Анна Батлук - Невеста на службе [СИ]

вызвала секретаря, попросив его захватить скрипку. Секретарь — миловидная молодая

женщина подошла через пару минут, и протянула мне скрипку. Довольно хорошего качества, надо признать. Я тихо провела смычком по струнам и удивленно констатировала:

— Настроена…

— Играла сегодня, — смутилась девушка. Мелора вскинула брови.

Играть я решила произведение «Нежность» знаменитого композитора Валиада — выходца из

Межмирийской республики.

Скрипка привычно взлетела на плечо, и я закрыла глаза, предоставляя пальцам самостоятельно

порхать по струнам и сжимать смычок. Порой мне казалось, что я забыла все, чему меня так

упорно учила маменька, но иногда, во снах, для меня играли скрипки, им вторило фортепиано, и

я, совершенно счастливая среди музыкальной вакханалии, исполняла соло на флейте. В

последний раз наяву я держала инструмент пять лет назад, но пальцы не ошиблись ни на ноту.

И хотя композитором именно для этого произведения задумывался аккомпанемент фортепиано, музыка и без него взлетала и падала, разрезала сердца не только присутствующих в кабинете, но

и проникала за стены, в соседние комнаты. Музыка страдала и плакала, и мы рыдали вместе с

ней. Не знаю, что расстроило Мелору, может быть, стыд за необоснованные подозрения в

обмане, но у меня выступили слезы от удивительного единения с тем, от чего когда-то

отказалась. Не беря в руки, и даже не подходя к музыкальным инструментам, я, казалось, таким

образом уничтожала связь с семьей. Но как выяснилось, я просто предавала часть себя.

— Вы знаете, — когда я закончила, женщина звучно высморкалась в белый платок. — Ваши

возраст, место работы, да и в целом, нравственный облик склоняли меня к мысли, что вы

принцу не подходите. Но то, что вы большей частью говорите правду, вынуждает меня, как

справедливого человека, поощрить искренность и принять решение в вашу пользу. К тому же, вы по-настоящему красивая девушка, что вкупе с вашими увлечениями сделало бы мой отказ

преступным.

Я смутилась, отдала пораженному секретарю скрипку и вновь присела на кресло. Хоть вопрос о

прохождении в Отбор и оказался решенным (спешу заметить — без участия Ингириха и Роила), анкету предстояло заполнить до конца.

Уже на выходе из кабинета я спросила:

— Простите, а по каким критериям вы отбираете кандидаток?

Мелора удивленно на меня взглянула.

— Их очень много. На первом месте естественно внешние данные девушки — каждая из нас

осведомлена о пристрастиях принца в женщинах; также мы обращаем внимание на

предпочтения в одежде, умение себя вести; как в вашем случае имеют значение увлечения —

ведь принца нужно будет чем-то привлечь, чтобы пройти дальше.

Но это не исчерпывающий список. На самом деле мы выбираем девушек по какой-то

внутренней уверенности, что они понравятся принцу, присущей тем, кто знает Максимилиана с

детства.

— Вы его родственница?

Мелора скромно опустила глаза.

— Я двоюродная сестра покойной императрицы. Да и женщины, сидящие в соседних

кабинетах, тоже приходятся принцу родней. Преимущественно по материнской линии. Так что

уж мы знаем, какой должна быть будущая императрица.

Попрощавшись и закрыв за собой дверь, я подумала, что в нормальной семье стремление родни

парня найти ему невесту расценивалось бы, как ненужная навязчивость и гиперопека. Но в

ситуации принца получается, что это просто вынужденная помощь.

В этот день я решила не заезжать на работу. Объезжая Поганку, вернулась домой, и в кои-то

веки вознамерилась что-то приготовить. Зачастую, кушать мне приходилось на службе, но

иногда, заползая вечером в дом, успевала урвать кусочек кулинарных шедевров Клюгера.

Уверенная, что после первого рабочего дня ему просто необходим вкусный допинг, я стала к

плите, в стремлении порадовать соседа.

Еще не успела даже замесить тесто на блинчики, как кто-то постучал в дверь. Отчего-то мне

вздумалось, что Клюгер, пребывая в расстройстве от вынужденного труда, забыл ключи. И я, ничуть не сомневаясь в разумности своих действий, распахнула двери. Помня о угрозах пунита, это было чересчур самонадеянно, но в этот раз Вселенная надо мной смилостивилась — на

пороге, переминаясь с ноги на ногу, стоял Роил. Его появление удивления не вызвало, меня

смутил тот факт, что майор держит в руке внушительный букет цветов. Причем не лишь бы

каких, а идельских лилий, стоивших ему баснословных денег.

— Дорогая, — видя, что я потерянно разглядываю цветы и приглашать его не спешу, Роил взял

инициативу в свои руки. — Мне можно войти? Я так скучал!

Я пробормотала что-то невразумительное и отодвинулась в сторону, пытаясь понять, что нашло

на майора. Нет, он конечно симпатичный мужчина, да и человек, возможно, приятный (правда

не было повода выяснить), но лилии и обращение «дорогая» как-то чересчур.

Роил меж тем прошел в квартиру, бросил букет на тумбу в коридоре, и бегло осмотрел комнаты.

Я закрыла дверь и наблюдала за передвижениями майора с легким недовольством.

— Дорогой, — съязвила я, заметив, что Роила очень заинтересовал мой шкаф. — Что

происходит?

— Вы о чем? Ааа, о цветах? Сержант, мы должны сохранять конфиденциальность, — майор

оторвался от шкафа и задернул шторы. — В случае, если меня заметили соседи, они подтвердят, что шел я к вам с подарком и улыбкой на лице, а значит, по личному мотиву.

— Пусть так, — скрывая смех, я кашлянула в кулак. — Но шкаф-то вы обыскали зачем?

— Вдруг вы не одна!

— Так вы думали, на полках спрятался иностранный шпион?

Роил отмахнулся от моего язвительного замечания.

— Где мы можем поговорить?

— На кухне? — замешкавшись, предложила я. — Я блинчики решила сделать…

— Блинчики — это хорошо, — признал Роил. — Я как раз ничего не ел с самого утра.

В ожидании блинов майор съел гречневую кашу, от которой Клюгер уже неделю воротил нос, и

расспросил меня о ходе собеседования. Без излишних подробностей, включающих мои ответы и

неприятные комментарии Мелоры, я рассказала, что попала в Отбор. И не преминула спросить, каким это образом руководство СИБ хотело оказать мне содействие. Роил поперхнулся

бутербродом, который к тому времени соорудил самостоятельно, покопавшись в недрах

холодильника.

— Водички? — заботливо предложила я.

— Нет-нет, — майор прокашлялся, и густо покраснев, поведал мне, что их обещания в

содействии были ничем иным, как способом поддержания во мне уверенности. Я с грохотом

поставила сковороду мимо плиты и в бешенстве обернулась.

— Уверенности?! Вам показалось, что мне уверенности не хватает?! Да вы хотя бы подумали, прежде, чем обещать? Я же могла заявиться на собеседование и с порога утверждать, что за