Светлана Дениженко - Мой Бюсси [СИ]

— Катрин, вы с ума сошли? Вас нельзя оставлять ни на минуту!! Не успей я вовремя, вы были бы уже на дне оврага! Вы не слышали меня?

Я покачала головой в ответ, он поднялся и подал мне руку, помог встать, отряхнуться от листвы и пыли.

— О чем вы только думали?

— О птицах, — ответила, выискивая глазами крысенка.

Малыш сидел на месте и, казалось, совсем не заметил того, что сейчас произошло между людьми.

— Птицах? Да, что с вами?! Вы не подумали о том, что могли умереть? — воскликнул шут, размахивая руками.

— Нет, не подумала. Да и что с того? Кому нужна моя жизнь? — ответила тихо, как бы спрашивая себя.

— Мне! Черт возьми! Как вы не понимаете?! Я не могу без вас!..

— Что? — я впервые посмотрела на Шико в этот миг, не как на друга, не как на декорацию к интерьеру, а как на мужчину.

— Вы не ослышались! Я никогда бы не сказал вам ни слова, никогда бы не выдал себя даже жестом…, но вы сами вынуждаете меня к этому шагу, Катрин. Неужели вы никогда не думали о том…, не видели, что рядом с вами находится человек, для которого вы желаннее глотка воздуха? — он был таким искренним в эту минуту, без своих многочисленных масок, впервые обнажал передо мной свою душу, ранимую и хрупкую.

— Я…, — хотела ответить, сказать, что сейчас увидела в его глазах отблеск солнца. И только что поняла, кем является для меня господин де Шико. Словно пелена, разделяющая нас, только в этот миг разлетелась, исчезла, открыла нам друг друга. Быть рядом и не знать, идти параллельной дорогой по жизни с тем, кто живет тобой… Как это не справедливо! И как это замечательно, что мы можем вернуть, уходящее время. Но комок застрял в горле, мешая вдохнуть полной грудью.

Слезы вдруг потекли по щекам, мы не замечали их. Он говорил. Я слушала и с каждым его словом, во мне оживали потерянные чувства.

— Молчите, прошу вас. Дайте мне сказать, я умоляю, — он подошел так близко, его глаза, я не могла вынести этот взгляд, — Я не могу больше так, Катрин! Я не могу видеть вашу тень, вместо живого человека… Я люблю вас! — он обнял меня и наши губы встретились в первом и таком страстном поцелуе.

Мы снова упали в траву, я потеряла голову от избытка чувств, накрывших меня своей волной. Это после, возможно, стану винить себя за минутную слабость, но сейчас — во мне не было, ни тени смущения, сомнения… только желание вновь почувствовать себя любимой, настоящей, живой.

Я поняла, наконец, где сделала ошибку и то, что говорила Агнесс, читая судьбу по руке Луи. Случайно, забрав чужую любовь, чуть не пропустила мимо свою собственную. Но как я могла догадаться, что не безразлична этому человеку?

Конечно, Шико всегда был рядом, всегда и во всем помогал мне, но его заслонял собой Луи… Нельзя за ярким солнцем, разглядеть облик луны, или почти нельзя.

Мы вернулись в дом Горанфло вместе, и Шико объявил своему другу, что с сегодняшнего дня он умер для всего мира и уговорил аббата составить письмо для короля.

Я никогда еще не видела шута настолько счастливым, как в этот день. А ко мне постепенно возвращались цвета окружающей жизни. Я вспомнила, как дышать и, как верить. Поняла одну простую истину, если у тебя что-то отнимается, то обязательно что-то дается взамен. Нужно только не опускать руки и бороться за жизнь всеми силами твоей души и никак иначе.

Этой ночью Шико пришел в мою комнату, как муж, и я не смогла отказать ему, потому что вдруг поняла, насколько мне дорог этот человек. Если бы он встретился мне первым, до Бюсси, наверное, все было бы совсем иначе.

— О, я совсем забыл, Катрин! Я привез вам кое-что из Парижа, — воскликнул Жан, чуть отстранившись от меня.

— Что это, Жан?

— Во-первых, это письменное расторжение вашего с Бюсси брака…

— Как он?

— Насколько мне известно, господин граф снова безудержно влюблен. На этот раз выбор Бюсси пал на Рене де Рье де Шатонёф. Зная буйный нрав красотки, думаю, графу не приходится скучать, — усмехнулся Жан и пристально посмотрел на меня, а потом добавил:

— Во-вторых, я привез письменное разрешение на наш с вами брак…, — тут он сделал многозначительную паузу, а я с криком повисла у него на шее.

— Жан! Ты все знал заранее! Откуда ты знал, что я тебя полюблю, а?

— У тебя не было выбора, девочка. Ты просто обязана была полюбить — меня! — засмеялся он, целуя меня в губы.

— И как долго ты собирался носить эту бумагу с собой?

— Пока ты не сказала бы — да? Ведь ты скажешь — да?

— Да, — засмеялась в ответ, как же хорошо мне было с этим человеком, — А в-третьих, Жан. Что ты еще привез?

— Вам письмо от отца! — Жан вытащил из камзола, висевшего рядом на стуле, свернутый вчетверо лист. Я выхватила его и подошла к окну, луна щедро делилась светом. Читая послание, улыбнулась. От письма Люка веяло отеческой любовью и заботой.

Катрин! Девочка моя!

Прости старого дурака, что оставил тебя одну в твоих бедах.

Я рад, что с тобой сейчас такой достойный человек, как господин де Шико.

Даю тебе разрешение на брак с чистым сердцем. За меня не беспокойся. Я устроился на судно, да не кем-нибудь, а боцманом и приехал за тобой. Но раз у тебя теперь есть муж, то не смею отнимать у него такую жемчужину, как ты.

Будь счастлива, девочка.

— Муж? — спросила я, подбоченившись.

— Ну, да. А разве, сударыня возражает? — улыбнулся Шико, он сел в кровати.

Его обнаженный накачанный торс, в свете луны, смотрелся восхитительно. Передо мной сидел сильный, мужественный человек и смотрел глазами, полными любви, — Иди ко мне!

— Сударыня не возражает, сударыня хочет свадьбу! — воскликнула я, запрыгнув в постель. Ноги озябли. Все-таки на улице далеко уже было не лето, а приближалась полным ходом зима.

И в этот момент я услышала чих за спиной. Роки отчаянно чихнул несколько раз.

Я обернулась к малышу и чуть не умерла на месте. Появилось облако, как тогда, в Москве. Оно удлинялось в мой полный рост, чем приводило в ужас.

Конечно, случись такое раньше, я бы вернулась домой, не задумавшись, а сейчас.

— Роки, где же ты раздобыл этот чеснок? — спросила малыша. Он оглянулся на меня и опрометью кинулся в открывшийся проход, — Куда ты, дурачок?! Вернись!

— Катрин, что происходит? — Жан-Антуан встал возле пленки, но она не пропускала его в себя, я видела, как он отдернул руку.

— Я из будущего, далекого будущего, в котором мы никогда не встретимся, Жан.

Мне нужно уходить, Роки один не выживет…, — шагнула домой, понимая, какой сделала выбор.

— Подожди, я не отпущу тебя! Я никуда тебя не отпущу! — Шико поймал воздух, я оказалась недосягаемой для его объятий. По разные стороны тонкой преграды, мы смотрели друг на друга с болью и пониманием, что это навсегда. За такое длительное отсутствие, мой чеснок, скорее всего, высох, и взять новую порцию негде. Да и вряд ли захочу снова вернуться в 16 век. Пленка не выпускала меня назад, а Жана не впускала ко мне.