Вера Чиркова - Возвращение [litres]

Входить в межмировой портал всегда страшно, ведь никто не гарантирует точное попадание в необходимое место. Как и факт, что новый мир встретит пусть и не добродушно, но, по крайней мере, не враждебно.

Однако еще тяжелее покидать недавно найденную родину, оставляя за спиной смертельную битву. Неправедный бой, в котором подлецы и негодяи пытаются уничтожить твоих друзей и единомышленников. А с ними и единственного родного человека. Но обиднее всего осознавать, что тебе просто не оставили другого пути внезапно объявившиеся враги.

Самоуверенные ничтожества, с какой-то блажи вообразившие себя самыми достойными власти и решившие, будто имеют полное право вершить чужие судьбы.

Изменить таких невозможно, спесь и высокомерие не лечатся. Зато их можно и нужно сурово карать за искалеченные души и тела невинных, за разбитые чужие мечты и жизни.

И это наказание – вовсе не месть и даже не возмещение обид.

Это закон наивысшей справедливости.

Не знаю, на что рухнул Данерс, а я приземлилась на него. И мне было мягко и тепло.

Целую секунду, пока не пришло понимание, что вся наша одежда осталась в другом мире.

Но, прежде чем я успела хотя бы шевельнуть рукой, не говоря о том, чтобы распахнуть глаза и осмотреться, как требуют непреложные правила Беса, инквизитор уже легко сдвинул меня на прохладную травку и резко откатился в сторону.

Подавив смущенный смешок, я все же открыла глаза и сразу почувствовала себя ежиком. Тем, который в тумане. Родной сердцу мир встретил меня густым молоком утренней дымки, робким пересвистом просыпающихся птиц и мирным запахом мяты.

«А где-то там, в другом мире, сейчас поздний вечер и идет яростный бой», – остро кольнуло душу возникшее ощущение вины. И вроде все правильно я сделала: без нас они будут не слабее, а сильнее, потому что все умеют открывать порталы и точно рассчитывать свой резерв, а про опыт проведенных каждым из них боев, пусть и тренировочных, можно и не вспоминать. Но не думать, что, возможно, и я бы пригодилась, все же не могла.

Вспомнив про резерв, попыталась проверить, осталась ли энергия, и огорченно застонала: ни браслета шеоссов, ни накопителя у меня больше не было. И хотя я знала, что так будет, но обида от этого не стала меньше.

– Варья, – тут же встревоженно спросил из соседнего куста ромашек Данерс, – ты ушиблась? Или… обиделась на меня?

– Нет, – ответила я честно и поспешила создать себе шорты и топик.

Не самая подходящая к моменту одежда, но магию необходимо экономить. Почувствовав ладонями мягкую ткань, успокоилась – похоже, резерв не совсем пуст, и создала Дану плотные шорты и футболку-безрукавку.

– Держи. Как ты себя чувствуешь? Все в порядке?

– Спасибо, хорошо, – выдохнул он через несколько секунд, за которые я успела сесть и оглядеться, и робко осведомился: – А верхнюю одежду создать не сможешь?

– Могу, – шутить с Данерсом не хотелось, бедняге и так досталось от бывших друзей, – но в этом мире магии нет. Почти. Поэтому я экономлю, и ты постарайся беречь каждую каплю. К тому же здесь сейчас лето, и многие ходят именно в такой одежде. Привыкай, я в вашем мире целый день в шкуре сидела.

– В какой еще шкуре? – не понял инквизитор, помялся и осторожно добавил: – Ты же не шеосс?

Опля! Приехали. Буду знать, что эту тему пока задевать нельзя.

– Дан… ты, наверное, не знаешь, что меня туда отправлял дед. И он очень беспокоился, как я выживу несколько дней, пока доберусь до деревни и добуду себе одежду. Поэтому научил простому заклинанию – «звериная шерсть». И даже немного тренировал, истратив на это драгоценный накопитель. Вот и пришлось сидеть под кустом мохнатой зверушкой. Но тебе так мучиться не нужно, я помогу. И еще… Извини за напоминание, но ты многое пережил и вытерпел за последние дни и пока еще не совсем пришел в себя, – объясняла мягко, как больному. – Однако теперь уже совершенно здоров, и никаких артефактов в тебе нет. Да и быть не может, по закону переноса. Поэтому просто поживи несколько дней спокойно, отдохни, приди в себя.

– А жить нужно в лесу? – Бывший инквизитор осторожно оглядел проявляющиеся из тумана березы.

– Нет, скоро пойдем домой. Но сначала найдем клад, дед тут приготовил на всякий случай.

– Он очень мудрый человек, – признал Данерс. – И сразу видно, как о тебе заботится.

– Так ведь у него нет других детей и внуков, кроме меня, – пояснила ему, пристально осматривая окрестности.

Мутная дымка начала потихоньку оседать и расползаться. Выросли над головой вершины берез, вылезли слева кусты боярышника, и мне наконец стало понятно, где мы находимся.

– Тут недалеко, схожу принесу, – поднялась с пригретого местечка, но Данерс мгновенно оказался рядом:

– Я пойду с тобой.

– А ты умеешь ходить босиком?

– Что такое бо… А, без ботинок! Когда-то ходил, ничего страшного.

– Тут везде плети ежевики. – Попытка отговорить не произвела на инквизитора никакого впечатления.

Не знаю, может, название нашей ягоды не соответствовало растению его мира или Дан так сильно опасался остаться один в чужом мире, но он решительно двинулся следом за мной. Пришлось согласиться, не спорить же с взрослым мужиком? Тем более привыкшим в своем мире повелевать помощниками и слугами.

Некоторое время мы шли по едва приметной тропке – в эту часть леса добирался далеко не каждый. Черничники расположены западнее, а брусничных зарослей и ближе к деревне хватает. Ну а за подберезовиками только мы с дедом и охотились, местные жители почему-то предпочитали белые грибы и опята. Вот в поисках грибов мы и нашли однажды совершенно случайно чью-то заброшенную нору, и дед устроил из нее схрон, завалив вход замшелым камнем.

– Сюда! – спрыгнув в неглубокий овраг, полезла я к тайнику и отчетливо расслышала, как сердито зашипел метнувшийся следом иномирянин.

– Данерс, что случилось?

– Тут трава колючая, – тихо буркнул он.

– Я же говорила – ежевика! Вот ее плети, они тут повсюду.

– А как ты по ним ходишь? – подозрительно уставился на мои ноги иномирянин, и пришлось стиснуть зубы, чтобы не засмеяться. Слишком похоже это на мое недавнее недоверие к Шейне.

А ведь она тогда, как теперь абсолютно очевидно, всего лишь пыталась найти со мной общий язык. Ну и, разумеется, проверяла, не подойду ли я на роль сеятеля.

– Внимательно смотрю под ноги, – пришлось рассказывать спутнику как маленькому, – и стараюсь наступать только на кочки или мох. Но не сразу всем весом, а прежде осторожно прощупав.

Произнося эти слова, я не стояла на месте, а пробиралась к раскидистому кусту дерезы, а попросту – волчьих ягод. Они еще не поспели и потому почти незаметны в зелени листвы, но даже когда ветви обвиснут под тяжестью ярких гроздей, ни один деревенский житель и близко к ним не подойдет.