Тереза Тур - Пламя мести

– О белом огне в редакции, – растерянно отвечала я.

– Понятно. Он посидел с хрониками. И выяснил, что если высший маг огня – женщина, то огонь у нее не алый, а ярко-белый. Вот ведь дотошный! И знаете, что забавно?

– Что? – спросила я, чтобы продолжить интересную беседу, вспомнив прочитанное: «Пока с вами говорят – вас не убивают».

– По логике, маг должен ненавидеть Фредерика Тигверда… Ну приблизительно как я. А ведь он ему служит!

– А вам за что ненавидеть императора?

– Вы знаете, зачем я появилась на свет?

– Нет, откуда?

– Я появилась на свет потому, что Максимилиан разочаровался в наследнике. И решил заменить его.

– И что же?

– Появилась девочка, – насмешливо улыбнулась герцогиня. – Представляете, незадача! Никому не нужная огненная девочка Тигвердов.

– А ваша матушка?

– Ее, как и мать Фредерика, очень быстро… Она не пережила родов.

Я вздрогнула. Но спросила:

– А как вы об этом узнали?

– После рождения первого ребенка у меня полыхнула магия. Максимилиан, несмотря на все свои недостатки, сжалился и приказал Либреверу присмотреть за мной. Верховный маг меня спас. Он был вынужден помочь мне подчинить силу. А потом… Потом я договорилась с ним. И меня учили. В отличие от остальных женщин империи, которые гибли только потому, что не могли подчинить свою силу, а семьи не считали нужным их чему-то учить.

– И вы предали своего учителя? Не спасли его? Ведь он был вам верен. Верен до конца. Кентерберийская змейка… Это он! Он, рискуя жизнью… Он ведь был вам как отец?

– Отец?!

Ледяной смех отразился от стен дворца и разбился на тысячи осколков… Каждый – как дротик невысказанной никому боли…

– Чем я ему платила – не догадываетесь?!!

– Но я все равно не понимаю… Зачем?!

– Вероника-Вероника, – грустно улыбнулась герцогиня, – мой личный злой гений. И вот что вам стоило появиться в империи с вашими идеями лет, скажем, пять назад? Тогда бы я просто делала с вами журнал, строила бы газетную империю. И все сделала бы по-другому. Без крови. Без дассаров.

– Без крови власть не захватывают.

– Это точно, – вздохнула герцогиня. – Власть. Месть. Желание доказать всем, что женщина имеет право… на жизнь. На магию. На себя…

– Не понимаю.

– Вы считаете меня сумасшедшей?

– Да. Нет… Не знаю. А вы сами?

– И я не знаю. Наверное, победительницей.

– А цена?

– Моя жизнь?

– Что же такого было в вашей жизни, что перевесило всех погибших в Норверде?

– Наверное, внешне – ничего. Жизнь как жизнь. Супруг, правда… Но у той же Луизы Кромер – не лучше. Наверное, огненная кровь Тигвердов взыграла. Мой отец – император Максимилиан.

– Вот всегда, когда мне говорили о его внеземной любви к супруге… Мне казалось, что преувеличивают.

– Нет. Все было именно так… Но – только одно… Императрица была бесплодна.

– Что?

– Бес-плод-на. Вам объяснить, что это значит?

– Значит, – сообразила я, – Фредерик…

– Да-да-да!!! – захлопала в ладоши герцогиня. – Такой же бастард, как и я, – забавно, не правда ли?

– Я никогда не пойму ваших действий, Эльза. Не пойму и не приму. История вашего рождения объясняет многое, но только не это. Вы обезумели! Да, я считаю вас сумасшедшей! И это единственное объяснение…

– Тихо-тихо, – безупречное кукольное личико капризно поморщилось, – что вы так разволновались? Вы имеете в виду Норверд?

– Норверд, женщин в синем, Веронику…

– Не стоит переживать за эту маленькую дрянь. Вот она такую судьбу точно заслужила.

– Чем же? Тем, что полюбила аристократа?

Герцогиня поморщилась, но ничего не ответила. Мы помолчали. Я обдумывала все, что узнала… Не знаю, сколько прошло времени… Раздался стук в дверь, от которого я вздрогнула.

– Мы отыскали огненного нужной силы! – раздался голос Карла. Секретаря его величества.

Увидев мою реакцию, Эльза расхохоталась – так, наверное, хохотала злая колдунья из Белоснежки, вытаскивая смертельное яблоко из котла:

– Да не переживайте вы так! На самом деле секретарь его величества мертв. После ареста Либривера и допроса всех его родственников пришлось пойти на эти меры. Один из племянников Удо нужен мне был на свободе. И чем ближе ко дворцу, тем лучше.

– Не хотелось бы вас отвлекать, но… время… – осторожно вставил Карл. То есть племянник Удо Либривера…

– Кто он?

– Декан огненного факультета столичного университета, дядюшкин приятель.

– Прекрасно! Начнем ритуал как можно быстрее.

– Вы уверены, что нас не накроет откатом? – Личина рассеялась, и маг предстал в своем истинном обличье. Высокий, худощавый. Бледная кожа, правильные черты лица, только нос длинноват.

Трус…

– Не накроет ли ВАС, мой дорогой… Уж не думаете ли вы, что ритуал буду проводить я?

– Я боюсь, что мне не хватит силы.

– Вот и проверим.

– Слушаюсь.

– И сделайте это хорошо, – недовольно скривилась Эльза. – А то подстилку эту… вы и то выманить из дворца не могли. Она вас переиграла – наши люди попались в засаду. Вы были арестованы.

– Спасибо, что вытащили.

– Вы служите мне – а я верных людей на произвол судьбы не бросаю. До определенного момента.

– Я не понимаю, как произошла моя оплошность… – Сколько раскаяния было в голосе этого предателя!

– Вы недооценили талантов… миледи Вероники. И не просчитали ее реакции. Она побежала за помощью – а не поторопилась выполнить приказ. И поэтому мне сначала пришлось спасать вас, а потом рисковать собой – и идти лично за ней.

Секретарь поклонился.

– В башню ее! Для этого ритуала необходимо открытое пространство. И чем выше к небу – тем лучше.

– Тогда северная башня, моя госпожа, – то что надо. Она самая высокая.

– Действуйте!

Небо… Синее-синее. Бескрайнее. Безбрежное.

Как жаль, что не получается улететь, как тогда, из подвала… Раствориться в чистой, прозрачной синеве, забыть обо всем. Забыть обо всем не дает холодное железо, больно впившееся в запястья и лодыжки. Приподняться не получается, можно только смотреть вверх. И это хорошо, потому что там – небо. Синее-синее. Бескрайнее. Безбрежное.

Я повторяюсь… Надо взять себя в руки. Попробовала повернуть голову и посмотреть вокруг. Нас приковали за руки и за ноги тонкими цепями к каменным плитам башни. Мы лежали навзничь на блестящих, отполированных черных плитах морскими звездами. Если бы не цепи, можно было бы подумать, что мы загораем…

В центре круглой площадки самой высокой башни замка был воткнут кол, тень от которого пролегла между мной и пожилым магом. Старик лежал неподвижно – бледный, худой, глаза закрыты, длинная белоснежная борода подрагивает на ветру, багровая струйка запекшейся крови на виске. Ветер стих. Птиц тоже не слышно, только любопытствующее небо склонялось над нами…