Дана Мари Белл - Фигура Речи

Когда его пальцы начали сжиматься, его член дернулся, она отодвинулась назад, глядя на него снизу вверх вопросительно. Она желала, чтобы он кончил ей в рот, если это было то, что он хотел, но она хотела бы что-то взамен.

Он отчаянно кивнул. — Пожалуйста.

Как могла Хлоя отказать? Джим умолял ее, его грудь вздымалась, его член катался по ее языку, но если она захочет перестать, то знала, что он отпустит ее.

Поэтому она дала ему то, что он просил, концентрируясь на головке его члена. Он зашипел, его член пульсировал, когда он пролился в нее. Его аромат взорвался внутри нее и она проглотила, принимая его сущность внутрь себя.

Когда он кончил, он осторожно положил ее на спину, целуя ее так нежно, так благодарно, что она не была удивлена, когда часть безотлагательности ее собственного удовольствия исчезла. — Я могу что-нибудь сделать для вас, Мисс Хлоя?

Она вздохнула и указала на юг. — Пожалуйста?

— Мое удовольствие. — Он стащил с себя джинсы, затем скользнул вниз по ее телу. Когда его язык коснулся ее клитора, она почти закричала.

Так много для исчезнувшей безотлагательности. Она была настолько напряжена, что была удивлена, что она еще не кончила.

Он ел ее, облизывая и всасывая ее в рот с медленно возрастающей интенсивностью. Она трахала его лицо, отчаянно пытаясь кончить, чувствовать тепло, которое только он мог ей дать.

Хлоя ахнула, когда палец или два вошли в нее, Джим держал ритм в соответствии с движением ее бедер.

Это было так хорошо, так хорошо, что она хотела, чтобы это никогда не заканчивалось. Она потянула себя за соски, подводя себя ближе к краю. Покалывание от нарастающего оргазма ослепило ее, толкнуло ее через край в задыхающееся удовольствия настолько интенсивное, что ее тело замерло. Она отбросила голову назад и закричала, ее разум утонул в экстазе.

Когда все закончилось, он гладит ее нежно, его пальцы проходили сквозь ее влажные кудри. — Хорошо?

Она не могла говорить, только кивнуть, надеясь, что ее насыщенная улыбка говорила сама за себя.

Он аккуратно куснул ее метку спаривания, взывая к ее киске, последнее сжатие затянулось. — Я рад.

— Угу. — Она вздрогнула и прижалась к нему, больше чем лежа в безопасности в его объятиях.

— Спать хочется?

Она зевнула, закрыв глаза и прижимаясь, положив голову на его грудь.

— Ты точно не хочешь ничего больше? — Он все еще гладит ее, но она действительно устала. Его член должен был подождать до утра.

— Спокойной ночи.

Он фыркнул от удивления, когда она зевнула снова. — Все в порядке, маленькая лисица. Но первым делом утром твоя задница принадлежит мне.

— Угу. — Когда она проснется, они могли бы сыграть в преследователя еще раз, если он захочет. Но сейчас время сна, и Хлоя собиралась сделать именно это.

— Моя, — он счастливо вздохнул, целуя ее в макушку.

— Мой, — ответила она, улыбаясь. — Спокойной ночи, Джим.

— Спокойной ночи, любимая.

Она моргнула, слишком уставшая, чтобы спросить, действительно ли он имел в виду это или нет, но ей потребовалось гораздо больше времени, чтобы заснуть, чем она предполагала.

Резкий стук в парадную дверь испугал Джима, разбудив. — Хм?

Хлоя застонала рядом с ним, отвлекая его. Все что он видел, голая, кремовая кожа притягивала его, забывая, что именно разбудило его. Он хотел прижаться к ней, опять вкусить и дразнить.

Но кто бы ни постучал вновь, он заставил Джима слегка выругаться, он встал и схватил пару треников. Натянув их, он побрел к входной двери, готовый сказать тому, кто бы это ни был иди на хуй отсюда.

Двое незнакомцев стояли на переднем крыльце. У обоих были яркие голубые глаза цвета утреннего неба и короткие, темные, грязные волосы. Один был мужчиной, другой женщиной. Они носили практически одинаковые наряды из джинсов, белой футболки и кроссовок. Как один, они склонили головы и заговорили. — Барни здесь?

Джим моргнул. — Нет. — Он закрыл дверь, готовый вернуться в постель. Он слишком устал для кого-то дерьма.

Двойной стук прозвучал снова. Джим закатил глаза и открыл дверь. — Что?

Барни стоял, моргая. — Что что?

Джим выглянул наружу, но там не было никаких признаков Офигительных близнецов. — Здесь были два человека на пороге моего дома минуту назад.

Барни испуганно округлил глаза. — Двое одинаковых людей?

— Да, а что?

— Ай, черт. — Барни протиснулся в дом, захлопнув дверь, прижимаясь к ней. — Сокрой меня.

— Почему ты хочешь скрыться от нас, Барнс?

— Да, почему?

Джим медленно повернулся, чтобы найти двух незнакомцев, сидящих на диване, рывшихся в его почте. — Кто вы?

— Позвольте мне представить тебе наиболее раздражающих людей, с которыми я когда-либо был вынужден работать, — недовольный тон Барни позабавил бы Джима, если бы у него не было двух незнакомцев на диване, которых он не приглашал. — Артемис и Аполлония Смит, познакомьтесь с доктором Джеймсом Вудсом.

— Эй, — сказал мужчина, махнув Джиму счетом за электричество.

— Йо, — ответила женщина, протирая каким-то журналом ее запястье и понюхав результат.

— Как вы сюда попали? — потребовал Джим.

Аполлония, прищурившись, поглядел на него с невинным видом. — Через дверь.

— Как еще? — Артемис махнул счетом в воздухе. — Ваша электрическая Компаня обирает вас. Вы должны перейти к использованию солнечной энергии.

— Меньше воздействия на окружающую среду, — добавила Аполлония.

— Спасите тигров и все это дерьмо. — Артемис встал и потянулся. — В любом случае, мы говорили с Карлом, и он чертовски смущен.

— Ага, абсолютно, — добавила Аполлония.

— Кто вы? — Джим уставился на двух людей, ведущих себя как дома, в его гостиной. Черт возьми, Артемис чесал яйца, а его сестра растянулась на диване и зевнула, видимо, готовая вздремнуть.

— Они Смиты. Они также лучшие в своем деле. К сожалению.

— Спать?

— Эй, кисы спят семьдесят процентов… — Артемис моргнул и посмотрел на свою сестру. — Правильно, верно? Семьдесят процентов?

— Я так думаю — пробормотала Аполлония. — Мм, мне нравится этот диван.

— Да? Позволь мне попробовать его. — Артемис столкнул сестру с дивана одним сильным толчком, затем плюхнулся на ее место. — О, да, детка. Папе нравится.

Аполлония уставилась на брата прежде чем повернуться, посмотреть на Джима. — Тебе нужен камин. И коврик.

— Пушистый, — добавил Артемис.

— Искусственно пушистый. — Аполлония нахмурилась сильнее, когда ее брат, который, казалось, проигнорировал ее.

— Вы двое можете сосредоточиться в течение двух секунд? — В Барни звучало разочарование, черт. — Вы сказали, что говорили с Карлом?

Аполлония закатила глаза и встала. — Да. И ты невеселый, господин Барнуэлл.

— Никакого удовольствия, — Артемис запел, его голос заглушал то, что его лицо по-прежнему было в диванных подушках.