С. Кинкейд - Императрица

Он молча смотрел на меня. Я заметила, что несколько грандов сумели вернуть стеклам прозрачность… Тайрус настолько сосредоточился на мне, что не обратил на них внимания.

Я обхватила ладонями его горячие сухие щеки и всмотрелась в потрясенные глаза.

– Император этой галактики должен отомстить за смерть Интердикта. Император Тайрус должен меня убить. Но Тайрус, мой муж, любовь всей моей жизни, решил бы иначе. Он может меня спасти.

– Как я вообще могу спасти тебя после такого? – хрипло спросил он.

– Забери меня отсюда. Я хотела тебя спасти, но это больше не в моих силах. Поэтому ты спаси меня. Полетим к черной дыре. Вернемся тогда, когда уже никто не будет нас знать. Как легко мы могли бы исчезнуть. Они бы решили, что мы полетели в злокачественное пространство… или еще куда-то. Возьмем любой корабль, прыгнем в субпространство, улетим так далеко, что империя превратится лишь в воспомина ние.

У него вырвался безумный безнадежный смешок.

– Нелепая затея. Ты призналась в убийстве Интердикта, я перебил множество грандов. Я отнюдь не неуязвим, Немезида. Я лишь знаю, как управлять этими машинами. Ты правда веришь, что мы туда доберемся?

– Полетим быстро. Если нас загонят в угол, будем сражаться до конца. Ни одна сила в галактике нас не остановит.

– А империя?

– Оставь ее позади! Тайрус, твоя семья считалась королевской, но они не управляли этим местом. Они были прикованы к нему на тысячи лет. Ты можешь разорвать эти оковы. Ты оборвал линию Домитрианов, так освободи себя. Сбежим со мной, любовь моя.

Глаза Тайруса сверкнули.

– Ты никогда меня так не называла.

– Разве? – Мне стало больно, но не потому, что я соврала, а потому что он не замечал. – Любовь моя. – Я поцеловала его в губы. – Моя истинная любовь. Любовь всей моей жизни.

Он прижал меня к себе, плюнув на то, как это выглядит со стороны после моего признания.

– Как ты продолжаешь это со мной делать? – его голос был сдавленным, будто он сдерживал рыдания. – Помоги мне, Гелиос, но веналокс оказался недостаточно силен. Он не справился. Я с радостью вытравил бы каждую клетку своего сердца, если бы мог освободиться от тебя. Только ты способна причинить мне боль.

– Но я не хочу. Тайрус, я не представляю себе жизни без тебя.

Он посмотрел на меня с такой мукой во взгляде, какой я не видела даже во время худших минут его ломки.

– Нет. Но… я представляю.

И он вонзил меч в мою грудь.

Каждый удар сердца показался вечностью. Мир взорвался ослепительно-красной вспышкой, меня накрыла волна боли, и между нашими телами поплыла алая дымка. А потом я ощутила железный привкус в горле и поняла: кровь, что я вижу, льется из моих вен. Тепло стремительно покинуло тело, но чьи-то руки подхватили меня. Какая-то часть меня, но не я, словно видела себя со стороны: пронзенное тело, меч все еще торчит из плоти.

– Ненавижу тебя, – сказал голос, так близко, а потом его хозяин одним рывком выдернул из меня клинок и отшвырнул прочь. Тот, кувыркаясь, полетел в дальний конец зала. – Как я тебя за это ненавижу.

Я давилась воздухом, пыталась его вытолкнуть, но этого было недостаточно. Я захлебывалась… Где-то далеко я увидела толпу. Нестройный хор их голосов наполнил воздух.

Так много животных. Двуногих существ с острыми зубами и когтями. Я все хуже их видела сквозь опускающийся туман.

Голова запрокинулась и упала на что-то теплое и твердое.

– Шш. Шш, – прошептал голос, а потом стал ниже и горше. – Они никогда этого не увидят.

Он развернул нас, и всем, что мы могли видеть, стала ослепительная белоснежная пропасть. Пальцы гладили мои волосы, шею, снова и снова, пока слепящий свет застилал мне глаза.

– Вот так, – раздался еле слышный шепот. – Просто смотри туда.

Мы поплыли ближе, два слабых призрачных силуэта на фоне злокачественного пространства. Мои глаза расфокусировались, но свет остался – яркий, искрящийся. Он лился на меня до тех пор, пока не проник в самую душу. А жизнь утекала из моих вен.

– Захватывающе, правда? – хрипло и сдавленно спросил голос. – Никогда в жизни не видел такой жестокой красоты.

Меня поглотил туман.

Она стояла слишком близко к краю. Сидония указывала мне на что-то, но я не могла разобрать. Она двинулась еще дальше, и я вся напряглась.

– Дония, Дония, не заходи в эти воды…

Лишь секунду спустя я осознала абсурдность своих слов… Хотя в чем именно она заключалась, понять не могла. Дония просто оглянулась на меня; улыбка играла у нее на губах, сияла в мягких темных гла зах.

– О, Немезида. Я о тебе позабочусь. Тебе больно.

Я знала, о чем она. Я уставилась на свои босые ноги, в кровь располосованные об острые камни.

Сидония взяла меня за руку и повела прочь от боли на бархатный песок. Ноги мгновенно в нем утонули. Я не сдержала вздох облегчения, и она улыбну лась.

– Смотри, – сказала Дония и окунула большой палец ноги в воду. Гладкая поверхность отражала полное звезд черное небо. – Она такая теплая.

Я пошла за ней, но вода вдруг показалась мне ледяной. Сбитая с толку, я смотрела, как Дония заходит все дальше, и звездный свет, отраженный от водной глади, дрожит вокруг ее ног. То, что для нее не представляло труда, для меня оказалось невозмож ным.

– Дония, я не могу, – попыталась объяснить я. – Я… Я что-то забыла.

Я не могла вспомнить что, но она знала ответ. Нежность и чистейшая любовь отразились на ее лице; она понимала меня, как никто. Как я сама себя не пони мала.

– Я буду ждать тебя здесь.

А потом я закашлялась. Грудь сдавливало, а рядом раздался чей-то слишком громкий голос:

– Ну наконец-то. Остается надеяться, что ее мозг не умер.

Этот голос…

Я ахнула, сорвалась с того, на чем лежала, но меня перехватили и уложили обратно. Она отстранилась, примиряюще подняв руки.

Я долго смотрела на нее, пока не узнала… Узнала Нивени. Она сильно изменилась, обрезала волосы, а лицо пересекал рваный шрам, будто кто-то пытался ее убить…

Внезапно Нивени схватила меня за руку. Не тонкой мягкой ручкой, как Дония, а твердой и грубой.

– Ты знаешь, кто я?

Конечно, я знала. Боль пульсировала в каждой клетке тела, над головой гудел незнакомый корабль, флюоресцентные лампы слепили глаза, Дония пропала, а Тайрус…

Нивени.

Нивени, которая меня бросила.

Крик сорвался с моих губ, и я кинулась на нее. Она отступила, оскалившись в хищной усмешке, а вокруг меня сомкнулась пара огромных мускулистых рук.

О. Ну да, это он. Кат.

– Да, она меня помнит, – сказала Нивени, привалившись у дальней стены.

– Что… Что… – Я судорожно пыталась осознать происходящее.

Кат резко меня выпустил, и я плюхнулась на землю. Боль прошила колени. Нивени было бросилась мне помочь, но потом передумала.