации ( цыпленок ) по-охотничьи.

— Звучит хорошо. — Он оперся подбородком на свою руку, будучи не в силах оторвать глаз от нее. Он мог бы пялиться на нее весь день и ему никогда не надоест ее выразительное лицо. Все, что она чувствовала, мелькало на ее лице, от маленькой морщинке на ее носу, когда она смотрела на меню так же, как она продолжала поглядывать на него поверх меню. Даже то, как она закусила губу и покраснела, когда поймала его взгляд, было невероятно мило.

Подобная открытость всегда была там. Не единожды он ловил ее взгляд на животных в клинике, огорчаясь из-за тех, кто не мог вылечиться, вне себя от радости, когда рождались новые и просто любя всех и каждого, кто приходил. Он часто думал, что она может быть слишком мягкой для этой работы, ее сердце слишком открытое, но глубокая любовь к животным была превращена в свирепую решимость помочь каждому из них в меру ее способностей. Ее сострадание к животным и ее сопереживание владельцам привлекло внимание больше, чем одного поклонника во время ее работы в клинике. Он был очарован ее живостью, воюя с его притяжением, со всем в нем. Она заслуживала кого-то ближе ее возраста, того, кто мог бы дать ей все, что она заслужила. Или так он говорил себе снова и снова.