Дарья Быкова - Лаис Разящая

В ожидании Малого Совета, назначенного на завтра, чтобы Йар успел прибыть, альды обмениваются настороженно-недоумёнными взглядами. Инсценировки, как в случае с дружинниками князя – неприятно, но объяснимо. Где-то даже ожидаемо, и не так уж и страшно, особенно если удастся убедительно продемонстрировать подлог хоть по одному случаю… а вот то, что кто-то из их народа и впрямь сорвался – беда.

Один лишь Бран – сын короля и, как надеется Лаис, ни разу не будущий король – не разделяет общего настроения. Кажется, он даже рад копящемуся в мире напряжению… Впрочем, возможно, она к нему несправедлива, и он просто рад возвращению домой. Молча пройти мимо неё Бран, как обычно, не смог:

– Дурной пример заразителен, – заявил он, только завидев Лаис на лестнице внутри королевского замка. – И усугубляется. Твой брат свихнулся на безродной человеческой девке. Даже не на княжне какой-нибудь, представляешь?

Девушка прикинула, что ничего такого, за что следовало бы немедленно врезать, Бран пока не сказал, а значит, можно игнорировать, и просто прошла мимо него, не удостоив и взглядом.

– Он сломал мне руку! – с неподдельным возмущением сообщил Бран, направляясь за ней.

Тут Лаис всё-таки остановилась, окинула соотечественника внимательным взглядом – гипса на руке нет…

– Уже зажило? – спросила с отчётливо читающимся разочарованием. Но на случай, если кто не понял, добавила: – Как жаль!

– Жаль тебе будет, когда князю надоешь! – зло бросил ей в спину сын короля. – Или когда твой брат тебя же подставит в угоду человеческой девке!

Отвечать Лаис не стала. Да и какой тут может быть ответ кроме вызова, который Бран не примет, пользуясь тем, что она девушка?

Малый Совет принёс ещё больше плохих новостей. Оказывается, у Йара тоже не всё гладко. Да насколько! Казалось бы простое задание по личной просьбе королевы Катарины – сопровождать травниц на ежегодную практику для сбора трав, из-за чего Йар и не посетил вопреки чаяниям Русланы Шесть княжеств, обернулось чередой неприятных открытий. Засада из разбойников, которые должны были инсценировать, что это альды перебили травниц, и вероятно, не только перебили, но перед этим и попользовались, не удавшаяся лишь потому, что альды изменили маршрут. А уж дальше… порошок, вызывающий неконтролируемую ярость и желание убивать! Рассказывает брат коротко и сухо, но Лаис почему-то очень хорошо это всё представляет, словно она сама стоит возле костра, глядя на беззащитных, замороженных заклятием травниц и альдов, и безнадёжно проигрывая жажде убивать голыми руками.

– Одна из травниц, поняв, что происходит, успела бросить в костёр успокаивающую травку, так что всё чудом обошлось, – заканчивает свой доклад Йар.

Лаис, повинуясь взгляду короля, начинает рассказывать о своём происшествии, успевает огрызнуться на Брана, который пытается что-то там язвить, а сама косится на Йара. «Одна из травниц» – это та самая? И как человеческая травница, интересно, поняла, что происходит раньше, чем сам Йар? Что ты скрываешь, братишка?

Глава 24

Пожалуй, Ирислав впервые за всё время их отношений рад, что Лаис ушла. Слишком много в нём сейчас того, что не стоит показывать никому – тяжёлого, неприглядного, тёмного. Наверное, прирождённый и правильный правитель должен одинаково трепетно относиться к каждому подданному, он этого не знает, его никто не учил быть князем, его вообще должны были убить если не при рождении, то уже лет в пять так точно, и научился он лишь тому, что дороже верных и преданных людей ничего нет и быть не может…

– Выйди, – глухо выдыхает князь шагнувшей к нему Марене. – Иди с хозяином поговори, и никого сюда не пускай.

Ведунья покорно метнулась к двери, даже, кажется, слегка приложилась об дверь от усердия и спешки. Ирислав чуть поморщился – старательная, талантливая девочка, которая до сих пор делит мир на чёрное и белое. Василина была циничнее и умнее. Пока не свихнулась на идее завести от него ребёнка… Возможно, он сам точно так же свихнулся на Аделаис?

Он снял кольцо-ограничитель, сунул его в карман. Помедлил пару секунд, чувствуя, как тянутся стихии, послушные, восприимчивые… Остановился у первого убитого. Закрыл ему глаза, беззвучно шепнул клятву – стихия услышала и приняла, шагнул к следующему… Имена застревали в горле, наполняя чувством вины. Кто бы это ни сделал, пускай даже Лаис ему соврала, и это альд, пускай даже её брат или она сама, князь клянётся – убийце, как и заказчику, не жить.

В таверне добротный дощатый пол, тяжёлые деревянные стулья и столы, а дерево – неподвластный стихийному магу материал, с ним не получится поговорить как с землёй… но Ирислав и не пытается, он говорит с водой. Она везде – мельчайшие капли в воздухе, в телах дружинников, в вине, выдыхающемся в кружках на столе… У воды хорошая память, вот только князя никто не учил её читать, в ушах начинает гудеть, словно он и в самом деле с головой нырнул в бездонное озеро, он, кажется, даже и дышать рефлекторно перестаёт, и спохватывается только когда лёгкие начинает жечь… С сожалением надевает кольцо обратно. Всё, чего удалось добиться – смутное ощущение, что альда здесь и в самом деле не было. И, честно говоря, непонятно, можно ли этому ощущению верить.

Хочется пойти наружу и спросить землю. Найти убийцу или убийц так же, как отыскал тогда Аделаис… Нет, нельзя. Шансы на успех невелики – народа по мостовым проходит слишком много, это не то, что искать альда среди людей, это всё равно что пытаться муравья найти среди сотен собратьев в муравейнике… а риски слишком велики. Народ княжеств хорошо усвоил, что их Верховный князь – не маг, начни он колдовать на виду у всех, слухи о подлоге снова поползут, что сейчас ну совсем не вовремя… не говоря уже о том, что он снова может свихнуться, а госпожи Аделаис, чтобы любезно отправить его в беспамятство, рядом может и не оказаться…

За дверь Ирислав тем не менее выходит. Город просыпается и спешит по делам, как ни в чём не бывало. Редкие прохожие, замечая князя, кланяются, некоторые прячут улыбки, решив, вероятно, что тот кутил здесь всю ночь…

– Ваша Светлость, вы… вы предвзяты! – рядом встаёт Марена.

Ирислав переводит взгляд на ведунью. Она бледнеет, хотя, казалось бы, больше некуда, добавляет упрямо: – Простите. Но это так.

– Да, – соглашается он. Не удержавшись, язвит: – А это как-то влияет на факты?

– На толкование фактов. Прорицательницы видят войну не на пустом месте! – не сдаётся девушка.

Ругать Марену за откровенность и собственную точку зрения – не дело, те, кто окружают себя сплошь льстецами и угодниками долго не правят, да и вообще, долго не живут… Момент, правда, она выбрала неудачный – тяжёлая, вяжущая мысли, жгущая изнутри ярость никуда не делась, лишь приумножилась, и любой контакт с внешним миром вызывает теперь раздражение.