Елена Звездная - Сияние Черной звезды [litres]

Мы с Адрасом переглянулись повторно.

И не то чтобы я поверила в свои возможности, но к гоблинам сомнения. Вдев руки в рукава камзола темного принца, доходящего мне до колен почти, я, принявшись застегивать пуговицы, приказала:

– Со мной Эдогар, Энит и… Адрас?

– Я всегда с тобой, – просто сказал он.

Я с благодарностью улыбнулась ему и направилась к порталу, оставленному Арахандаром.

Адрас не отставал, Эдогар и Энит вынужденно поплелись следом, Эллиситорес испуганно воскликнула:

– Звезда моя, но как же…

Я не ответила, уже вступая в портал.

Столице темных пришлось туго. Куда ни глянь, везде разрушенные здания странной полукруглой формы, проломленные стены, расширенные за счет просек прямо по объектам архитектуры улицы, горящие дома и летающий Араэн.

Принц Ночи красиво пролетел мимо нас ласточкой, умудрившись в полете даже махнуть приветственно Адрасу, и проломил собой очередной дом.

Вылетел он из развалин так же довольно быстро, приземлился и бодрой хромающей походкой приковылял к нам. Игнорируя меня, сказал брату:

– Светоч начал установку портала. Ты мне нужен.

В этот момент над нами гораздо менее грациозной ласточкой пролетел Властитель Ночи, следом за ним не то чтобы ровным, но почти клином еще с десяток магов темных, я так понимаю, они были не на «А», а скорее на «Э» или там «Т», не разбиралась еще в иерархии магии темных. Но ничего, разберусь, время будет. В любом случае «ласточки» неплохо указали, где конкретно находится светоч, так что я, не дожидаясь каких-либо слов несколько утратившего дар речи Араэна, уверенно направилась вперед.

Пока шла, надо мной продолжали лететь маги, воины на орлах, видимо тех, которых еще не освободил кесарь, двигаться по земле воины на тайшени – огромных ездовых кошках, воины на конях…

А потом я вышла из-за угла частично разваленного здания и увидела светоча.

Этот был, как и прежние, в кожаной короткой куртке, с обрезанными перчатками, в высоких ботинках на шнуровке, только волосы у него, в отличие от других виденных мной светочей, были обрезаны короче и торчали отдельными прядями, как иголки у ежа. А еще этот светоч был сильнее. Гораздо сильнее. Мир застывал вокруг него каплей эластичной древесной смолы, без труда отшвыривая от себя всех, кто пытался приблизиться к высшему, устанавливающему какой-то увеличивающийся в его руках изумрудный кристалл.

Я в принципе сразу поняла, что это. Это был вход в этот мир из мира высших. А учитывая, что всего один высший легко разнес полную магов и воинов столицу темных, можно было легко представить, что толпа высших сделает со всем этим миром. В смысле, или я сумею остановить его прямо сейчас, или… нам всем конец.

В душе ворочались сомнения, страх, неверие в собственные возможности, подленькая трусливая мысль, что случившееся с тем светочем у Эхеи просто случайность, но…

Я – Катриона Ринавиэль Уитримана, урожденная Астаримана!

Я – сила и власть!

Я несу ответственность за этот мир и его людей.

И я, сжав ладони, мысленно приказала светочу:

«Остановись!»

Мгновения потянулись как патока… застывая, замирая, замерзая… и заставляя остановиться высшего.

Парень, а внешне он казался молодым, застыл, держа кристалл.

«Уничтожь его!» – отдала следующий приказ я.

Не позволяя себе даже усомниться в том, что он будет выполнен. Не позволяя себе никаких сомнений. Даже тени сомнения. Ничего, кроме абсолютной уверенности в том, что мой приказ будет исполнен.

И светоч исполнил.

С яркой вспышкой создаваемый кристалл был уничтожен. Затем распалась та тугая янтарная капля мира, что окружала его защитным полем. А высший медленно повернулся, широко распахнутыми от ужаса огромными зелеными глазами глядя на меня.

Следующий приказ отдавать было страшно. Очень страшно, но я шла сюда по развалинам домов, откуда доносился детский плач. Я старалась не смотреть вниз – но я видела мертвых темных, и мертвых людей там хватало так же, не говоря о детях обеих рас… Высший убивал без жалости, что ж, моей он тоже не заслужил.

И я даже не дрогнула, приказав:

«Умри!»

Светоч захрипел, а затем, все так же глядя на меня широко распахнутыми глазами, рухнул на колени, после повалился на бок, сотрясаясь в агонии. Агония была недолгой, а кровь, присущая им, алая с синеватыми прожилками, хлынула изо рта, ушей и глаз.

Маленький ребенок, что лежал под стеной полуразрушенного дома, мучился дольше, но и он затих почти сразу после смерти высшего. Я почувствовала, как оборвалась его жизнь, и медленно обернулась – ребенок погиб не один, рядом с ним, в последней и отчаянной попытке его спасти, умерла молодая мать, в шаге от них был проткнут и пришпилен к стене частью разваленного постамента отец… Содрогнувшись, я огляделась и осознала масштаб трагедии – это был вечер, и, похоже, центральная площадь города, где гуляли семьи с детьми, как темные, так и человеческие. Судя по количеству трупов, разбросанных по площади, гуляние сегодня было массовым…

Могла ли я развернуться и уйти, оставив людей и темных гибнуть?

Если бы я знала, чем придется заплатить в итоге, я бы подумала трижды… четырежды… много раз. Но я не знала. Все, что мне было известно, – будет больно. Мне.

Первый раз боль взял на себя Аршхан, второй раз частично поглотил кесарь, а вот сейчас она целиком и полностью достанется мне. И все, о чем я сейчас думала, – о своей потере. О своей боли. О своей магии, которая, и я безумно надеялась, поможет мне поднять всех – и тэнетрийцев, и людей. На миг мелькнула мысль, что, возможно, стоило бы подождать кесаря… Но следом за ней пришла иная – кесарь сумел оживить лишь детей этого мира, своих пресветлых сторонников возродить он не смог. Мы с ним не смогли. И то, что я собиралась сделать сейчас, было бы сложно обозначить иным словом, кроме как безумие, но я опрометчиво полагала, что рискую лишь собой.

И, медленно обернувшись, тихо позвала:

– Адрас.

Принц Мрака стоял близко, ему хватило всего лишь шага, чтобы подойти ко мне.

– Будет больно, – прошептала я, глядя на разрушенную площадь и понимая, что, если с кем и готова попробовать, так только с ним, ни Арахандара, ни Араэна я обнять не смогу чисто физически. Правда, и Адраса я едва ли смогу поцеловать, но, если честно, надеялась обойтись объятиями.

– Делай, что считаешь нужным, – просто сказал он.

Я кивнула, развернулась к нему и обняла, крепко-крепко, призывая ту силу, которую ощутила первый раз с Динаром, второй – с Аршханом, когда оживила своих охранников, третий раз с кесарем, когда мы подняли тех, кто год пролежал в земле. Призывая и заставляя себя вспомнить, что я – Катриона Ринавиэль Уитримана, я маг Жизни, я та, в ком эта сила была с рождения, и если кто-то способен оживить ребенка, затихшего под стеной, то тоже только я.