Татьяна Корф - Северная академия или что сильнее Дурь или Авторитет

— Ой, как страшно! — заржала я во весь голос. — Похоже, вам действительно удалось меня напугать.

— Ну, всё! — зашипел старик, словно рассерженная кобра и схватился за кожаный ремень своих брюк.

— Эй, полегче капитан, а то я могу подумать, что вы меня домогаетесь, — предостерегла я его тихо посмеиваясь.

Теперь у мужика челюсть отвисла. Да, поставила я его в тупик.

— Тьфу! — сплюнул он на землю. — Была б жива твоя матушка… — и тут он запнулся.

Меня словно пружиной вверх подбросило. Продираясь через колючий кустарник, я остановилась у самого носа старого вояки, жадно вслушиваясь в его слова.

— Ну что же вы замолчали капитан? Что бы было, если б была жива моя мать?

Я видела как в глазах опытного, уверенного в себе воина, появилась нервозность. Чувствовала, как его мозг начал взвешивать все за и против, словно решаясь на что-то. Так, похоже, наш капитан сейчас сболтнул лишнего. Наконец решившись на что-то, он нахмурил свои густые седые брови и посмотрел мне прямо в глаза, уже без боязни, неуверенности и злости.

— … никогда б не допустила она такого вашего поведения. — сказал он твёрдо. — Матушка ваша была добрейшей и справедливейший души человек. Никогда не слышал я о ней ни одного дурного слова. Не то, что о вас.

— Неужели… — усмехнулась я, потирая переносицу. Значит, ничего нового он мне не скажет. Отлично. Не имеет смысла слушать дальше. Я повернулась и хотела уже идти в дом как последние слова капитана просто пригвоздили меня к земле.

— И даже ваш батюшка молится богам за её добрую душу.

— Молится? — я медленно развернулась, обратно посмеиваясь вполголоса. — Отец? Молится? — насмешливо уточнила я. Нет ну мало ли могла и ослышаться.

— Именно так, — серьёзно заявил мужчина.

И тут я уже не смогла сдержаться. Истеричный смех вырвался у меня из груди. Ой, мамочки держите меня. Молится он!

Старый воин продолжал стоять в стороне и хмуро пялится на меня, пытавшуюся остановить приступ истерии. Наконец я утихла.

— Капитан, вы как ребенок ей богу, — покачала я головой. — Сколько вам лет? А вы всё в сказки верите. — я взглянула ему в глаза. — Каким богам он молится? — насмешливо спросила я. — Человек продавший душу тёмным богам в обмен на величие и силу, просто не может молиться. В этом нет смысла, его просто никто не услышит.

— С чего вы взяли, что ваш отец продал душу тьме?

— А как, по-вашему, становятся тёмными магами? Сначала учение, поклонение, потом продажа души и в итоге жертвы, жертвы и ещё раз жертвы. Откуда вам знать, что в застенках разведывательного отдела, которым руководит мой папочка, он не проводит кровавых ритуалов во славу тёмных богов?

— Император никогда бы не возвёл бы его в должность главного советника, если б не был до конца в нём уверен. Многих вы тёмных магов видели в такой должности и на таких постах?

— Ну, ну… — повернувшись, я зашагала в сторону дома.

Проходя по двору, я видела прислугу, которая, как и в мой первый приезд пялилась на меня словно на восставшего мертвяка и шепталась у меня за спиной. Как же меня всё это раздражало. Эти поклоны, вежливые ухмылки, лицемерие и пресмыкательство. Первое время я думала, меня вывернет наизнанку от всего этого.

Когда я поднималась по ступеням парадного входа навстречу мне выбежала наша экономка. Строгого вида женщина, лет сорока, с завязанными в пучок тёмно-каштановыми волосами и в закрытом тёмно-зелёном платье с воротником стойкой.

— Леона, — произнесла она с облегчением, едва заметив меня. — Где ты была? Мы думали с тобой, что-то случилось.

— Случилось. Комары меня сожрали, — буркнула я поправляя браслет на левой руке и проходя мимо парочки громил по ошибке приставленных ко мне в роли телохранителей.

Зайдя в свою комнату, я бухнулась на кровать, уставившись в потолок. В дверь тихо проскользнула служанка и остановилась около двери.

— Леди Леона повар спрашивает, чтобы вы хотели на обед? — пискнула молоденькая девушка примерно моего возраста, одетая в чёрное строгое платьице и белый фартучек с кружавчиками.

— Верёвку с мылом, — фыркнула я, оглядев её с ног до головы. О боги. Я здесь уже две недели, а никак привыкнуть ко всему этому не могу. Ну вымораживают меня эти их «чего бы вы хотели?», «а что сделать?», «а как подать?». Убила бы. Всех!

— Простите? — не поняла моего сарказма горничная.

— Прощаю, — брякнула я потирая усталое лицо.

— Так что мне сказать повару?

— Скажите что и всегда. Пусть готовит что хочет. Я не привередлива.

— Как прикажите госпожа, — быстрый книксен и девушка вышла из моей комнаты.

Я завернулась в тёплое одеяло и уткнулась носом в подушку. Всё меня нет. Я сплю. И пусть хоть одна сволочь потревожит мой фальшивый сон. Закапаю на заднем дворе, да ещё и попрыгаю на могилке для успокоения нервов.

Вдруг мне послышался чей-то шёпот. Словно шелест травы он пробежался по комнате и затих в открытом окне. Я повернулась на спину для лучшей слышимости.

— Ин саал линори, верда.

По коже побежали мурашки. Нет, я конечно не трусиха и не падаю в обморок при первом же удобном случае, да и с нервами у меня всегда был порядок. Но этот голос… казался знакомым, но хоть убей, не могла вспомнить, где я его слышала.

— Ин саал линори, тар синуа.

Это что — эльфийский?

— Рэйба стриар.

Эээ… Кажется не угадала. Блин, а с переводом можно?

И тут я почувствовала, как холодеют и немеют пальцы рук и ног. Ой-ёй, это что ещё за фигня? Сердце заколотилось словно бешеное, давление зашкалило, а перед глазами всё пошло тёмными пятнами. Вдруг мне померещилось, что моё тело горит. Холодным, голубым огнём. И в то же время я не чувствовала жара, лишь безмерный холод сковал всё тело, не давая даже сделать глубокий вдох.

Чёрт возьми, что происходит? Я видела, как кожа начала обгорать до костей. А вот теперь мне по-настоящему страшно. Мамочки да что же это? Я попыталась стряхнуть огонь со своей руки, но он лишь перекинулся на мебель. Моя кровать вмиг вспыхнула, превращаясь в один большой сплошной костер.

Я попыталась спрыгнуть с кровати и упала на пол, больно ударившись коленкой. Я подтянула колено к груди и заметила что с моим телом всё в порядке. Я больше не горела. Руки ноги, без ожидаемых ужасных ожогов.

Слава всем богам! Кажется, это был только сон. Закрыв лицо руками, я радостно засмеялась. Это был просто сон. Вздохнув с облегчением, я села на полу. Мой взгляд уперся в бок обгорелой кровати. Признаюсь, в этот момент у меня затряслись руки.

Моя искусная старинная кровать с замысловатой резьбой, на которой, ещё минуту назад я спала, выгорела дотла.

Только не говорите мне, что это смешно и, я веду себя как истеричка, кину в вас тапком, и совесть мне это простит. Бездна! Это же был сон! Или я до сих пор сплю?