Anetta78 - Туман [СИ]

— Все, Рой, достаточно, твоя доброта убийственна, — кто-то темный ворвался в комнату, хотя правильнее бы сказать: вернулся. И вовремя — Мегги сидела на каменном полу и тихо плакала. Рядом стоял Рой, задумавшийся неизвестно о чем. Темного поразило выражение холодного участия на его лице. Мегги подняла голову, но, увидев вошедшего, равнодушно отвернулась.

— День откровений сегодня, что ли? — сказала она, вытирая слезы и поднимаясь, демонстрировать свои чувства пришедшему она не считала нужным, а на Роя ее слезы давно не действовали. — Итак, что я могу сказать, мой дорогой Рой, — обратилась она к вампиру, а кем он еще являлся, как не вампиром, конечно. — Ты меня предал, скотина. Побег и взрыв для крошки Мегги вышел неубедителен.

Она схватила его за горло, в то время, когда он растеряно уставился на нее и не смог увернуться. — Признавайся, куда вы с Хелен подевали мою Милдред?! Иначе сейчас отправишься туда, откуда пришел.

Граф побледнел насколько это было возможно — ведь румянца и раньше на нем не наблюдалось. Железная хватка Мегги оказалась для него неожиданностью. И после, откашливаясь, стоя на четвереньках, он был не в состоянии говорить.

— Он не виноват, Мегги, — сказал тот, другой. — Мы здесь не по своей вине. Твоя мать, Хелен призвала нас, и мы попали в ловушку: не смогли вырваться — у Хелен была книга. Без ее воли мы не можем вернуться назад.

— Я сейчас расплачусь, — съязвила Мегги, — Ой, нет, я только что плакала: о своей дочери, о своей чести, меня, кажется, только что объявили шлюхой, но в любом случае ваши страдания — это, на что мне действительно наплевать!

— Мегги, я тебе не верю: мой брат всегда был жалким созданием, а ты любишь беззащитных, моя девочка.

Мегги подняла глаза на высокого черноволосого мужчину.

— Ага, я тебя вспомнила. Ты — дружок Салли Бент. Как там тебя, Элиас… Эдвин?

— Элмер, девочка.

— Да, Элмер, всегда хотела спросить: Салли была способной ученицей, не так ли?

— Не понимаю…

— Я говорю о ее воспитательной методике.

Называемый Элмером рассмеялся:

— Ее не надо было учить, это у нее в крови… Ты обижаешь меня, моя девочка.

— Не смей называть меня так, — рассердилась девушка. — У тебя нет на это права.

— Боюсь, что это не так, — печально сказал Элмер, взяв Мегги за руку. — Я отец Милдред, твоей дочери.

— О Боже, — застонала Мегги, — какой же ты негодяй, Рой.

— Он сказал, что убьет меня, если я коснусь тебя хоть пальцем! — пожаловался Рой.

— Ты бы не пережила, если бы узнала, что Рой все-таки выбрал Хелен, — сказал Элмер, глядя ей в глаза.

— И ты пожалел, меня, спасибо, — с горечью воскликнула Мегги.

Элмер разозлился:

— Это он тебя жалел, а я тебя любил!

— Любил! — заорала Мегги, — Да я от вашей любви не знаю, куда деться. Убьете вы меня своей любовью. Милдред, моя Милдред!

— Хелен приказала Рою избавится от ребенка, тот испугался, что Хелен бросит его в какой-нибудь омут на болоте. Мы не могли ее забрать, поэтому Рой решил отдать ее в сиротский приют, а потом они затеяли эту историю с побегом и обвалом, думая, что ты поднимешь шум, но тебе словно все равно было. Теперь Хелен умерла, и Рой вот решился сказать, что Милдред жива.

— И все свалил на Хелен, — заметила Мегги. — Что-то вы темните оба.

— Я понимаю, Мегги, как тебе хочется увидеть дочь, — это будет скоро. А теперь лучше покинуть наш приют, здесь становится небезопасно.

Свеча погасла и Мегги снова была в своей комнате с алыми обоями.

В ту же минуту дверь открылась и в комнату ворвалась горничная Алиса, бледная и заплаканная.

— О миледи! Идите скорее к леди Сабине, а не то она что-нибудь с собой сделает!

— Что за бред, Алиса? Но я иду.

— Она решила выбросить все свои наряды! — тараторила Алиса, — О, бедная моя госпожа. Что же делать?

— Естественно, позвонить в больницу и узнать о самочувствии Гордона.

— Гордона? Дворецкого? Вы думаете, это все из-за Гордона?

— Да, Алиса. Неси телефонный справочник… А, вот и он. Превосходно.

Мегги набрала номер:

— Больница? Леди Маргарет Свемп. О мистере Сантридже. Это не опасно? Большое спасибо.

Мегги решительной походкой отправилась к Сабине в ее крыло.

Она застала тетушку в разгаре лихорадочной деятельности. Роскошные наряды Сабины трепетной кучкой лежали на полу, напоминая собой зелень, сметенную ураганом. Ноги женщины утопали в шелке, бархате и кружевах.

— Сабина, — рассмеялась Мегги, — вы решили устроить распродажу? Какая прелесть, — восхитилась она, заметив очаровательный пеньюар. — Индийский муслин и брюссельские кружева?! Сабина, неужели вы расстанетесь даже с ним! Гордон этого вам не простит… О-ля-ля, это просто настоящее чудо! Какое платьице! А если одеть это в больницу? Все умрут от зависти, — Мегги продолжала нести всякую околесицу, поглядывая в сторону Сабины.

Та прекратила потрошить свой гардероб:

— Так Гордон пришел в себя?

— Да, и врач разрешил посещения, но только самых близких людей, конечно.

— Боже! — ужаснулась тетушка. — Там же куча хорошеньких медсестер! Алиса, немедленно распорядись отправить все это…

— В Британский музей? — продолжила Мегги.

— Миледи, — встряла Алиса, — наш любительский театр примет в дар экзотические вещи для представлений. Было бы очень мило и щедро…

— Да, да, Алиса, — рассеяно заметила Сабина, обдумывая новый наряд для посещения больницы.

— Но, тетушка! — воскликнула Мегги.

— Пеньюар ты можешь забрать себе, — Мегги кинулась на шею Сабине.

Дворецкий Гордон принял посетителей в самом радужном настроении, но, увидев Сабину, растерялся от неожиданности:

— Миледи, вы надели оранжевый костюм?

Сабина озабоченно оглядела себя в небольшом зеркальце:

— Не слишком ли вызывающе? — спросила она.

— О, вы необыкновенны и обворожительны! Мне нужно так много сказать вам…

— О Гордон! Мне тоже, но подожди, я принесла тебе подарок, — Сабина скосила глаза на Мегги. Та смущенно отвернулась и попятилась к двери:

— Я рада, что вам лучше, Гордон.

— Пижама с птицами! — воскликнул Гордон, даже не заметив ее тактического отхода. — Как вы догадались, что я мечтал о такой?!

Мегги прикрыла за собой двери.

«Да, — подумалось ей, — моя дорогая тетушка благополучно излечилась от пристрастия к зеленому, но, возможно, скоро ей понадобиться белое!»

Мегги провела рукой по шее — там, где еще недавно была страшная рана, не осталась и шрама. Лишь тупая боль напоминала о коварном нападении серой тени. «Хелен, — поправила себя Мегги, — так ее зовут. Надо было давно распрощаться с мыслями о ней как о матери. Детские представления о том, что нужно вести себя хорошо и мама обязательно меня полюбит — как-то неуместны в моем возрасте…»