Марина Эльденберт - Небеса в огне [CИ]

— Может, у них секундомер сломался?

Рихт фыркнул.

— Надеюсь на это.

На миг обернулась, и Ленард спер из моей миски креветку. Последнюю, между прочим!

— Эй!

Парень довольно ухмыльнулся, а в следующий миг меня впаяло в пол.

Потому что за щелчком двери раздался голос Гроу:

— Надо кое-что обсудить.

Я обернулась очень не вовремя: наши взгляды встретились, и меня мазнуло огненной лентой его взгляда. Как водный полудракон умудряется сочетать в себе пламя, лед и первостихию, мне до сих пор было непонятно, но он умудрялся. Впрочем, все эти мысли тут же вылетели из головы, потому что Гроу выдал фееричное:

— Обжиматься в номере можете сколько угодно, но на людях до конца съемок вместе не появляться.

Че-го?!

Что ты сейчас сказал, ящерица безхвостая?!

Я взвилась в воздух со скоростью маленькой боевой торпеды и устремилась к цели прямой наводкой, но меня перехватило силовое поле руки Рихта. Проще говоря, он выставил ее как шлагбаум, и если бы я не затормозила, вписалась бы прямо в драконорежиссера. Сам Рихт привалился к стене, обманчиво-расслабленно глядя на Гроу.

— Это все, что ты хотел сказать?

— Все, — на меня принципиально не смотрели, как если бы на моем месте маячило пустое пятно. — Для нее это может закончиться крайне плачевной неустойкой, так что надеюсь, до тебя дойдет с первого раза.

— Дошло, — сообщил Рихт.

А потом шлагбаум поднялся, опустился за моей спиной, и меня притянули к себе. Так, совсем интимно, из-за чего я впечаталась бедрами в его бедра.

— Обжиматься, — Рихт сделал акцент на это слово, — будем только в номере.

У Гроу вытянулся зрачок, и вопреки всякой логике я прижалась к обнимающему меня мужчине еще более откровенно, отражая яростный драконий взгляд. Темные глаза полыхнули зеленью, а потом его режиссерское драконобесподобие вылетело за дверь. Странно, что не сквозь, потому что на первый взгляд он был в том самом состоянии, в котором можно проходить сквозь стены.

— Э… а вы что, правда обжимаетесь, что ли? — донесся из-за спины совершенно очешуевший голос Ленарда. — Или у вас уже роман?

— Не твоего ума дело, — Рихт кивнул на приоткрытую дверь ванной. — Танни, на пару слов.

Я даже не особо сопротивлялась, потому что где-то в груди плескало отголосками драконьего пламени. Стоило нам запечататься внутри, как Рихт меня отпустил.

— Никогда больше так не делай! — прорычал он.

Глаза его сверкнули так, что в них едва не вспыхнули отголоски алого огня. Разумеется, их быть не могло, но я столько раз представляла, как это добавить с помощью спецэффектов, что уже ничему не удивлюсь.

— Так — это как?

— Не прижимайся ко мне, если не имеешь это в виду.

Да вы не очешуели ли?! Всем скопом!

— Между прочим, это не я полезла с обнимашками, — сложила руки на груди. — Так что все претензии к себе.

— Я не лез с обнимашками, — процедил Рихт. — Я действительно тебя обнимал, Танни.

— Да ну? И про обжиматься ты тоже не говорил?

— Говорил. Но не потому, что хотел с тобой обжиматься…

Я приподняла бровь.

— Драконова задница! Танни!

— Драконова задница только что вышла за дверь. А я терпеть не могу, когда мне предъявляют претензии.

— Почему ты все время защищаешься?

— Потому что очень не люблю, когда мне говорят, что я должна делать, а чего не должна!

Или потому, что Гроу только что разрешил мне обжиматься с Рихтом. Можно сказать, благословение режиссерское дал, чешуйчатый недоперекрыл!

— Не говорят, а просят. Разницу чувствуешь?

— Чувствую! Вот прямо сейчас чувствую. Стою и думаю — что это я чувствую? А! Это разница!

Не представляю, чем бы закончился этот разговор, если бы из-за двери не донесся ехидный голос Ленарда:

— Ну что? Обжиматься закончили?

Судя по выражению лица Рихта, он был готов убивать.

— Если закончили, выходите. Если нет, все равно выходите. Пока вы там тискались, пресс-конференция началась.

— Мы. Не тискались, — рыкнула я, вылетая за дверь.

— Ну-ну, — усмехнулся парень.

— Мы не тискались, — повторила я, вскинув руку. — Еще одно слово, и миска с салатом переедет к тебе на голову.

— Салата там уже нет, — философски заметила Ленард. — А то, что не тискались, заметно. Агрессивные оба — капец.

С хохотом, достойным злодея из ретро-фильма, парень улепетнул в сторону дивана, и я схватила воздух вместо футболки.

— Слааадкая парочка в ссоре!

Почему никто мне не говорил, что мальчишки могут быть такими противными?

— Из-за одного режисс-е-е-ра!

Поэзия так и прет, чтоб тебя дракон хвостом шваркнул!

— Слааадкий соус по ушам стекает, — заметила я в тон ему, — тех, кто чешуйней страдает.

Рихт прекратил нашу перепалку очень просто: врубил звук визора на максимум.

— Сегодня утром по всей стране…

У всех лопнули барабанные перепонки.

Я зажала уши и выразительно посмотрела на Рихта, Ленарда же, судя по всем контузило. Он просто моргнул и залип, как сидел, на диване.

— Все? Угомонились? — поинтересовался мужчина-с-пультом.

Это я почти прочитала по губам, потому что переорать визор на полной громкости достаточно сложно. Не говоря уже о том, что я по-прежнему прижимала к ушам ладони.

Рихт убавил громкость и вздернул бровь.

Я плюхнулась на диван рядом с Ленардом, игнорируя его насмешливый взгляд. Рихт устроился рядом в кресле, но я на него не смотрела. Ни на кресло, ни на Рихта, зато смотрела в зал, битком набитый репортерами со всех уголков Аронгары. Как они там друг у друга на головах не сидели — непонятно.

Впрочем, о репортерах я забыла сразу, стоило Леоне и Рэйнару появиться в кадре. О том, что они красивая пара, я знала всегда. То есть моя сестра в принципе красивая, ну и Председатель тоже ничего так. Мужская красота, помноженная на харизму и внутреннюю силу, одного взгляда хватает, чтобы дыхание на миг перекрыло, хоть я и не дракон.

Семейная жизнь не для меня, я всегда об этом знала, но почему-то сейчас, глядя на них, испытала острый укол зависти. Такой черненькой, со вкраплениями белого для очистки совести.

Нельзя же завидовать собственной сестре.

Или можно?

Диктор трепалась об оставшейся в прошлом экстренной ситуации, пока Рэйнар и Леона рука об руку вышли на сцену. Ведущий стандартно зачитывал правила, но я смотрела только на них. На то, как едва уловимый взгляд Леоны превращается в поддержку, на то, как едва заметная улыбка в уголках губ Председателя на мгновение делает его жесткое лицо удивительно светлым.

Не знаю, заметил ли это кто-то еще.

— Начнем, — голос Рэйнара разорвал воцарившуюся на несколько мгновений тишину. — Сегодня все мы стали свидетелями явления, которое не наблюдалось уже много тысячелетий.

Молчание. Вспышки камер.