Кейт Бакстер - Мрачный Вампир

Дженнер отстранилась с рыком, глаза горели серебром, брови хмурились от боли, а рот был испачкан кровью. Брия никогда не видела более свирепого существа. Яростный и великолепный. Оставшаяся без облегчения потребность давила внутри нее, и слезы застилали глаза. Она хотела, чтобы они не текли. Отказывалась позволять этому могущественному мужчине видеть в ней хоть каплю слабости. Ее дыхание мчалось в груди, когда взгляд Дженнера устремился к ее рту. Голод сиял в его глазах, и Брия поднесла дрожащие пальцы к нижней губе и вытерла капли крови, которые образовались там.

— Прости, — сказал он, тяжело дыша. — Я не хотел… — морщина на его лбу углубилась, и низкий рык завибрировал в его груди. Он не хотел… чего? Показать ей, как много удовольствия можно получить, предлагая свою вену другому? — Я не хотел обращаться с тобой так грубо.

Грубо? Боги, он был недостаточно груб. Брия пыталась протолкнуть слова мимо губ, но они не желали выходить. Что он подумает о ней, если она скажет правду? Что она хотела, чтобы он лишил ее одежды и взял ее, как какую-то дикую, безумно развязанную штучку. Ты наивная дура, Брия. Ты так же много знаешь о развязанных штучках, как и о том, как быть вампиром.

Дженнер перекатился на матрас и помог Брии сесть. Он что считал, что она такая слабая и жалкая, и что он должен относиться к ней так, будто она сделана из хрусталя?

— Я отнял у тебя слишком много. Тебе нужно поесть.

Да, но Брия нуждалась в большем .

Дикий взгляд Дженнера снова опустился на ее горло, и через нее промчалась еще одна восхитительная волна удовольствия. Из-за того, что он уже пил из нее и до сих пор хотел еще больше наполнить ее чувством силы. Однако он не двинулся, чтобы снова забраться на нее. Его тело успокоилось, а ноздри раздулись от вдоха. Дженнер, очевидно, был мужчиной с ненасытными аппетитами, но с еще более сильным самообладанием.

Если бы только Брия могла быть такой сильной.

Она встала на колени. Он был такой высокий, что она почти не могла дотянуться до его шеи. Ее жажда пылала в горле, и его запах кружился в ее голове: чистый, мужественный мускус, заставляющий ее дыхание участиться. Это был самый интимный момент в ее жизни с мужчиной. С кем-либо, на самом деле. Суровая чрезмерная опека ее дяди держала даже членов их ковена на расстоянии, и на протяжении многих лет это заставляло Брию чувствовать себя пустой и изолированной. Она, будучи вампиром, за три дня прожила больше, чем за все предыдущие десятилетия своего существования.

Опираясь на тело Дженнера, она направила рот к его горлу. Его тело застыло, и руки переместились, чтобы с силой сжать ее запястья. Он медленно оторвал ее от своего тела, и легкая дрожь вибрировала по телу Брии от его сжатых кулаков. Адамово яблоко Дженнера дернулось, и глаза вспыхнули ярким серебром, когда его взгляд встретился с ней.

— Нет. Из моего запястья.

Его запястья? Отказ ужалил Брию в самое сердце. Разве он не хотел, чтобы она была ближе? Она в ковене питалась от запястий дампиров. От Лукаса. Связанная, она была все же немного больше, чем незнакомка для Дженнера, она обнажилась перед ним. Предложила ему горло. Если бы он задержался у ее вены, она бы отдала ему и свое тело тоже. Теперь, когда безумие кормления покинуло его, он относился к ней с холодным равнодушием.

Чего она ожидала на самом деле? Связь соединила их души, но не сердца. Между ними не возникло мгновенной привязанности. Она неправильно истолковала его возбуждение. Было приятно пить кровь. Брия поняла это сейчас. Удовольствие могло быть и без эмоций. Раздельным. Если этого Дженнер хотел от их связи, то Брия даст ему это.

Жгучая боль горела в деснах Эрика, когда один клык, а затем другой, были вырваны из его рта. Его собственная кровь покрыла язык, и рык, поднявшийся в груди, был как от сильного желания, так и от гнева.

— Они отрастут. — Заверение его матери ничем не утешило его. — Это временно.

— Временно. — Эдрик Сало, лорд вампиров, который правил их территорией, ничего не сделал, чтобы скрыть насмешку в голосе. — Жаль, что женщина, которую осушил ваш сын, не может претендовать на смерть как таковую.

Его мать была мудрой и держала язык за зубами, чтобы ее не наказали вместе с ним.

— Мой господин…

— Молчать!

Его отец склонил голову по приказу вампира. Видеть отца, могущественного военачальника вампиров, кланяющегося с позором, прорвало скудное самообладание Эрика. Его отцу не на пользу пойдет ходатайствовать по делу сына. Он убил женщину. Выпил ее до смерти. Его вина была неоспорима. Сам поступок — бессовестным. В возрасте шестнадцати лет он уже понимал, что натворил. Его родители решили объясниться: что он был просто молодым дампиром, который не знал как лучше. Но Эрик был полностью осведомлен о том, что он сделал. Он был захвачен похотью. Жаждой. Его свел с ума вкус ее крови на языке. И как только его клыки порвали кожу, он не смог остановиться.

Даже сейчас он жаждал большего. Когда его десны кровоточили, его клыки исчезли, его избили охранники Лорда Сало — собственные братья по оружию отца Эрика — и поставили на колени, он хотел большего. Нуждался в большем. Жажда, подобная его, была неслыханной среди дампиров. Им нужно было кормиться четыре или пять раз в год, и даже тогда эти кормления длились секунды. Он пировал на женщине долгие минуты, которые, казалось, продолжались часы. Он вбирал и вбирал ее вену, пока ее сердце не перестало биться. В ее легкие больше не поступал воздух. Она обмякла на его руках, а он так и не отстранился.

Дрожь прошла по его телу. Он всегда знал, что до этого дойдет. Даже новообращенные не испытывали такой жажды, как он.

Глаза вампира сердито вспыхнули серебром, когда он посмотрел Эрика.

— Ты никогда не обратишься, — сказал Лорд Сало с такой категоричностью, что Эрик почувствовал, как слова вибрируют в его костях. — Твое тело будет отмечено, и ни один вампир никогда не сможет предложить тебе дар трансформации. Я вижу твою душу, Эрик Дженнер, она темная, черная и непостижимая. Как вампир, ты станешь монстром. Неконтролируемым, ненасытным. Опасным для нашего рода и других. — Лорд вампир перевел свое внимание на отца Эрика. — Тебе и твоей семье запрещен этот и любой другой ковен. Вы изгои. Ты меня понимаешь?

Поверженное выражение лица отца Эрика вызвало боль, которая распространилась по сердцу Эрика. Его мать, молча, плакала рядом с ним, и горе, столь тяжелое, так накрыло Эрика, что он не думал, что когда-нибудь сможет распрямить плечи.

— Я понимаю, мой господин.

Краем глаза Эрик наблюдал, как два вампира готовили свои иглы и чернила. Он будет отмечен. Заклеймен как предупреждение всем, кто посмотрит на него. Он станет, как повелел вампир, монстром.