Kapkan - Запах Вереска [СИ]

После этих слов Кайрен, ворча проклятия, встал из своего кресла и направился к лестнице. Крист провожал его долгим нечитаемым взглядом и напряженно следил за извивающимся клубком теней, тянувшимся за уставшим оборотнем. На миг ему показались знакомые мужские очертания. Чего он не заметил, так это тонкие линии царапин, потянувшихся на перилах там, где минуту назад касалась рука Валгири.

В темной комнате давно уже погасли все светильники. В огромном камине тлеют еле теплые угольки, и ветер скрипит в рамах закрытых окон. Дождя пока еще нет, но раскаты грома слышны совсем близко. Небо все заволокло тучами, и не видно ни луны, ни звезд. Весь замок давно уже погрузился в глубокий сон, и не слышно никого. Этой ночью даже не воют его волки. Они спят спокойно под защитой своего альфы. А сам он измотан настолько, что не может заснуть.

Он лежит на спине и бездумно смотрит на ползущие по потолку тени. Вслушивается в мерное дыхание Блодхарта и дышит в его ритме. Только покоя нет, и в голове начинают вертеться сотни мыслей. И все они о будущем. О том, где ждет еще одна схватка за Алана. Потому что люди уже знают о нем и не отстанут от них. Они сделают все, чтобы забрать его, но Кай совершенно не горит желанием делиться своей парой с кем-то. А значит, нужно найти выход. Нужно заставить несколько сотен человек заткнуть рты и разом забыть о Салливанах. Он уже знает, как сделает это. Знает, за какие нити нужно будет дернуть и сколько магии уйдет на это. Но, черт возьми, это того стоит! Каждый гребаный труп, висящий на его совести, и еще большая их партия, которая вскоре займет место рядом со старыми. Каждая капля собственной крови, которую он готов пролить, чтобы безраздельно владеть одним единственным мужчиной. Он стоит этого и намного большего.

Кай устало прикрывает глаза и вспоминает слова Криста. Он знает, что человек прав в своих сомнениях. Он прав, когда не верит в чудеса. Они непосильная роскошь для них. Кай и сам знает, что тот, кто вернется к нему, возможно больше никогда не станет тем Аланом, которого он полюбил. Он все это понимает, только любить меньше из-за этого у него не получается. Чего Крист еще не понял, так это то, что он и без влияния Дагуры собирается устроить людям кровавый террор. Так что, это еще под вопросом, кто из них более чудовищен в своих желаниях и поступках.

Мысли текут медленно и с каждой минутой становятся вязкими, словно патока. Они превращаются в неясные силуэты, и окончательно смешавшись, начинают затихать. Кай следует за ними и вскоре не замечает, как засыпает. Он все глубже погружается в тяжелый сон и не видит, как сгущаются тени в комнате. Как сплетаются меж собой и принимают очертания человека. Из углей в камине вылетают искры и, разгоревшись, превращаются в жаркое пламя. Они освещают хозяйскую спальню и темное существо, стоящее у подножия постели. По стенам ползут первые белые искры и тревожат сон Блодхарта. Замок скрипит пока еще совсем тихо, но за окном бледно-голубым уже сверкают острые линии молний. А существо нависает над спящим мужчиной и с животным голодом рассматривает обнаженное крепкое тело. Оно тянется вперед и буквально растекается на исчерченной шрамами груди. Ластится и рычит от желания. Оно тянет свои призрачные руки и ласкает пылающую кожу, обхватывает пальцами крепкую шею. Припадает жаркими губами к губам и шепчет, заставив вздрогнуть тело под собой.

— Ри…

Одного этого хватает, чтобы Кайрена подбросило на месте. Он судорожно распахивает глаза и, оскалившись, смотрит на черную тень перед собой. Он все еще не до конца проснулся и потому не сразу понимает, что происходит. А когда его мозг, наконец, включается, то уже поздно.

Деревянные узоры на изголовье кровати мгновенно оживают. Они, словно мертвые растения, обвиваются вокруг запястий и, резко дернувшись назад, замирают с двух сторон над его головой. Он рычит, не отрывая горящих глаз от своего ночного гостя, и облизывает разом удлинившиеся клыки. Его буквально вжимают в постель и набрасываются на губы кусачими поцелуями. Одеяло швыряют на пол и устраиваются между ног. Бесстыдно трогая все, до чего могут дотянуться. Жадно сжимают ягодицы и трутся о промежность.

— Ри… — горячий шепот опаляет острое ухо и огненным хлыстом проходится по оголенным нервам.

С каждым новым стоном, с каждым новым прикосновением тень перестает быть эфемерной. И он уже с наслаждением отвечает на твердые ласки. Они вжимаются друг в друга все ожесточенней и движутся рвано. Кай рычит глухо и вырывается из своих оков, но те держат его крепко. Он тянется за жаркими губами, которые покрывают его тело жесткими поцелуями. Острые когти царапают его бедра и выводят кровавые узоры на лопатках, но от запаха крови альфу ведет сильней.

Его разум одурманен и мутнеет с каждой минутой. Он не слышит дикий визг ветра за треснувшими стеклами окон. Не чувствует, как скрипит мебель и стонут стены. Свет рвано мигает в светильниках замка и по полам ползут трещины. А они даже не знают, что снова разрушают собственный замок своей магией. Они занимаются любовью и глушат все вокруг собственными стонами и звериным рычанием. И Кай тонет. Он жадно вбирает в себя запах Алана и клыками впивается в подставленную шею. Сладкий стон вибрирует под языком. Когти проходят по его затвердевшим соскам и заменяются острыми клыками. Влажный язык очерчивает каждый узор его татуировки и, поднимаясь по ключицам, с силой проходясь по шее, обвивает мочку уха.

— Не могу больше, — жарко и хрипло шепчет Алан, — заебался сидеть на этом чертовом острове. Ри… Ри… отдайся мне. Пожалуйста, волчара… Отдай мне свое сердце. Отдай мне все… Я пиздец как долго хочу тебя… Пожалуйста. Я ведь могу забрать тебя себе? Могу взять тебя… Ри. Я так хочу твою душу…

Кай больше не слышал ничего. Он задыхался от слишком горячих рук. Перед глазами чернело, и грудь сдавило, словно под железным кулаком. В ушах колоколом звенят сладкие, словно яд, слова. Они травят его изнутри и гнут его волю. Они заставляют терять связь с реальностью. Он чувствует, как тело обласкивают и вгрызаются в него острыми клыками. Руки опускаются на бедра и заставляют раздвинуть ноги. Он перестает вырываться и выгибает спину, когда горячие губы смыкаются вокруг члена. Язык проходит от багровой головки до самого основания. Очерчивает каждую венку, и влажный рот снова насаживается на него. Вверх и вниз… То плавно, то так резко, что он захлебывается стоном. Из него буквально высасывают последние крупицы разума. Медленно, со вкусом, и вырывая из груди нетерпеливый рокот. Он буквально чувствует ту улыбку, в которую растягиваются губы Алана. А в следующую минуту эти самые губы спускаются дальше и теперь с самым непристойным звуком посасывают его яйца. Язык дразнит линию мошонки и поднимается обратно.