Сара Маас - Королевство пепла

Обе стороны этого конфликта. Обе ее кровные линии.

Все истекут кровью, слишком многие умрут.

Гленнис была рада им? Возможно, но другие Крошанки не казались слишком склонными к этому.

И факт оставался фактом, что у них не было времени, чтобы тратить его на хождения вокруг да около. Поэтому она выбрала единственный метод, который знала: сражение. В тот день она взлетела самостоятельно туда, где, как она знала, неподалеку будут патрулировать Железнозубые, и ждала, пока великий северный ветер не унесет ее запах на юг. А потом выждала свое время.

— Ты их знаешь? — спросила Астерина, когда Манона продолжила смотреть на тело павшего стража. Виверны использовали свои крылья, чтобы смахнуть огромные снежные заносы над трупами.

— Нет. — сказала Манона. — Я не знала их.

…

Светало, когда они вернулись в лагерь Крошанок. Глаза, которые горели огнем часами ранее, теперь смотрели на них настороженно, меньше рук поднималось к оружию, когда они устремились к большому круглому костру. Самый большой лагерь и в его сердце расположен… Очаг Гленнис.

Старуха стояла перед ней, согревая свои узловатые, окровавленные руки. Дорин сидел неподалеку, и его сапфировые глаза действительно убийственно смотрели на Манону.

Позже. Этот разговор будет позже.

Манона остановилась в нескольких футах от Гленнис, и Тринадцать заняли свои места на окраине костра, осматривая пять палаток вокруг него, котел бурлил в его центре. За ними Крошанки продолжали их ремонт и исцеление, но все еще следили за ними.

— Съешьте что-нибудь, — сказала Гленнис, указывая на бурлящий котел. К тому, что пахло тушеной козлятиной.

Манона не потрудилась возразить, прежде чем повиновалась, взяв у костра одну из маленьких глиняных чаш. Еще один способ продемонстрировать доверие: есть их пищу. Принять её.

Манона съела несколько кусочков, прежде чем Дорин последовал ее примеру и сделал то же самое. Когда они уже оба ели, Гленнис села на камень и вздохнула.

— Больше пятисот лет прошло с того момента, когда Крошанки и Железнозубые в последний раз делили трапезу. Так они стремились обмениваться словами, когда царил мир. Возможно, только твои мать и отец нарушили это молчание между двумя кланами.

— Полагаю, да, — мягко сказала Манона, перестав кушать.

Рот старухи дернулся в сторону улыбки, несмотря на битву, темную ночь.

— Я была бабушкой твоего отца, — пояснила она наконец. — Я сама родила твоего дедушку, который был мэйтом Крошанской Королевы, прежде чем она умерла, рожая твоего отца.

Еще одна вещь, которую они унаследовали от Фэйри: их трудности с зачатием и смертельная природа родов. Это способ для трехликой богини сохранить равновесие, чтобы избежать наводнения земель слишком большим количеством бессмертных детей, которые будут пожирать ее ресурсы.

Манона осмотрела полуразрушенный лагерь.

Старуха прочла вопрос в ее глазах.

— Наши люди живут в наших домах, где они в безопасности. Этот лагерь — форпост, пока мы ведем дела.

Крошанки всегда рожали больше мужчин, чем Железнозубые, и переняли привычку Фэйри выбирать себе мэйта, если не истинную связь мэйтов, то мэйта по духу. Она всегда считала это диковинным и странным. Лишним.

— После того, как твоя мать не вернулась, твоего отца попросили пожениться на другой молодой ведьме. Видишь ли, он был единственным носителем родословной Крошанок, и если бы твоя мать и ты не пережили рождение, родословная бы закончилась на нем. Он не знал, что случилось с вами. Была ты жива или мертва. Даже не знал, где вас искать. Поэтому он согласился исполнить свой долг, согласился помочь своему вымирающему народу. — ее прабабушка грустно улыбнулась. — Все, кто встречался с Тристаном, любили его. — Тристан. Это было его именем. Ее бабушка даже не знала, что убила его? — Молодая ведьма была выбрана специально для него. Но он не любил ее, не так как твою маму, его истинного мэйта, песню его души. Тем не менее, у Тристана все получилось. Рианнон была результатом этого.

Манона напряглась. Если бы мать Рианнон была здесь…

Опять же, старуха прочитала вопрос на лице Маноны.

— Она была убита стражем Желтоногих в речных равнинах Мелисанды. Много лет назад.

Проблеск стыда прошел через облегчение Маноны, которое затопило ее. Чтобы избежать этой конфронтации, чтобы не просить прощения, которое она должна была попросить.

Дорин положил ложку на стол. Такой изящный, непринужденный жест, учитывая, как он повалил ту виверну.

— Как получилось, что линия Крошанок выжила? Легенда гласит, что они были уничтожены.

Еще одна грустная улыбка.

— Можешь поблагодарить мою мать за это. Младшая дочь Крошанки Рианнон родила во время осады Города Ведьм. Наши войска пали, и были только стены, чтобы сдерживать легионы Железнозубых, и с таким большим количеством ее детей и внуков, убитых, ее мэйт подскочил к городским стенам, Рианнон приказала глашатаям объявить, что этот ребенок был мертворожденным. Поэтому Железнозубые не узнали, что одна из Крошанок осталась жива. В ту же ночь, незадолго до того, как Рианнон начала свою трехдневную битву против Железнозубых ведьм, моя мать тайно вывезла принцессу на метле. — горло старухи дернулось. — Рианнон была ее самой близкой подругой, сестрой. Моя мать хотела остаться, бороться до конца, но ее попросили сделать это для ее народа. Нашего народа. До дня своей смерти моя мать верила, что Рианнон пошла держать ворота против Высших ведьм, чтобы отвлечь их. Чтобы узнать, что последний отпрыск Крошанок уйдет живым, пока Железнозубые смотрели в другую сторону.

Манона не совсем понимала, что сказать, как озвучить то, что бурлило в ней.

— Ты обнаружишь, — продолжила Гленнис, — что в этом лагере у тебя есть двоюродные братья.

При этих словах Астерина напряглась, Эдда и Бриар тоже напряглись там, где они задержались у костра. Родные Маноны со стороны Черноклювых. Они, несомненно, были готовы бороться, чтобы сохранить это отличие для себя.

— Бронвен, — сказала старуха, указывая на темноволосую лидера шабаша с золотой метлой, теперь наблюдающую за Маноной и Тринадцатью из тени за огнем, — также моя правнучка. Твоя ближайшая кузина.

Никакой доброты не сияло на лице Бронвен, поэтому Манона не потрудилась выглядеть радостной.

— Она и Рианнон были близки как сестры, — пробормотала Гленнис.

Потребовалось немалое количество усилий, чтобы не задеть клочок красного плаща на конце ее косы.

Дорин, тьма, поглотившая его душу, вмешались.

— У нас была причина, по которой мы искали вас.

Гленнис снова согрела ее руки.

— Я полагаю, вы хотите просить нас присоединиться к этой войне.

Взгляд Маноны не смягчился.